В настоящей заметке хотелось бы всецело и абсолютно присоединиться ко всем тем, кто призывает не использовать бранную лексику в речи. Однако в основе своего призыва я намерен поместить не абстрактную грубость матерных слов, фраз и выражений. Хотя, разумеется, таковая грубость несомненно существует и может служить основанием для исключения брани из речи. Но я бы призывал «материться» поменьше именно для того, чтобы сохранить явление мата в русском языке.
Что-то похожее есть и фонетике: наряду с мягкими и нежными звуками существуют звуки жёсткие, твёрдые, колючие.
То же самое относится и к смыслу слов. Если есть слова добрые, нежные, мягкие, значит должны быть и грубые слова, жёсткие, шершавые. Именно брань отвечает этой необходимости.
Грубые тёмные слова вносят естественную живость языку, необходимую для его существования. К примеру, если перенестись в область живописи, до чего неестественными и приторно светлыми смотрелись бы картины, если из цветового спектра изъяли бы тёмные оттенки. Или если в музыки остались бы лишь звонкие высокие ноты, а все басы были бы исключены.
Наконец, поскольку слова являются выражением чувств, мыслей и эмоций, то для выражения всего разнообразия эмоций нужны соответствующие слова. Внутренняя энергия чувств должна выражаться в подходящих этим чувствам словах. И в русском языке есть уникальные словесные выразители крепких эмоций – матерные слова. Таким образом, брань необходима языку. Она дополняет его и замыкает. Делает систему языка самодостаточной.
Однако русский мат в настоящее время находится в опасности.
Опасность в том, что русская бранная лексика может прийти к формату обсценной лексики в языке английском, когда есть несколько грубых слов, выражающих негативные эмоции, однако незапрещённых к употреблению. Разумеется, эти слова звучат не постоянно, но если их кто-то всё же произнесёт, никакого шока ни у кого это не вызовет. Энергия этих слов рассеялась из-за частого употребления. В английском языке нет обжигающе грубых слов.
Ценность русского мата в его табуированности. Четыре матерных слова и производные от них – есть слова, запрещённые к употреблению. Это уникальное свойство русской брани.
Вернёмся к сравнению языка с природой. Русский мат сравним с заповедником: в нём есть уникальные, живые, будто дикие, порождения. Но всё это может существовать только в том случае, если заповедник является заповедником. До тех пор, пока вход в него закрыт, заповедник сохраняет внутри себя первозданную природу. Если же сделать вход в него открытым и доступным, то заповедник станет «зоной отдыха»: протопчутся тропинки, появятся кострищи, мусор… Первозданная природа погибнет.
То же самое грозит мату. Если использование мата станет повсеместным, то слова утратят свой ошпаривающий эффект. Слова выцветут. Погаснут.
Нельзя материться, так как нельзя девальвировать мат. Мат нужно беречь.
А что же может стать носителем или хранителем мата? Пожалуй, русская литература. Разумеется, правом наделять свои тексты бранной лексикой имеют право лишь подлинные мастера слова. Но не только в современности, но и в истории прошлого мы можем найти удивительные и уникальные примеры брани. Сразу воспоминается поэт середины восемнадцатого века Иван Барков. Вот это уж точно подлинный музей русского мата со всевозможного экспонатами.
Сохраним мат! Не будем материться!
