В этом году число «70» — праздничное. Таким его сделали уже отгремевший семидесятый День Победы и еще предстоящее 70-летие окончания Второй мировой войны и победы над Японией. Однако между этими юбилеями вклинивается дата трагическая: 70 лет назад человечество впервые познало страшную силу атомного оружия. О случаях и случайностях, сопровождавших адскую акцию американцев, о том, что испытали, что увидели жертвы выпущенного на свободу «боевого атома», корреспондент «МК» услышал от Анатолия ИВАНЬКО — востоковеда, переводчика, много времени проведшего в Японии.
6 августа — «черный день №1»: супербомбой уничтожена Хиросима.
9 августа — «черный день №2»: жертвой второй атомной атаки стал город Нагасаки.
— Во время моих неоднократных командировок в Японию я не раз сталкивался с напоминаниями об этих страшных страницах из истории страны, — рассказывает Анатолий Григорьевич. — Особенно запомнился рассказ старика — владельца маленького ресторанчика в Нагасаки. Встреча с ним произошла совершенно случайно весной 1992 года. Я и мой спутник быстро завершили служебные дела, а поскольку время было обеденное, то решили где-нибудь перекусить. Оказалось, что неподалеку находится ресторан русской кухни «Максим». Там неожиданно к нашему столику подошел администратор, извинился и попросил разрешения, чтобы к нам присоединился владелец ресторана, желающий выразить свое уважение русским гостям. Появившийся вслед за тем человек лет 80–85 представился господином Като. Японец сказал, что всю жизнь мечтал побывать в России, но годы и болезнь помешали его мечте осуществиться. Теперь он надеется, что Россию сможет посетить его дочь. На вопрос, долго ли он живет в Нагасаки, последовал ответ: «Всю жизнь». «А как же атомная бомбардировка?» — не выдержал мой товарищ. После этого мы и услышали воспоминания человека, пережившего атомный ад...
Последняя исповедь
Войну господин Като встретил водителем на большом предприятии. Оно занималось производством химических компонентов, которые отправляли затем для военных нужд.
9 августа 1945 года он на своем фургоне возвращался в Нагасаки и вдруг километров за 30 до города увидел огромное облако дыма, причем, как ему показалось, оно росло вверх над окрестностями городского стадиона. Мелькнула мысль: почему так много дыма, что может столь сильно гореть в том районе?
Нажав педаль газа, Като поспешил в город. Чем ближе подъезжал, тем тревожнее становилось на душе: как там родные — старики-родители, жена с двумя детишками. Вскоре в кабину стал проникать нестерпимый запах гари, и становилось все жарче и жарче. Когда добрался до окраины Нагасаки, заметил многочисленные пожары, но при этом вокруг — полное безлюдье, город словно вымер…
Первыми людьми, которых он встретил, были мать и ребенок, лежащие на земле, держа друг друга за руку. Като остановил машину и бросился к несчастным, чтобы помочь, однако то, что он увидел вблизи, повергло его в ужас: это были обгоревшие тела двух человек, которые еще не умерли, но уже и не были живыми. Их рты, растянутые гримасой обожженного мяса, пытались кричать, но ничего не получалось.
Убедившись, что этим двум уже не помочь, Като рванул по направлению к своему дому. Однако на месте его жилища пылали головешки, то же самое было с соседними постройками и со всей улицей. Ужас происходящего усугубляла тишина: ни криков, ни звуков пожарных и полицейских сирен... Только треск горящего дерева и ломающихся в огне конструкций зданий.
Долго ли он просидел в оцепенении в кабине своего грузовика, господин Като не помнит. Очнулся, лишь когда начался дождь, походивший скорее на туманную морось. Такая морось сеялась в течение 2 или 3 часов, и все это время он не выходил из кабины, что фактически и спасло его от гибели. Потому что, как потом стало известно, это был «черный дождь» — радиоактивный дождь смерти.
В конце концов, не зная, что еще предпринять, Като поехал к своему предприятию, которое находилось на другом конце города и поэтому уцелело. Испуганные сторожа ничего толком не могли объяснить, а только твердили одно: что-то огромное сбросили с неба. К вечеру в Нагасаки прибыл спасательный отряд, и все уцелевшие машины использовали для транспортировки пострадавших за городскую черту. Като занимался этой страшной работой с тайной надеждой встретить кого-либо из своих близких.
