Английского блогера Сару Тёрнер, которая воспитывает трёх мальчиков, читает больше полумиллиона человек. В книге «Антимамочка. Реальное материнство», которая вышла в издательстве «Синдбад», она откровенно и с самоиронией описывает свои будни. Например, до появления детей Сара точно знала, чего никогда не будет делать. Но что-то пошло не так.
— Нет, ну как так можно? — насмешливо спрашивала я Джеймса, когда мы обсуждали раздражающее поведение других родителей. У нас еще не было своих детей, но мы твёрдо знали, что сами никогда так делать не будем. Что ж, у жизни своеобразное чувство юмора. Теперь я делаю почти всё, за что раньше высмеивала других.
1. Я поднимаю ребёнка и нюхаю подгузник
Неторопливо, с чувством, едва ли не зарываясь в него носом. Ещё до появления Генри я услышала, как одна мама говорит: «Ты всегда можешь по запаху распознать какашки своего ребёнка». Тогда я втихомолку посмеялась и подумала, до чего же у нее унылая жизнь. Три года спустя я готова биться об заклад, что узнаю подгузник Джуда среди двадцати таких же, не менее закаканных. Честное слово, это испытание нужно включить в какую-нибудь телевикторину.
2. Я называю мужа «папочкой»
Безо всякого сексуального подтекста. Поверьте, я старалась. Мне становилось жутко при мысли о том, что из мужа и жены мы превратимся в мамочку и папочку. Но даже сегодня я иногда забываюсь и спрашиваю у Джеймса: «Папочка, хочешь чаю?», хотя наши дети давно спят в кроватках. А папочка ничуть не переживает по поводу того, что супруга, кажется, забыла, как его зовут. Арг-х!
3. Я мало забочусь о внешности
Нет, нельзя сказать, что я совсем махнула на себя рукой. Когда на горизонте маячит встреча с людьми, которые знали меня до появления двух этих маленьких спиногрызов, я очень даже беспокоюсь о внешности. Меньше всего на свете мне хочется, чтобы они с жалостью подумали: «Она совсем себя запустила». Но в обычной жизни дети оставляют не так много времени на заботу о красоте. Порой я забываю побрить ноги, хожу по дому (и даже по улице) в толстовке с застарелым пятном от запечённых бобов и поглощаю рыбные палочки прямо с противня. Да, в такие минуты я и сама прекрасно сознаю, что ниже падать некуда.
4. Я вру детям
Иногда я вру, потому что ложь — наименьшее из зол. «Ох, милый, кондитерская уже закрылась, так что мы не сможем купить торт!» — говорю я, торопливо проводя сына мимо кондитерской (которая, понятное дело, и не думала закрываться в разгар дня). Просто я знаю, что не выдержу истерику, которая неизбежно последует за моим решительным: «Нет, сегодня мы не купим торт». Маленькая ложь сбережёт мне немало нервных клеток.
Иногда врать приходится потому, что дети отказываются воспринимать правду. Или не могут, потому что еще не доросли. Кстати, я не одна такая. Подруга поделилась записью разговора со своей трёхлеткой, озаглавив диалог «Как же я от этого устала…»
Честер: А когда папа был маленьким, он жил с бабушкой и дедушкой?
Я: Да.
Честер: А где я была?
Я: Тебя не было, ты ещё не родилась.
Честер: Я была большой?
Я: Нет.
Честер: Я была маленькой?
Я: Нет.
Честер: Я была в джунглях?
Я: Да. Ты была в джунглях.
5. Я говорю: «Боже, как он (а) вырос (ла)!» всякий раз, когда вижу детей родных или знакомых
Я понимаю, что это естественно. Дети растут каждый день. Если вы полгода не видели племянницу, она, скорее всего, успела подрасти. И тем не менее меня так и тянет начать разговор с «Ты только посмотри, какая она большая» или «Они уже совсем взрослые. Как летит время!». Да, я знаю, это ужасно скучно. И я скучная.
6. Я выбираю отвратительные темы для разговора. Нет, серьёзно, отвратительные
Я обнаружила в себе талант в подробностях обсуждать совершенно неинтересные и довольно неаппетитные вещи. Наша с Джеймсом «любимая» тема для беседы — размер, цвет и консистенция того, что мы обнаружили в горшке или подгузнике наших отпрысков.
— В последний раз у Генри там как будто черные червячки были!
— Это все банан. Вчера было то же самое, я уже погуглила.
— Мне больше нравятся твердые какашки.
