Грустное событие дня: умер Александр Исаевич Солженицын.
Узнал об этом с новостной ленты ночью.
Сразу вспомнил, как читал «Архипелаг ГУЛАГ», «Раковый корпус», «Один день Ивана Денисовича», «Бодался телёнок с дубом», «Матрёнин двор», «В круге первом»… Вспомнил, как летом смотрел (хотя обычно телевизор игнорирую) сериал, созданный Глебом Панфиловым, «В круге первом».
Вспомнил и свой спор с Алексеем Юрьевичем Гастевым (интересно, где он сейчас?) о том, доживём ли мы до того времени, когда имя Солженицына перестанет быть запретным.
Алексей Юрьевич Гастев в 1975 году утверждал, что Солженицына когда-нибудь будут изучать в школе. Я сильно сомневался.
С Гастевым А.Ю. я познакомился в музее Достоевского в 1971 году. Ему было тогда 17 лет, и он приехал на несколько дней в Москву из Ленинграда. Он учился на первом курсе медицинского института.
Мы подружились с ним и его мамой. Я часто приезжал к ним в Ленинград, а они ко мне в Москву. В конце 80-х годов мы потеряли друг друга из виду и с тех пор не созванивались, не переписывались. Кто-то лет десять назад говорил мне, что Алексей Гастев вроде бы работает в Германии, занимаясь фармакологией.
Констатирую: Алексей Юрьевич оказался прав. Солженицына изучают в школе…
В 60-х, 70-х, 80-х годах, если узнавали, что кто-то имеет дома книги Солженицына — могли выгнать с работы, исключить из партии, а то и посадить за хранение антисоветской литературы.
Я видел Солженицына несколько раз, но никогда с ним не говорил.
Конечно, Александр Исаевич во многом способствовал ускорению событий в нашей стране — я говорю о перестройке.
Меня удивила его встреча с Владимиром Путиным (В.В. Путин приезжал к нему домой). Солженицын встречается с бывшим председателем Комитета государственной безопасности… Фантастика!
Интересно, когда будут похороны, сколько придёт людей, которые в своё время его травили? Подпишет ли некролог автор Гимна России, престарелый Сергей Владимирович Михалков?..
В конце 60-х годов я работал на радио, в редакции информации, и получил задание (сам его инициировал), чтобы С.В. Михалков рассказал мне о театре «Кузнечик», который организовывал Марк Розовский.
Я пришёл к Сергею Владимировичу Михалкову в Союз писателей, подготовил диктофон к записи и услышал:
— Подлый Солженицын, который делает всё, чтобы нашей стране стало плохо, недостоин носить звание писателя и справедливо исключён из Союза писателей. Это подлый человек…
Поразительное дело: Сергей Владимирович Михалков в жизни заикается, но когда даёт интервью или выступает с докладами, заикание почти не заметно.
— Сергей Владимирович, — прервал я запись, — мы договорились с вами об интервью по поводу Марка Розовского и его театра «Кузнечик». Вы вроде готовы поддержать этот театр?
— О Марике я ещё скажу. Сначала записывайте о Солженицыне. Я лучше вас знаю, что требуется для радио. Мне обязательно позвонят и попросят дать интервью, а я скажу, что оно уже готово. Записывайте…
Я включил диктофон.
Минут семь Сергей Владимирович Михалков поливал Солженицына.
Когда он закончил говорить, я напомнил о своей просьбе дать интервью о Марке Розовском.
— А об этом мы поговорим в другой раз, — сказал Сергей Владимирович. — Сначала пусть дадут интервью о подлом Солженицыне. Я там, кажется, два или три раза заикался, но ваши девочки заикание отлично вырезают… — Он произнёс эту фразу, потёр руки и почему-то хихикнул.
Когда я приехал на радио, Юрий Александрович Летунов, главный редактор информации («Маяк» — «Последние известия»), тут же вызвал меня к себе.
— Вам дал интервью Сергей Михалков по поводу Солженицына? Это чья была инициатива — ваша или его?
