Легендарный музыкальный критик Артемий Троицкий поделился в интервью своим экспертным мнением о самых модных российских артистах, рэпе, роке и эстраде, а также рассказал о причинах своей эмиграции в Эстонию.
— Недавно у себя в твиттере вы достаточно жёстко высказались в отношении Монеточки и Гречки. Насколько, по-вашему, действительно обоснована популярность этих исполнительниц? Есть мнение, что это такие искусственные продюсерские проекты.
— Нет, мне как раз не кажется, что это продюсерские проекты. Потому что это же не попса. И Гречка, и Монеточка, в общем-то, девушки самостоятельные, сами пишут свой репертуар. То есть, это не какие-то там «нюши», «кудри» и прочие попсовые девичьи ужасы. В этом смысле они в полном порядке, просто мне совершенно не понравилось, как Гречка поёт. И песни у неё какие-то мутные.
Что же касается Монеточки, то у неё песни интересные. На мой взгляд, она пишет интересные тексты. Но меня смущает то, что энергетика нулевая. Что Гречка, что Монеточка поют какими-то упавшими голосами. И если это на самом деле голос поколения, как писали некоторые журналисты, то этот голос находится где-то в нижней точке, скажем так. Какого-то энергетического посыла я в них не обнаружил. Сплошное такое жалобное, сиротское, слякотное блеянье. Ну, наверное, жизнь такая в России у молодых людей, надо это понимать таким образом.
— А что касается вот этой второй волны русского рэпа, которая, по мнению многих представителей молодого поколения, является сейчас якобы основным вектором в отечественной музыке и культуре в целом? Каких-то исполнителей-рэперов вы могли бы выделить?
— Ну, во-первых, я не думаю, что это вторая волна. Это волна уже примерно двадцать вторая, если вспомнить, что рэп у нас начался ещё в конце 80-х и были там такие занятные персонажи, как Богдан Титомир. А потом был, на мой взгляд, до сих пор наш лучший рэпер Дельфин (Андрей Лысиков). Ну и потом тоже пошло-поехало: Noize MC, Оксимирон и так далее...
— Но в целом, на обывательском уровне, как мне кажется, эта новая волна воспринимается начиная примерно с Оксимирона, баттлов и всего вот этого. Опять же, речь о явлении, так или иначе связанном с ютуб-культурой.
— Понятно. Ну я скажу честно: не очень слежу за этой сценой, потому что далека моя жизнь и сознание от той атмосферы, в которой живут эти юные граждане. (смеётся) Но я слушаю записи, и некоторые из них мне нравятся. В частности, мне понравились два альбома у Оксимирона — «Вечный жид» и «Горгород». Оба показались мне довольно интересными. Хотя в принципе рэп и хип-хоп — это, конечно, не моя музыка. Я человек в этом смысле безнадёжно отставший. (смеётся) И слушать это мне не слишком интересно. Я люблю музыку в первую очередь из-за музыки всё-таки, а не из-за её словесного посыла. А в музыкальном отношении никто из наших рэперов (за редчайшими исключениями: скажем, тот же Дельфин) на меня впечатления никогда не производил.
А что касается вот этих новейших ребят типа Фараона и Фейса... Я послушал недавно вышедший альбом Фейса, поскольку обнаружил о нём интригующие сведения в интернете, что он весь такой политизированный и антисистемный. Ну, то, что он антисистемный, я готов согласиться, а то, что политизированный — скажем так, он очень несформулированно политизированный. То есть идёт просто сплошной поток ругани (в общем-то, абсолютно справедливой, на мой взгляд) и жалоб на то, что всё хреново, что у власти бездари, что кругом воровство и мошенничество, что родину продали, что ложь и лицемерие на каждом шагу. Это всё так и есть. Я согласен в этом смысле с рэпером Фейсом и его оценкой сегодняшней ситуации в России. Ситуация на самом деле очень тоскливая. Но я бы не сказал, что это такая сформулированная политическая позиция. Просто позиция очень искренней, на мой взгляд, молодёжной фрустрации.
Что же касается других рэперов — вот этого Фараона и ещё каких-то, то я вообще не понимаю, о чём они поют. Потому что темы наркоты, подросткового секса и так далее меня не волнуют абсолютно.
— А можно ли сказать, что эта наша рэп-сцена и сопутствующая ей субкультура наконец-то обрели какую-то самобытность? Или это по-прежнему карго-культ и некое суррогатное явление, сделанное по лекалам изначальной американской сцены?
