Княжеский жест. В горах есть такой обычай. Если князь посещает дом крестьянина, отец зовет старшего сына и со словами «Запомни этот день — у нас в доме был князь» дает ему пощечину.
В начале революции Сталин скрывался в Петрограде у одного подпольщика. Однажды он надолго остался в доме с сыном хозяина — девятилетним Мишей. Наконец раздался стук в дверь — пришла мать. Мальчик хотел открыть, но Сталин остановил его и ударил по щеке: «Не плачь, Миша, запомни: сегодня с тобой разговаривал Сталин».
Рассказывавший мне эту историю Михаил Ромм заключил: безродный Сталин шел в революцию с намерением стать князем.
* * *
Осенью 1935 года, возвращаясь из Гагры, Сталин заехал в Тбилиси и встретился с матерью. Она спросила:
— Я слышала, ты большой начальник в Москве. Кто же ты теперь?
— Секретарь Центрального Комитета ВКП(б).
— А что это значит?
— Помните, мама, нашего царя?
— Конечно.
— Ну, так вот я теперь вроде него.
* * *
Однажды в Тбилиси кинорежиссер Параджанов столкнулся с группой приезжих, осматривавших почетные захоронения. Стихийно он стал их гидом и, дойдя до могилы Екатерины Георгиевны, сказал: «А вот могила матери деспота. Деспот ни разу здесь не был».
* * *
На банкете, где были только военные, Сталин сказал Штеменко, что надо расширить круг приглашенных. Штеменко предложил балерин.
— Нет, женщин не надо. Лучше старых большевиков.
На следующее пиршество привезли троих старых большевиков из разных городов. Они робко сидели, смотрели и слушали. А когда выпили, один из них немного осмелел и сказал:
— Я открытый человек и признаюсь, что было немножко обидно: мы, люди, делавшие революцию, оставались в тени. Но вот теперь товарищ Сталин благодаря гениальной чуткости, такой же, как у Ленина, обратил на нас внимание. Я пью за великого Сталина — продолжателя дела Ленина!
Потом, еще осмелев, он подошел к Сталину и пустился в воспоминания о том славном времени, когда товарищ Сталин был всего лишь дорогой наш Сосо. Услышав такие речи, Сталин презрительно отставил бокал и стукнул старого большевика кулаком в живот так, что тот скорчился. Его уволокли, а Сталин долго не мог успокоиться:
— Дорогой наш Сосо...
