На сервисе Mubi вышел фильм Вернера Херцога «ООО “Семейный роман”», показанный в прошлом году в Канне вне конкурса. Фильм рассказывает о странном сервисе, существующем в Японии: клиенты платят за то, чтобы нанятый ими актер сыграл их родственника, друга или босса
«ООО “Семейный роман”» экстравагантен даже по меркам автора «Фицкарральдо». И это при том, что «Семейный роман» — едва ли не самый идиллический из фильмов Вернера Херцога, чуть ли не мещанская мелодрама. Здесь если и кричат, то лишь от нечаянной радости. Здесь не теряют, а только находят: отец — двенадцатилетнюю дочь, с которой 10 лет был разлучен; дурочка с переулочка — 15 минут славы; затрапезная бобылиха, в незапамятные времена выигравшая в лотерею 20 миллионов иен,— забытое переживание сказочной удачи. Здесь даже в гроб ложатся с улыбкой, аккуратно сняв ботинки, чтобы через минуту из гроба восстать, а в аквариумах плавают бессмертные чудо-рыбки. А случайный прохожий, которого обретенная дочь попросит сфоткать с отцом, выдаст, на радость ребенку, залихватский — даже и не знаю, как назвать эту пляску незадачливого робота,— перформанс. И вся эта благодать купается в розовом море цветущей сакуры. Райский сад, где нет ни смерти, ни расставаний, ни разочарований.
Райский? Скорее адский. «Семейный роман» — не просто первый фантастический фильм Херцога, а практически исчерпывающая антология всех страхов, которое человечество выплескивало на экран за последние 30 лет. От «Бегущего по лезвию» с его истончением до полной неразличимости границы между людьми и роботами и «Шоу Трумана» с его катастрофическим ощущением возможности нормальной, человеческой жизни в современном мире лишь в форме гигантского шоу, тотального обмана. До «Игры» Дэвида Финчера — игры, самое страшное в которой не отсутствие, а именно что наличие неведомых игрокам правил.
В «Семейном романе» все — ложь, все — игра, все — подделка. От рыбок в аквариуме: это никакие не красавцы из океанских глубин, а искусные роботы. До того самого комика-фотографа: никакой он не случайный доброхот, а наемный артист. Царь и раб этого глобального шоу — единый в тысяче лиц господин Юити Исии. На всех свадьбах — жених, на всех похоронах — покойник, отец всех детей и муж всех жен. Это он — шажок за шажком, смущенная полуулыбка за полуулыбкой, прогулка по парку Йойоги за прогулкой — завоевывает сердце двенадцатилетней Махиро. Это он кривляется под мужлана-электрика, оборачивающегося представителем лотереи, приносящим бобылихе благую весть о повторном выигрыше. Он подменяет на свадьбе отца невесты: старикан закладывает за воротник и может порушить весь церемониал. И верховодит столь же поддельными папарацци, омывающими вспышками задирающую подол дурочку.
Господин Исии всего лишь делает свою работу. Образцовый сотрудник того самого ООО «Семейный роман». Наемник, дарящий людям то, что не способна подарить им сама жизнь. Тихий ужас ситуации в том, что осчастливленные им клиенты — за исключением Махиро, для которой «отца» купила ее мать,— и есть заказчики. То есть они, прекрасно сознавая ложь купленных эмоций, тем не менее испытывают их по полной. А в будущем — и, судя по фильму, не столь уж и отдаленном — таких хамелеонов, как Исии, заменят роботы. А ужас-ужас-ужас — в том, что, несмотря на игровой характер фильма, Херцог реконструирует сугубую японскую реальность. И господина Исии играет не кто иной, как господин Исии, сотрудник самого настоящего ООО «Семейный роман».
Тут уж впору задаться вопросом о смысле жизни, впасть в богоборчество. И припомнить «Колыбельную бедных» Всеволода Емелина с предсмертным выкриком приговоренного к смерти. «Только крикнешь в воздух: / Что ж ты, командир? / Для кого ты создал / Свой огромный мир? / Грацию оленей, /Джунгли, полюса, / Женские колени, / Мачты, паруса? /Сомкнутые веки, /Выси, облака, / Воды, броды, реки, / Годы и века».
В самом деле: зачем вот все вот это — чувства, страдания, утраты, расставания, встречи, любовь? Дело не в том, что все в этом мире продается-покупается. Если бы мораль «Семейного романа» сводилась к этому, то мы имели бы дело с банальным до оскомины обличением общества потребления вроде всеми забытого романа Эльзы Триоле «Розы в кредит». Речь у Херцога идет не о покупке, а о подмене, об обесценивании — что жизни, что смерти, что бессмертия.
Пуще же всего пугает Исии — тонкий, рефлексирующий, чувствующий. Пугает именно своей рефлексией: иногда ему кажется, что его собственная семья — и не семья вовсе, а такие же, как он, наемники. Пугает своими снами о харакири без меча. Мы-то знаем, кому снятся электрические овцы: и, если кто-то в прекрасном новом мире начинает испытывать чувства и сомневаться в собственной идентичности, к гадалке не ходи: андроид — он.
Михаил Трофименков