— Трудно сказать. Сравнение с карго-культом мне, кстати, нравится. (смеётся) Ну да, вспоминая Папуа-Новую Гвинею, как там с американских самолётов подарки сбрасывали... Думаю, что да, к карго-культу это по-прежнему имеет большое отношение. Скажем, если взять того же Фейса, то я не слышал его альбомов до вот этого нового, но видел несколько его видеоклипов. И это, конечно, карго-культ в чистом виде — со всеми этими цепями, со всеми этими тёлками, машинами и так далее. То же самое, что вот этот путинский рэпер — или кадыровский он, что ли?..
— Тимати?
— Тимати, да. Это такое чистое обезьянничание перед Америкой. Он и сам под негра косит. И при этом ещё патриотические лозунги. Это просто смешно. Получается такой оксюморон, а не Оксимирон: путинский патриотический американский рэп. (смеётся)
А у нового Фейса с точки зрения музыки всё достаточно традиционно и по-западному. Если же говорить о месседже, то он уже имеет прямое отношение к нашей действительности. И это почётно, на мой взгляд. Как мне кажется, это может превратить Фейса во властителя дум этого юного поколения.
— Способны ли Youtube и сопутствующая ему видеоблогерская «движуха», начиная с её такой своего рода вершины в виде Юрия Дудя, на ваш взгляд, заменить телевидение с его госпропагандой и всем прочим?
— Ну, с ютубом и интернетом более-менее всё понятно: это просто телевидение, которое каждый человек сам для себя программирует. Те, кому не лень этим заниматься, видят на экране то, что им надо и интересно. И это может быть во всём, начиная от политики, через музыку, к порнографии.
Я замечаю, насколько могу судить, не являясь представителем молодого поколения, что задача создания этого собственного телевидения по своим вкусам и в соответствии со своими устремлениями очень привлекательна для людей молодых и совсем молодых. Условно говоря, от 13–14 лет и до 40. В этой возрастной категории, насколько я понимаю, телевидение и все эти наши помойные телеканалы — что федеральные, что локальные, что развлекательные, что политические — вообще не котируются. Они просто не соответствуют их жизненным, культурным, интеллектуальным, политическим и прочим запросам. И в этом смысле я думаю, что интернет уже перешиб телевидение целиком и полностью. Остались какие-то отдельные молодые идиоты и идиотки, которые «ящик» смотрят. Но нормальные молодые люди уже сами формируют свою визуальную повестку дня.
Что же касается пенсионеров и тех кому за 40, для них зомбоящик по-прежнему последняя услада. Но эти люди, в большинстве своём по крайней мере, не влияют на происходящее. Собственно говоря, это был их выбор. Они всегда шли за властью, за телевидением... Сейчас они могут идти и за тем, и за другим, но это означает, что они просто будут продолжать жить у своего разбитого корыта. Молодежь же гораздо более мобильна и независима.
— А персонально Дудь — как вы его оцениваете, с учетом вашего колоссального опыта в качестве телеведущего? Насколько он талантлив и перспективен, на ваш взгляд?
— Я, наверное, вас сильно удивлю, но я не видел ни одной программы Юрия Дудя. Много о нём слышал, читал какие-то отзывы, но не подписан на его канал, и как-то руки у меня ни разу не доходили, чтобы посмотреть его выпуски. Думаю, что он в любом случае хорош и профессионален по той простой причине, что его смотрит такое количество народу. То есть, не имея никакой поддержки ни со стороны государства, ни со стороны традиционных масс-медиа, иметь многомиллионные посещения — это дорогого стоит. Так что в том, что Дудь хорош, у меня сомнений нет. В чём конкретно он хорош, чем берёт аудиторию, я не знаю, поскольку не видел его передач.
— Наблюдаются ли какие-либо улучшения на нашей традиционной советской и постсоветской эстраде? Или всё так же плохо?
— На мой взгляд, не то что всё так же плохо, а всё ещё хуже. Потому что в нашей попсе телевизионной наиболее интересные вещи в нулевые и в начале десятых годов были производства «Made in Ukraine». То есть украинские артисты. Это было самое забавное. Самое скандальное — всякие вот эти «верки сердючки». Самое эротичное — «ВИА Гра», Вера Брежнева. Украинцы себе в попсе позволяли несколько больше, чем русские. А после того, как этот украинский ломоть оказался по известным причинам отрезанным, у нас в попсе стало, по-моему, совсем скучно.
