Человек, сдавший нам офис, никак не может оформить договор об аренде. Под разными предлогами он затягивает эту процедуру.
Мы должны занимать три комнаты. И вдруг арендатор говорит, что обстоятельства изменились, и он может отдать нам только две комнаты, а в третьей будет другая фирма. Мы хотим поставить на дверь свой замок. Опять же нельзя.
На 17.00 назначил встречу в офисе с главным бухгалтером. Мы хотели продумать в спокойной остановке всю отчетность, связанную с нашей фирмой. А также подготовить документы по аренде.
В 17.00 мы встретились с Дмитрием Витальевичем Лашуниным. (Что было дальше, я пока подробно не буду рассказывать.)
В 17.20 пришла Софья Владимировна Костюк. Мы получили от Дениса Евгеньевича очередной вариант исправленной восьмой версии и начали ее тестировать.
В 22.00 мы выехали из офиса.
Наш офис находится в квартире номер 13. Любимое число Юрия Владимировича Никулина. В этот офис меня порекомендовал мой друг, в некотором роде коллега Глеб Владимирович.
Я сел и написал ему вот такое письмо:
Дорогой Глеб Владимирович!
Рассказываю, докладываю, отчитываюсь, плачусь.
Сначала отчитываюсь.
Три книги за это время практически подготовлены к печати: «КомпьютЕрики шутят», два выпуска «1001 анекдот про ЭТО» (один старый, другой новый). Жду договора от Д. В. Киреева.
Сделал первую подачу выпуска «Я+Я». (В связи с открытием фирмы, к сожалению, совсем перестал заниматься гомосексуализмом, что ужасно, ибо я-то планировал, что с открытием фирмы смогу больше времени отдавать книге.)
Вчерне готов для газетного варианта сборник «Учимся говорить публично» (первый выпуск).
Рассказываю.
Фирма действует, деньги на счет поступают. Университет заброшен, друзья покинуты, собака забыла, как зовут ее хозяина прихожу и валюсь спать. Гуляют все, кто приходит ко мне в дом.
Плачусь.
Представьте себе картину. Я приезжаю в наш офис, пытаюсь открыть дверь (она открывается плохо). Со мной наш главный бухгалтер Дмитрий Витальевич Лашунин. Он и возится с дверью, пытаясь укротить замки.
Вдруг появляются два человека.
Она с костылем, он с палкой.
Она чем-то напоминает мне Аллу Семеновну, работающую у Вас в издательстве редактором (ее 60-летие мы славно отмечали), но лет на 30 старше.
Он актера Льва Дурова, играющего давно вышедшего на пенсию комиссара.
Она кричит: «Отдайте ему ключи, это мой муж, он откроет!»
Я начинаю шипеть главному бухгалтеру:
Ключи не отдавайте.
Отдайте немедленно ключи! она поднимает костыль.
Я забираю ключи! восклицает он и приподнимает палку.
Главный бухгалтер почему-то отдает ключи.
Человек с палкой (седые волосы у него до плеч) в две секунды открывает дверь. Мы входим в наш офис.
Кто вы такие?! - кричит она.
Говорите нам все честно, без утайки, требует он.
Простите, спрашиваю я нервно, а кто вы такие?
Мы здесь живем, говорят они в унисон.
В лицах рассказываю эту сцену гораздо точнее.
Ему 85 лет. Ей - 80. Она вышла из больницы две недели назад. Десять месяцев лежала с переломом шейки бедра. Минут десять мы выясняем отношения. Он в прошлом военный. Она декан в полиграфическом институте, факультет технологии производства.
Они требуют от меня доклада, за сколько мне сдают помещение, что мы собираемся здесь делать, и усиленно допрашивают: сколько мне лет, кто мне и на каких основаниях сдал помещение, какой режим работы нашей фирмы, какие книги я буду издавать, как собираюсь строить свои отношения с ними хозяевами этого помещения.
Через полчаса они уехали.
Через час они вернулись и сами открыли дверь (у них оказывается есть запасные ключи) и «продолжили знакомство».
Они представляют общественный совет, они инструктировали меня, чтобы я никому не рассказывал, что здесь фирма, что мы занимаемся коммерческой деятельностью, что они здесь будут проводить иногда общественные советы и желательно компьютеры на это время переносить из большой комнаты в маленькую.
Потом, когда показал, как я набираю, старушка спросила, можно ли их научить слепому методу набора и радостно воскликнула: «О, я знаю, мы вас оформим преподавателем по компьютерному делу, будто вы детей учите набору. Только без каких-либо компьютерных игр это вредно».
Расстались мы друзьями. Я даже довез их до Ордынки, где они живут.
Но ощущения, что стукнут меня костылем по башке и ударят по хребту палкой, возникали. В то же время боялся: не дай бог, начну защищаться, и этих божьих одуванчиков придется хоронить. А меня посадят в Бутырку за непреднамеренное убийство.
А так они милые старички. Дай бог, чтобы я дожил до их возраста и сохранил такую же бодрость, напор и активность.
Вот, пожалуй, и все, Глеб Владимирович.
Мой комментарий к этому письму. Раиса Сергеевна Акимова и ее муж Иван Никитич Акимов наверняка славные люди. Но сколько было агрессии с их стороны в начале. Потом мы вспоминали Анну Владимировну Абрамович, Дитмара Эльяшевича Розенталя, Элеонору Анатольевну Лазаревич: Как тесен мир.
Откуда у моих знакомых такая агрессия? Наверное, от бедности. Если бы я не знал, чем Раиса Сергеевна занималась и что ее муж прошел две войны, встретив их на улице, я бы им, конечно, посочувствовал бедны, больны и одиноки.
Вечером у меня дома мы с Софьей Владимировной до 2-х ночи вели переговоры с Денисом Евгеньевичем Афанасьевым по Интернету и телефону.
Мне нужен был Михаил Юрьевич Горшков, но он, к сожалению, заболел.
Какой хороший у меня сын! В два ночи он отвез Софью Владимировну домой в Ясенево, завез лекарство Михаилу Юрьевичу Горшкову (Алтуфьево), погулял с собакой и славно поговорил со мной.
Ты не волнуйся, сказал он мне. - Я же рядом. Если ты разоришься, я тебе всегда помогу. Я же перешел на новую работу. Мне прилично платят. Ты, отец, не пропадешь, пока я рядом с тобой. Не волнуйся.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. «От наших родителей мы получили величайший и бесценный дар жизнь. Они вскормили и взрастили нас, не жалея ни сил, ни любви. И теперь, когда они стары и больны, наш долг вылечить и выходить их!»
Леонардо ДА ВИНЧИ
А чтобы Вы улыбнулись, пожалуйста, посмотрите очередного нашего героя программы. Художник Татьяна Анатольевна Кузнецова.
