11 марта, понедельник. Умер Борис Васильев, жалко, любая жизнь священна.
Борис Васильев
Я сказал через Женю Коробкову несколько слов для «Вечерней Москвы». Любой писатель может спокойно умереть, если его книга была прочитана всей страной. Такие книги у Бориса Васильева были. Сильно ли они отличались от знаменитой «лейтенантской прозы» наших писателей-фронтовиков? Не сильно, по крайней мере были не лучшими, чем также прочитанные всей страной книги Бондарева, Бакланова, Василя Быкова или Виктора Астафьева. Сегодня по всем средствам массовой информации говорили, что вот, дескать, он так трудно проходил, что что-то три года лежало в «Новом мире», что-то про совесть его просили выбросить, но это самое, про совесть, осталось. Все в литературе, кроме редких счастливцев, проходят плохо. Прошел так стремительно «Иван Денисович», если бы не Ася Берзер, если бы не В. Лакшин и не А. Твардовский? Я помню, как покойная Мери Лазаревна Озерова, заведующая отделом прозы в журнале «Юность», рассказала мне, что нашла повесть Бориса Васильева в самотеке, прочла за ночь и утром уже принесла ее редактору. Редактором тогда, кажется, был Б. Полевой. Сколько великих произведений годами кочевало от издателя к издателю, пока не находился энтузиаст, который делал произведение великим! Эти неграмотные мальчики и девочки в наших редакциях все готовы водрузить на советскую власть, потому что не озаботились лучше эту власть узнать и понять. А главное, понять, что судьба художника везде одинаково трагична. С некоторым придыханием вечером по телевидению Васильев сказал — в записи, — что вот последние его исторические романы не пошли, последний роман, изданный тиражом 3 тысячи экземпляров, оказался «коммерчески несостоятельным проектом». Лет десять назад я читал один из его исторических романов — такая была историческая отсебятина.
Из политических новостей — это находка вроде бы незадекларированной квартиры у председателя одного из Думских комитетов Ирины Яровой. Занятно, что эта депутат Яровая в «Единую Россию» перешла из партии «Яблоко». Квартира ее — по сведениям СМИ — стоит 2 млн долларов и находится в центре Москвы. Купили ее на имя тогда 17-летней дочери. Меня даже не интересует, откуда у депутата, занятого, казалось бы, общественными делами, такая сумма денег. Меня больше волнует, почему депутаты так не желают, чтобы народ знал, что депутат теперь такой богатый. Я думаю, что только поэтому они забывают о своей собственности.
И последняя новость. Вчера похоронили актера Андрея Панина, вроде бы упал у себя в квартире и проломил голову. А сегодня уже открыли уголовное дело, потому что ряд признаков свидетельствует, что актера убили. Нас кое-что новое ожидает и в Большом театре, дело вокруг облитого кислотой Сергея Филина ширится. Все уверяют, что за Павлом Дмитриченко стоит какой-то «кукловод».
Вечером Андрей Малахов героически вел «Пусть говорят». Подросток в подмосковном Королеве, девятиклассник, занимающийся боксом, избил своего молодого учителя. Ах, как здесь загалдели мамы: учитель обижал мальчика, унижал его человеческое достоинство. Во время дежурства по школе учитель попросил своего, видимо, не самого успешного ученика отнести на помойку школьный мусор. Я отчетливо понимал, как в классе этот учитель мог сказать, что мальчик и дебил, и наркоман, все зависело от контекста. Мстительные дети сейчас все это вспоминают. Дети в первую очередь развращены демагогией телевидения, которое, не уставая, говорит об их правах, об их ранимости. Дети в сегодняшней программе были мстительные, подлые и интеллектуально развращенные.
12 марта, вторник. Я удивляюсь себе, как умудряюсь проводить семинары, иногда выхватывая интересные и полные мысли буквально из воздуха. Сегодня обсуждали Лешу Рябинина, моего любимого заочника из Волгодонска. Собственно, все о нем сказали сами ребята, я лишь скоординировал многие замечания и все привел к знаменателю. Талант у Леши своеобразный, легкий и потрясающе доброжелательный. Он принимает жизнь и пишет ее фрагменты. Его ближайшая задача — это, с одной стороны, «собрать» эти фрагменты в определенное поле, на котором, поддерживаемые друг другом, они выявят новый качественный уровень. И продолжать вытягивать свою начавшуюся повесть. Я думаю, он это сделает, но ему так не хватает атмосферы Института, разговоров, общения. Жизнь такова, что приходится бедному Леше работать на бензоколонке. Третий год он ходит в одной и той же курточке, правда, модного апельсинового цвета. Очень выросли Глеб Гладков, Жуков и недавно переведшийся ко мне в семинар Данила.
Днем встретил Павла Басинского. Я рассказал, что восхищен его книгой о Толстом, покаялся. Ведь думал, гнусный завистник, что, когда ему вручили премию «Большая книга», здесь, скорее, имело место доброе отношение к его службе в правительственной «Российской газете». Сейчас, читая книгу, я поменял свое мнение. Какая литературоведческая мудрость, какое редкое умение вчитываться в чужие тексты и анализировать их! Вспомнил добрым словом и Женю Сидорова, который приложил руку к воспитанию Паши. Среди прочего поговорили о «смелом» выкрике Миши Шишкина. Паша, кажется, этим поступком коллеги тоже возмущен. Между прочим, он рассказал — Паша знает все! — что недавно ему звонила дочь Арсения Тарковского, писательница. Она будто бы сказала, что нашла в «Письмовнике» «швейцарца» не собственные страницы. Есть также мнение, что кое-какие заимствования были уже и во «Взятии Измаила». Но есть и еще сведения, которые все ставят на место, в том числе и громкие политические выступления. Будто бы Михаила Шишкина номинируют на Нобелевскую премию. Вспомнили поведение некоторых нобилиантов в преддверии голосования. И суету Пастернака, и его переписку. Паша, как я уже сказал, все знающий, цитировал «обмолвочку» Ивана Бунина о якобы антисемитизме Мережковского.