Я лично не то чтобы внимательно слежу за тем, что там происходит, но я не могу сейчас припомнить буквально ни одного нового имени, ничего такого, что за последние четыре-пять лет произвело бы хоть какое-то впечатление. По-моему, эта сцена представляет собой уже даже не отстой, а какую-то могильную плиту.
— А с русским роком у нас как?
— С русским роком дела обстоят гораздо лучше. Естественно, русский рок никогда не вернётся к тому экстатическому состоянию суперпопулярности и супервостребованности, как это было в 80-е годы. Поэтому говорить о втором дыхании было бы, наверное, большим преувеличением. Но тем не менее я считаю, что в очень неплохой форме сейчас жанр находится. И это касается самых разных поколений.
С одной стороны, я очень рад тому, что в прекрасной форме сейчас ветераны-восьмидесятники. В частности, шикарный альбом «Галя ходи» у группы «ДДТ». Прекрасные сольные альбомы выпускает Боря Гребенщиков, надеюсь, что и новый «Аквариум» будет тоже хорош. Я был совсем недавно на их концерте, они в хорошей форме. Только что вышел альбом «Культ еды» у «Центра» Васи Шумова — тоже довольно забавное произведение. Так что восьмидесятники по-прежнему в строю.
Есть и очень хорошая молодёжь. Я имею в виду современных панков и пост-панков. Моя любимая группа из этой когорты — это «Порнофильмы» из города Дубна. Просто прекрасная группа. В общем, сцена такая довольно живенькая. Появилось даже, впервые я уж не знаю за сколько десятилетий, целое движение среди рокеров — называется «антиАрмия». Лидер там бывший гитарист «ДДТ» Вадим Курылёв, сейчас у него группа «Электропартизаны». Они выпустили сборник «Нам не нужна война», где более двадцати современных русских групп — от молодых до пожилых — поют антивоенные песни.
— Фильм «Критик» (документальный фильм об Артемии Троицком — прим. авт.) — это своего рода подведение итогов перед уходом, скажем так, в более спокойный ритм деятельности? Или вы всё же не планируете снижать активность?
— Саша, вы знаете что, конечно, в 63 года невозможно жить в «поле такого же напряга», вспоминая слова Гребенщикова, в котором я жил, когда мне было 17, 20, 25, 30, 35 и даже 40. Думаю, что я ушёл в какие-то более тихие гавани уже довольно давно. И началось это ещё где-то в середине 90-х. Потом, и нулевые тоже у меня прошли уже не в такой тусовочной горячке, как раньше. То есть, с одной стороны, я, конечно, уже давным-давно проехал свои пиковые высоты.
С другой стороны, я не собираюсь уходить на покой совсем. Я себя прекрасно чувствую, тьфу-тьфу-тьфу. Неплохо выгляжу, полон сил, энергии, к чему-то любви, к чему-то злости. И не собираюсь покидать ни любимую мной музыкальную сцену, ни ненавидимую мною, но требующую, к сожалению, моего участия сцену политической публицистики.
— Вы ведь сейчас уже окончательно обосновались в Эстонии и в России бываете лишь наездами. При каких обстоятельствах возможно ваше возвращение на родину? Смена режима?
— Ну, если сказать коротко, то да, смена режима. Но смотря на какой режим. (смеётся) Потому что в нашей ситуации не исключены и изменения к худшему, а не только к лучшему. Хотя, казалось бы, куда уж хуже.
Дело в том, что для меня критически важно, чтобы было чем заняться. Я уехал из Москвы по нескольким причинам. Одной из двух главных причин моего отъезда было то, что я оказался в «чёрных списках» и практически меня огородили «красными флажками» в плане работы. Мне закрыли дорогу на телевидение, где я проработал больше 20 лет. Мне закрыли дорогу на радио. У меня возникли совершенно некрасивейшие проблемы на журфаке МГУ, где мои лекции стали подвергать наблюдению и цензуре. Я просто оказался поставлен перед фактом, что работать мне почти негде. Ну, естественно, я мог продолжать писать в блоги, в «Новую газету» и выступать на «Эхо Москвы». Но это всё как бы вещи сугубо не денежные. А у меня семья и двое детей, и ещё имеются двое старших детей, которые тоже ещё не совсем взрослые. И, в общем-то, всё это надо на себе тащить, и помогать. И я просто понял, что могу не справиться со своей первоочередной отцовской задачей. Поэтому я думаю, что если я вернусь в сегодняшнюю Россию, то ситуация с моим трудоустройством вряд ли будет лучше. Скорее всего будет ещё хуже. (смеётся) Надо будет ходить в каком-нибудь скафандре, чтобы не прыснули, как на Петю Верзилова, каким-нибудь «Новичком».