Практически все люди, которых эвакуировали, пострадали от огня и запредельной температуры. У одних кожа обгорела и слезла с тела, как кожура с молодой картошки, свисая бахромой, у других зияли кровоточащие раны. У некоторых пострадавших не было открытых ран, но все тело представляло собой сплошной волдырь: огненная вспышка чудовищного взрыва равномерно обожгла несчастных со всех сторон, не оставив на них ни обугленных участков, ни едва опаленных. Глаза, нос, губы — все превратилось в единую маску-пузырь, под тонкой пленкой которой просвечивала скопившаяся мутновато-белая жидкость. Много людей было без рук, без ног, без глаз. Нагасаки превратился в город инвалидов...
Господин Като помолчал, затем добавил: «Похоже, что богом избранная американская нация проводила эксперимент над живыми людьми по различным способам их сожжения. Но те, кто выжил среди этого ужаса, зачастую могли позавидовать мертвецам. Вся моя семья погибла во время атомного удара, сам я позднее женился во второй раз, но из-за радиационного облучения уже долгие годы страдаю белокровием».
Понимая, как тяжело пожилому человеку вспоминать августовские события 1945 года, я решил переменить тему и спросил, почему господин Като захотел встретиться с нами.
«Русские — настоящие люди, — ответил старый японец. — Они бы так не поступили. Я удивляюсь нашим руководителям в выборе друзей. Разве можно доверять американцам после того, что они сотворили в 1945-м?»
Мы распрощались с гостеприимным хозяином, а по возвращении в Россию выслали приглашение посетить нашу страну для его дочери. Однако никакого ответа не последовало. И тогда я набрал номер телефона в Нагасаки. В трубке раздался голос дочери господина Като. Она сообщила, что через два дня после встречи с нами ее отец умер: у него была лучевая болезнь, с которой он боролся все послевоенные годы. Так к сотням тысяч людей — жертвам ядерных бомбардировок Японии, уже умершим к тому времени, прибавилась еще одна человеческая жизнь, которую забрал «боевой атом».
Их уже полмиллиона
— Я на протяжении многих лет, в силу «японского уклона» моей работы, занимаюсь поиском фактов, связанных с той атомной трагедией. Чтобы лучше понять то, что случилось в начале августа 1945-го, давайте обратимся к предыстории, — предложил Анатолий Иванько. — В канун американских ядерных бомбардировок Япония находилась в сложных условиях экономической и военной блокады. Императорский флот уже не в состоянии был достойно противостоять значительно более сильному и многочисленному флоту США и Великобритании. Вот почему военно-морское командование Японии основной упор делало на массовое производство специальных боевых средств, управляемых смертниками: взрывающихся катеров, карликовых подводных лодок и человеко-торпед, которые должны были по приказу «сверху» совершать самоубийственные атаки против вражеских кораблей. Однако такая тактика в конечном итоге не оправдала себя. Страна была блокирована флотом союзников, отрезана от импорта стратегических материалов.
Комитет США по применению атомного оружия при выборе городов для воздушной атаки с его применением руководствовался следующими критериями: обязательное наличие вокруг военной цели гражданских объектов; важность данного города для японцев не только с экономической и стратегической точек зрения, но и с психологической; высокая степень значимости объекта бомбардировки, разрушение которого вызвало бы резонанс во всем мире. И, наконец, еще одно немаловажное условие: цель не должна быть поврежденной предыдущими бомбардировками, чтобы военные смогли оценить истинную мощность нового оружия.
— Почему именно Хиросиме и Нагасаки выпала столь страшная судьба?
— В число претендентов на получение ядерного удара у американцев попали кроме этих двух еще несколько японских городов.
Кокура — место размещения крупнейшего в Японии военного арсенала.
Иокогама, являющаяся центром военной промышленности.
Ниигата — место сосредоточения предприятий машиностроения, крупный порт на острове Хоккайдо, очень удобный для высадки советских войск на японскую территорию (а этому американцы хотели всячески воспрепятствовать).
Киото — важнейший индустриальный, культурный центр и древняя столица Японии.