— Мне тоже.
— Господи, ты только нас послушай. Как мы до этого докатились?
Возможно, мы обсуждаем содержимое подгузников и прочие скучные темы вроде того, во сколько уснул Джуд и что Генри съел на обед, потому что вести взрослые разговоры в присутствии детей совершенно бессмысленно.
Иногда мы всё-таки заговариваем о работе, процентах по ипотеке и планах на выходные. Но дети перебивают нас через слово, а если не перебивают, то кидаются игрушками. И минуты через две мы всё равно забываем, что собирались сказать.
7. Я подкупаю детей
— Я никогда не буду подкупать своих детей! — сказала я когда-то.
Ха. Ха. Ха.
По итогам трёх лет беспросветного материнства могу сказать, что подкуп — единственная из освоенных мною тактик, которая реально работает. И я в этом не одинока: 99% родителей время от времени подкупают своих детей.
За каждым идеально ведущим себя ребёнком стоит шоколадка. Оставшийся процент родителей точно используют гипноз или колдовство
Наверное, нам нужно не корить себя, а просто назвать эту тактику по-другому. Например, не подкупом, а стратегией сдерживания, переговоров и вознаграждений. Ведь, по сути дела, мы всего лишь учим детей, что их действия имеют последствия. Например:
— Если съешь салат, получишь печенье.
— Если будешь хорошо себя вести на площадке, получишь печенье.
— Если поиграешь тихо, пока мама звонит в страховую компанию, я дам тебе печенье.
Что-то меня заклинило на печенье… Если я не хочу в будущем потратить целое состояние на детского стоматолога, нужно пореже давать мальчикам печенье и подольше чистить им зубы.
8. Я кричу
Дома. В машине. На прогулке. Порой я сама себе напоминаю героиню «Бесстыдников». Я прекрасно понимаю, что проблему криком не решить, но бывают дни, когда ничего другого не остается. Очень сложно всегда держать себя в руках, если у тебя есть дети. (См. главу «Один из таких дней».)
9. А ещё я ворчу…
Как заезженная пластинка, я снова и снова повторяю просьбы и указания, которые никто (во всяком случае, мои дети) не слышит. Особой популярностью пользуются композиции «Вы можете вести себя потише?», «Играйте нормально!» и «Мы не пойдём гулять, пока ты не перестанешь ныть!». Причем я сама прекрасно сознаю абсурдность последней фразы: я вытащу детей из дома, даже если они будут ныть всю прогулку, потому что сидеть в четырех стенах иногда невыносимо.
10. И разбрасываюсь пустыми угрозами
Увы, я довольно часто прибегаю к угрозам, до того пустым и нереальным, что самой становится тошно.
— Значит так, повторяю в последний раз: никаких мультиков до конца недели! Едва эти слова срываются с моих губ, я понимаю, что совершила большую ошибку. Ведь, оставив сына без мультиков, я лишу себя единственной возможности спокойно попить чай!
— Сейчас я позвоню Санта-Клаусу, и он вычеркнет тебя из списка хороших детей! Останешься без подарков — будешь сам виноват.
Да, на дворе август, но ничего лучше мне в голову не пришло.
— Попрощайся со своими любимыми игрушками, они отправляются в мусорное ведро.
Генри давно догадался, что иногда на маму «находит». Поэтому просто пережидает бурю, а потом тихонько переносит игрушки из «кучи на выброс» обратно к себе в комнату.
11. Я сюсюкаю. К месту и не к месту
Почти каждый предмет в нашем доме обзавелся уменьшительно-ласкательным суффиксом. Недавно я сказала мужу (цитата!): «Подогрей бутылочку с молочком, пока я сменю ему подгузничек и поищу погремушечку». Да, пока я это печатала, меня аж передернуло. Я представляю, как это непомерное сюсюканье раздражает окружающих. Родители и сами порой не рады, но у них не всегда получается переключиться на нормальный язык.
С другой стороны, дети растут очень быстро, так что пока я искренне наслаждаюсь сюсюканьем и нашим «особым» языком. Когда по утрам я достаю Джуда из кроватки, то без всякого стеснения говорю ему: «Доброе утро, мой Сливочный Ангел». Никто не знает, откуда взялось это прозвище, но оно ему очень подходит. Он действительно самый настоящий Сливочный Ангел. И если бы я писала это в Facebook, то добавила бы еще и смайлик с сердечком, чтобы у вас всё окончательно слиплось от умиления.
