Устная и письменная рецензия
Говорят, роман Эренбурга «Буря» Сталин назвал "бурей в стакане воды". Впоследствии у этой устной рецензии возникло неожиданное письменное опровержение.
Шла кампания борьбы с космополитизмом. Эренбург по всем параметрам подходил под объект для проработки: еврей, «западник», много лет провел за рубежом, пишет об «их» мире и «их» людях, находя в них не только отрицательные, но и некоторые человеческие черты. И в «Правде», чтобы дать пример бдительности и активности в разоблачении "низкопоклонства перед гнилой буржуазной культурой Запада", решили провести обсуждение романа "Буря".
Обсуждение длилось много часов. Ораторы выдвигали такие обвинения, что после каждого выступления впору было вызывать конвой, заключать писателя под стражу и приговаривать к высшей мере.
Поскольку каждый оратор хотел превзойти других в бдительности, то обсуждение превратилось в крещендо обвинений. Эренбург на редкость спокойно слушал все речи. Через несколько часов обсуждения его спокойствие стало выводить ораторов из терпения, и они потребовали, чтобы дальнейшая дискуссия была предварена выступлением Эренбурга: "Пусть выскажет свое отношение к критике!", "Пусть не отмалчивается!"
Сценарий тут был давно отработан: обычно после самокритики ("Пусть покается!") следовало обвинение ("Не искреннее раскаяние!", "Двурушник!").
Воцарилась выжидательная тишина. Эренбург нарушил ее:
— Я благодарен правдистам за внимание к моему произведению, за его единодушную оценку, за критические замечания. По поводу этого романа я получил большую читательскую почту, в которой оценки не всегда совпадают с теми, которые я услышал здесь. Позволю для примера прочесть отзыв одного из моих читателей, приславшего мне телеграмму: "С интересом прочитал «Бурю». Поздравляю с успехом. И. Сталин".
Правдисты, сидевшие в зале и президиуме, очень непосредственно сыграли финальную, немую сцену комедии «Ревизор». Затем председатель собрания, преодолев оцепенение, сказал:
— На этом обсуждение интересного романа «Буря» считаю закрытым. И все разошлись.
Сталин всегда проводимую им кампанию сопровождал отвлекающим маневром. Так, поголовную коллективизацию вождь затушевал статьей "Головокружение от успехов", борьбу с "правой оппозицией" — словами: "Мы не дадим крови нашего Бухарчика", борьбу с космополитизмом — похвалой Эренбургу.
Умерить прыть
Крупный работник ЦК Николай Федорович Головенченко, проводя кампанию космополитизма, перестарался. Он стал разоблачать Эренбурга как "бездомного бродягу" и антипатриота.
По указанию Головенченко несколько газет и журналов без объяснения причин вернули писателю его статьи, заказанные ко Дню Советской Армии. Эренбург обратился с письмом к Сталину, в котором пожаловался на Головенченко: "В трудные для Родины дни я чувствую себя как боец, у которого отняли винтовку". Позвонил Маленков:
— Вы нам писали?
— Я писал товарищу Сталину.
— Товарищ Сталин посоветовал вам написать новые статьи для этих органов печати.
Головенченко на следующий день не впустили на работу в ЦК и отняли пропуск.
На черный день
В 1947 году светский и остроумный писатель И., оказавшись в одной компании с Поскребышевым, рассказывал веселые анекдоты, удачно шутил. Поскребышев сказал: вы мне понравились, если вам понадобится передать письмо товарищу Сталину, то вот вам мой телефон, один раз в жизни вы можете им воспользоваться. И. берег эту возможность на самый черный день и не прибег к ней даже когда посадили его друга и соавтора Евгения Львовича Штейнберга. Желая помочь ему, И. попросил Василия Сталина обратиться к Берия. Василий разговаривал с И. в штабе Московского авиационного округа, отослав всех своих адъютантов и приоткрыв двери, чтобы никто не подслушивал. Он попросил рассказать, кто такой Штейнберг. И. положительно его охарактеризовал и сказал: профессор истории, литератор, еврей.
— Сколько он получил?
— Восемь лет.
— Не буду обращаться к Берия.
— Почему?
— Потому что Берия прибавит ему до 15 лет.
— Почему?
— Потому что Берия — антисемит.
— Не может быть! И неужели товарищ Сталин этого не знает?!
— Я не знаю, что знает Сталин, я знаю только то, что знаю я. На этом дело и кончилось. Штейнберг получил свое.
Кто есть кто
После войны Сталин развернул очередную кампанию борьбы с очередным противником — «космополитами». В духе этой кампании и исходя из общих принципов сталинской национальной и кадровой политики председатель Комитета по делам искусств предусмотрительно дал указание Большому театру сократить певца Рейзена.
Однажды к Рейзену, голос которого нравился Сталину, позвонил Поскребышев и предупредил, чтобы он был готов сегодня вечером выступать на приеме в Кремле. Рейзен ответил, что он уволен из театра и уже не выступает. Через некоторое время за певцом приехала машина, и он очутился в Кремле. Рейзен старался, и его пение снова понравилось Сталину. Тот подозвал к себе председателя Комитета по делам искусств и спросил, указывая на исполнителя:
— Кто это?
— Это певец Рейзен,
— А вы кто?
— Я — председатель Комитета по делам искусств.
— Неправильно. Это, — указывая на певца, сказал Сталин, — солист Государственного академического Большого театра, народный артист СССР Марк Осипович Рейзен. А вы — дерьмо. Повторите, — зло приказал вождь
.— Это солист Государственного академического Большого театра, народный артист СССР Марк Осипович Рейзен, а я — дерьмо, — послушно повторил председатель Комитета по делам искусств.
— Вот теперь правильно.
Изъятие неарийца
В марте 1938 года фашистская Германия оккупировала Австрию. В 1942 году немецкий военный комендант Вены провел расово-идеологическое очищение вверенного ему города. Венскую оперу украшали бюсты великих композиторов, и, по сведениям коменданта, в их число беззаконно проник бюст еврея — композитора Мендельсона. В сопровождении нескольких солдат комендант самолично влез на крышу оперы. Они обошли все бюсты, ища Мендельсона.
Сделать это было непросто, так как больших культурных познаний у коменданта не было. Однако он был физиономист и знал арийскую теорию. Отличить еврея от нееврея было для него раз плюнуть.
Комендант нашел композитора с самым крючковатым носом и самым неарийским выражением лица. По указанию коменданта солдаты обрушили бронзовый бюст неарийца на тротуар у театра, и скульптура разбилась. Вскоре к ужасу коменданта выяснилось, что он ниспроверг не еврея Мендельсона, а немца Вагнера — любимейшего композитора Гитлера. За эту провинность бедного коменданта отправили на русский фронт, где он и погиб.
В 1950 году в ходе борьбы с космополитизмом такую же процедуру снятия — на сей раз не бюста, а портрета Мендельсона — проделали в Большом зале Московской консерватории. Портрет Мендельсона вынули из медальона и убрали. При этом Мендельсона удалось ни с кем не спутать, что несомненно свидетельствует в пользу более высокой образованности и компетентности отечественных борцов за чистоту расы и идеологии и об их безусловном превосходстве над немецкими коллегами и единомышленниками.
Автор: Юрий Борев "Сталиниада"