Разговор был коротким, потому что я торопился на встречу с Зайцевым в Дом моды. Пригласил меня, а также нашего издателя Елену Эрикссен через Колю Головина сам Зайцев. Я, честно говоря, думал, что тут среди прочего благодарность, немножко вина, расплатятся за книгу и со мной. К моему удивлению, не предложили даже чай. Единственное, дали десяток моих книг из тех двухсот, что бесплатно прислало им в качестве подарка издательство. Пятнадцать минут посидели, пошутили и разошлись. С Зайцевым мы, естественно, расцеловались, он поставил автограф на книге. Какой-то этап моей жизни закончился. Было ощущение, что я никому уже не нужен. Я брал с собою, чтобы носить портфель, Игоря. Он был в еще большем недоумении.
Заезжал в «Литературную газету». Отдал два экземпляра своего «Зайцева»: один — для Лени, другой — для Марины Кудимовой. Юра Поляков, как всегда по весне, уехал за границу лечиться. У них в газете, как мне показалось, какие-то странные изменения. Поговорили с Леней о театре, о балете. Я вспомнил о Жене Маликове, который ушел из газеты. Леня вспомнил о его осенней статье, где упоминались персонажи нынешнего скандала. Женя ведь балет знал как никто. Надо бы прочесть его книгу о танце.
13 марта, среда. Пришлось ехать в банк. Если бы кто-нибудь знал, сколько вопросов задает английское посольство, чтобы дать туристскую визу! Ощущение двойственное: или так нагадили и наоставались в богоданной Англии наши соотечественники, что теперь британцы хотят уже точно знать, кто к ним едет, дабы не ошибиться, или британское посольство бок о бок с МИ-6, их знаменитым разведывательным управлением, собирает досье на каждого человека. Так, про запас, чтобы, как говорят русские, было. Есть еще и третий вариант: британцы подозревают каждого русского в желании остаться в их климате. В банке взял копию моего счета, в котором непременно должно быть указано движение моих средств за последние три месяца. Предстоит еще найти документ, удостоверяющий мою собственность на квартиру, и снять копии с документов на машину.
Днем заезжал Максим Лаврентьев. Кажется, они с Алисой Ганиевой разводятся — два темперамента, русско-дворянский и современно-аварский, не сошлись. Я этому обстоятельству не радуюсь, Максима с его ранимостью жалко. Но он поэт — ему постоянно нужны конфликты и приключения. Привез газету, где целая полоса посвящена Михаилу Шишкину. Наконец-то в литературе что-то случилось. На редкость завидующие этой поразительной карьере наши писатели рассуждают. Еще не читал.
Вечером ходил в Большой театр на юбилейный вечер С. В. Михалкова — ему 100 лет. У нас в Институте распределял билет БНТ — мне досталось четыре, с условием, что все места будут заняты. Две ложи были набиты нашими сотрудниками: Рая и Надежда Васильевна, Лариса Петровна, секретарь ректора, З. М. Кочеткова, Л. М. Царева, был и Бор. Леонов. С ним мы потихонечку переговаривались. Он, кстати, историк литературы, к концу этого величавого перфоманса незаметно ушел. Я взял с собою внучку покойного брата Анатолия Силина Веронику, Игоря и моего соседа Анатолия Жугана. Жуган — мой друг, но это всегда решенная проблема с транспортом, его «мерседес» хорош и в действии при любой погоде. Все хотели посмотреть Большой театр после реконструкции. И все были по-своему довольны. Вероника — москвичка, за свои двадцать, наверное, пять, в Большом впервые. Игорь удивлен роскошью царского фойе и тем, как я расцеловался с Зюгановым. Жуган — ему из глубины ложи было плохо видно, я со своего второго ряда видел только половину сцены, — Жуган был удовлетворен видом партера середины зала и тусовкой. Публика была какая-то мелко-особенная. Знакомые и родственники по кинематографу всей семьи, телевизионные связи, знакомые губернаторы. Естественно, набор сыновей, внуков, правнуков. В самом конце перфоманса на сцене они читали на разные голоса «А у нас сегодня мама отправляется в полет, потому что наша мама…» Это было даже трогательно. Самым ярким фактом всего представления — доклада, к счастью и по трагической необходимости, не было — стало исполнение гимна России. Весь зал встал, на сцене пели дети и взрослые, в зале явственно пел Никита Сергеевич, кое-кто еще пел, а кто-кто открывал по обыкновению рот. Этот момент дал мне возможность — старый-то гимн я помню отчетливо — сравнить два текста. Должен сказать, в последнем тексте основная идея — это прославление государства, в старом — смысла было больше, и он был действенен. Вспомнил, между прочим, Жуковского «Боже, царя храни» — это тоже объединяющая идея.