Именно Киото был определен специалистами в качестве наиболее удобной цели для атомного удара. Однако, согласно сохранившимся воспоминаниям участников событий, тогдашний военный министр Соединенных Штатов Стимсон настоял на исключении этого города из списка, так как был лично знаком с его достопримечательностями и представлял их ценность для мировой культуры. Дело в том, что мистер Стимсон в молодости провел в Киото медовый месяц и считал этот город своим свадебным талисманом.
Что же касается Хиросимы и Нагасаки, то, строго говоря, ни тот, ни другой не являлись «кузницами японского милитаризма», а были мирными городами с «элементами военного назначения». В Хиросиме, например, находился пункт сбора и последующей отправки по частям новобранцев и резервистов. А Нагасаки использовался как дополнительная верфь для ремонта кораблей.
Интересно, что оба упомянутых города в американском черном списке значились поначалу в качестве запасных целей — и всерьез вариант с их бомбардировкой не рассматривался. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что еще до 9августа на Нагасаки был совершен авианалет — «классический», с использованием обычных бомб. Он вызвал беспокойство жителей города и вынудил их эвакуировать большинство местных школьников в окрестные деревни. Это спасло сотни детских жизней.
Но в конечном итоге американское командование после долгих обсуждений все-таки выбрало два основных объекта для атомных бомбардировок и две запасные цели на случай непредвиденных ситуаций. Ими стали: для первой бомбежки Хиросима, а если этот город не удастся поразить, — Ниигата; для второй — Кокура, «дублером» которой назначили Нагасаки.
Судя по сведениям из американских источников, ядерный налет на Хиросиму проходил без проблем. Погода была более чем благоприятная для сброса бомбы, получившей от ученых-ядерщиков ласковое прозвище «Малыш». А японцы, когда их подразделения ПВО запеленговали несколько одиночных объектов, устремляющихся к Хиросиме (основной бомбардировщик и сопровождавшие его самолеты наведения), решили, что это всего лишь очередной разведочный рейд американской авиации, который не представляет угрозы для города.
Совсем не так гладко протекала операция по сбросу второй атомной бомбы, которую назвали «Толстяк». Надо отметить, что ядерные бомбардировки были подготовлены американцами очень тщательно. Единственной помехой при их осуществлении могла стать погода. Так и произошло. Ранним утром 9 августа с аэродрома на острове Тиниан взлетел самолет под командованием майора Чарльза Суини с «Толстяком» на борту — его целью был японский город Кокура. В 8 часов 10 минут этот бомбардировщик прибыл к месту, где должен был встретиться со своим напарником — вторым В-29, но не обнаружил его. После 40 минут ожидания в воздухе было принято решение совершить бомбежку без сопровождающего самолета. Однако тут выяснилось, что за время непредвиденной задержки над Кокурой сгустилась 70%-ная облачность, которая могла помешать точному выходу бомбардировщика на цель. В ход операции вмешалась и еще одна «мелочь», уже чисто техническая: буквально перед самым вылетом самолета майора Суини на нем обнаружилась неисправность топливного насоса, ситуацию лишь усугубили 40 лишних минут, проведенных бомбардировщиком в воздухе, и теперь, при окончательном выборе между основной и запасной целью, стало очевидно, что тянуть до Кокуры рискованно, а потому единственная возможность «употребить в дело» «Толстяка» — сделать это во время пролета над Нагасаки, расположенном ближе.
Однако и здесь «бомбер» поджидали капризы погоды. Облака стали заволакивать небо над городом, скрывая его от американских летчиков. В какой-то момент показалось даже, что майору Суини придется разворачивать крылатую машину и возвращаться на базу, так и не выполнив боевого задания. Но вдруг в облачных клубах образовалось «окошко», через которое внизу стал виден характерный «маркер» на местности — стадион в Нагасаки. Ориентируясь на него, экипаж В-29 и сбросил смертоносный груз. К счастью, если такие слова вообще уместны в подобном случае, бомба упала довольно далеко от густонаселенных кварталов, что несколько уменьшило число жертв.