— Его, — сказал я. — Мы договорились о беседе по поводу театра «Кузнечик» Марка Розовского, а он сразу начал с Солженицына, о Розовском обещал поговорить в следующий раз.
Летунов выдержал долгую паузу и внимательно на меня посмотрел.
— А у вас ведь часто барахлит диктофон, верно?..
— Верно, — сказал я. — Венгерская техника (мы пользовались все тогда диктофонами из Венгрии) ненадёжно работает.
— Хорошо. Идите. Интервью о Марке Розовском всё-таки надо взять, он парень талантливый, хорошо бы его поддержать.
Вернувшись в свой отдел, я стёр интервью о Солженицыне.
Ольга Покровская, руководитель отдела, долго потом сокрушалась:
— Ну что ж вы, Шахиджанян, берёте такое важное с политической точки зрения интервью у самого Сергея Владимировича Михалкова — и не могли сразу проверить, работает ли техника? Вы представляете, какой будет скандал из-за того, что вы не смогли выполнить редакционное задание!
— Так вроде мне никто не давал задания брать интервью у Михалкова о Солженицыне, — возразил я.
— Что вы занимаетесь демагогией?! — продолжала Ольга Покровская. — Вечно с вами одни истории… Повторяю: сам Михалков, руководитель Союза писателей, начал говорил на важную для всей страны тему — и вы не воспользовались этой возможностью. Позор, стыд! Когда Сергей Георгиевич Лапин (С.Г. Лапин в то время руководил Гостелерадио) узнает об этом, будет скандал! Выговор вам!
Гнев Сергея Георгиевича Лапина, председателя Гостелерадио, по поводу того, что у меня оказалась бракованная запись, действительно был ужасен. Попало Юрию Летунову, Ольге Покровской и мне.
Сергей Георгиевич лично звонил С.В. Михалкову, послал за ним машину, и интервью по поводу «подлости Александра Исаевича Солженицына» записывали на Пятницкой, дом 25.
Самое удивительное, что во время записи в студии три раза ломалась аппаратура. Но интервью в эфир всё-таки вышло, и его несколько раз прокрутили в выпусках «Маяка» и «Последних известий».
Об этом я вспоминал, когда ехал утром на фирму.
К смерти писателя наши сотрудники отнеслись спокойно, я бы сказал, даже равнодушно. Оказывается, никто Солженицына не читал.
— Но вы хоть знаете, кто он такой — Александр Исаевич Солженицын?
— Вроде писатель… И ещё за границей, кажется, жил. Его Хрущёв не любил, — вот что я услышал в ответ.
Всё ребята перепутали. Н.С. Хрущёв с подачи своего зятя А.И. Аджубея дал добро на публикацию в «Новом мире» повести «Один день Ивана Денисовича», о которой никто из моих юных коллег никогда и не слышал.
Сегодня много времени я провёл в нашей очной школе. Решил сам посмотреть, как идёт обучения. Нужно всё проанализировать и подумать, как улучшить работу очной школы.
Среди новых учениц была Елена Викторовна. Ей за сорок. Сыновья её учатся в технических институтах. Муж инженер. Сама Елена Викторовна закончила МГТУ им. Баумана. О нашей очной школе она узнала от своих детей.
— А дети? Ваши дети не хотят поучиться? — спросил я у Елены Викторовны.
— Нет, дети стучат довольно быстро двумя-четырьмя пальчиками. О вашей программе они знают, отзывались тепло. Я меняю работу, и мне придётся там набирать много текстов. Набор двумя пальчиками, как это делают дети, меня не устроит…
В первый же день занятий Елена Викторовна выполнила тридцать заданий. Молодец!
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. Каждый день я получаю добрые отклики на «Гимнастику души». Скоро выйдет диск. Увы, мы совершенно к этому не подготовились: баннер не сделали, пресс-релиз не написали, плана рекламы в Интернете не разработали. Жаль!
«Нам самим надо быть заведомо лучшими, чтобы на нас смотрели. Мы должны лечить сначала сами себя». А.И. Солженицын