Эффект от использования «боевого атома» оказался ошеломляющим. Согласно свидетельствам очевидцев, все, кто находился в радиусе 800 метров от эпицентров взрывов, умерли. Из-за очень высокой температуры, которая образовалась на местах падения «Малыша» и «Толстяка», начались массовые пожары, причем в Хиросиме они вскоре превратились в огненный смерч из-за ветра, скорость которого была около 50–60 км/час. Из 245 тысяч жителей Хиросимы сразу погибло 70 или 80 тысяч человек. В ближайшие дни количество жертв еще увеличилось за счет умерших от ран и ожогов, а потом...
Ядерная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки познакомила человечество с лучевой болезнью. Первыми ее заметили медики. Их удивило, что состояние выживших сначала улучшалось, а затем они погибали от болезни, симптомы которой во многих случаях напоминали диарею. В первое время после атомного налета мало кто мог предположить, что те, кто его пережил, будут страдать различными тяжелыми заболеваниями и даже производить на свет нездоровых детей.
— Как можно оценить чисто военные результаты использования американцами супербомб?
— 9 августа, после известия о бомбардировке Нагасаки и объявления войны со стороны СССР, император Хирохито выступил за незамедлительную капитуляцию, при условии сохранения в стране своей власти. В тексте заявления, распространенного японскими СМИ, его величество упоминал, что одной из причин такого решения является наличие у противника «страшного оружия», использование которого способно привести к уничтожению нации.
Казалось бы, это подтверждает заверения американского руководства о том, что главная цель применения ими атомного оружия — стремление быстро окончить войну. Однако такое утверждение не выдерживает серьезной критики. Во-первых, как говорилось выше, Япония в канун бомбардировки уже перестала представлять собой реальную военную угрозу. А во-вторых, Сталин еще летом 1945-го, за две недели до Потсдамской конференции, информировал своих союзников Трумэна и Черчилля о том, что Япония готова вступить в переговоры с ними о капитуляции. К сожалению, эта информация не была воспринята американским и английским лидерами как сигнал к завершению военных действий.
США необходимо было удивить весь мир новым видом оружия массового поражения. А главное, продемонстрировать СССР это оружие в действии и тем самым доказать, что времена, когда все три державы антигитлеровской коалиции на равных решали судьбы мира, ушли безвозвратно, и теперь Соединенные Штаты будут единолично решать судьбы человечества.
Еще одной целью атомных бомбардировок было не допустить вторжения советских войск в Японию и тем самым обеспечить ее оккупацию Америкой. Это подтверждает дата бомбардировки Нагасаки: 9 августа — в тот самый день, когда Советский Союз вступил в войну с Японией и наши войска уже начали успешно взламывать оборону Квантунской армии в Манчжурии, что означало грядущее неминуемое военное поражение армии императора Хирохито.
Наконец, следует учитывать, что руководство Соединенных Штатов преследовало цели не только военного, политического, но и коммерческого характера: нужно было оправдать перед налогоплательщиками 2 миллиарда долларов, ушедших на разработку ядерного проекта.
— Известно ли общее количество тех, чья жизнь оборвалась до срока по вине «Малыша» и «Толстяка»?
— Уже к концу 1945-го количество жертв ядерной бомбежки достигло, по разным оценкам, среди жителей Хиросимы — от 90 до 160 тысяч человек, а среди населения Нагасаки — от 60 до 80 тысяч. Но и после этого люди продолжали умирать. Вот уже на протяжении семи десятилетий у японцев существует страшное слово «хибакуся». Таким термином на островах называют жертв американской атомной бомбардировки. Согласно имеющейся статистике, через 68 лет после трагедии — в августе 2013-го, общее количество умерших в результате ядерной атаки превысило 450 тысяч человек. Но страшный список продолжает пополняться и сейчас.
Эти тысячи погибших и заболевших фактически выполнили роль подопытных экземпляров для проверки воздействия нового оружия на человека. Примечательно, что у тогдашнего руководства США подобный циничный подход к решению «проблемы Японии» не вызывал никаких угрызений совести. Очень красноречиво это доказывают слова президента Соединенных Штатов Гарри Трумэна. На второй день после бомбардировки Нагасаки он сказал: «Единственный язык, который они (японцы) понимают — это язык бомбежек. Когда приходится иметь дело со зверем, приходится обращаться с ним как со зверем. Это печально, но это так...»