Так что на сегодняшний день я не вижу для себя возможности такого основательного возвращения в Россию. Хотя все технические предпосылки для этого есть. Я не продал свою жилплощадь и даже не сдаю её. Там живут мои друзья, и делают это бесплатно.
— А вообще есть ощущение, что идёт серьёзная репрессивная кампания в отношении творческой интеллигенции? Ну, опять же, в связи с делом Серебренникова... Будет ли это всё усиливаться, будем ли мы видеть таких дел всё больше и больше? Или это какая-то разовая ситуация?
— Я бы сказал, что к нынешней репрессивной кампании слово «серьёзная» не очень подходит. С одной стороны, это совершенно разнузданная, с другой стороны, абсолютно идиотская кампания. И то, как власть подставляется всякий раз, будь то выборы в Приморском крае, будь то эти постоянные отравления, будь то аресты на пустом месте и посадки людей за какие-то лайки и репосты, — это маразм!
Я считаю, что это несерьёзно. И это означает две вещи. Во-первых — что качество исполнителей во власти (и в первую очередь в силовых структурах) стало крайне низким. То есть там работают идиоты, грубо говоря. А второе — это то, что власть уже хватается за все возможные рычаги для того, чтобы сохранить своё главенствующее положение. И то, и другое — сочетание непрофессионализма с паникой и озлобленностью властей — очень неприятное сочетание. И оно, собственно говоря, может приводить к каким-то совершенно диким и малопредсказуемым последствиям.
Вот, скажем, зачем было отравлять Петю Верзилова? Ну, в общем-то, понятно, что многие его не любят. Но это уже возвращение к практике бандитов 90-х годов, когда человеческая жизнь ничего не значила и убить можно было любого из-за того, что ты там косо посмотрел или что-то сказал обидное. Вот точно так же, я думаю, сейчас себя начинают вести уже и наши власть предержащие. Только там, в 90-х, это были бандиты, а сейчас это делает государство. То есть беспредельничает и отморозничает.
— Насколько я понимаю, сами вы на последних выборах мэра Москвы (или, как их ещё называют, «выборах Собянина») не голосовали?
— Нет, конечно. И в своих аккаунтах соцсетевых я предлагал людям эти выборы бойкотировать. Потому что выборы без выбора — это абсурд.
— Я просто часто слышу в том числе и от вполне, казалось бы, продвинутых и интеллектуальных людей, что вот, дескать, Москва так преобразилась и стала такой красивой... У вас какое впечатление от всех этих изменений? Действительно ли мы наблюдаем чудесное преображение столицы или нет?
— Хорошее впечатление Москва на меня произвела во время моего последнего визита туда в конце июня. Но исключительно потому, что в это время шёл чемпионат мира по футболу. Весь центр был заполнен болельщиками со всей планеты — это было очень весело. Настоящий карнавал. И я такой радости и такого ликования наших угрюмых масс не видел никогда в жизни. Это мне страшно понравилось. Я просто купался в этом карнавале и ходил по Москве весь день, а потом ещё всю ночь, и мне было очень приятно.
Что же касается всяких этих собянинских обновлений, то это дело вкуса. Кому-то это нравится, кому-то нет. Может быть, какие-то новые транспортные развязки — это очень полезно, вполне допускаю. А то, что сделал Собянин с Тверской, бульварами и так далее — меня от этого тошнит. Я считаю, что это помесь кладбища с детским садом. С одной стороны, все вот эти гранитные плиты, похожие на могилы и надгробия. С другой стороны, какие-то финтифлюшечки, деревца, воротца, теремки в стиле то ли гжель, то ли палех. Это абсолютно безвкусно, на мой взгляд. И лично моё эстетическое чувство и моё чувство москвича это оскорбляет. Но, опять же, это дело вкуса. Тут можно спорить сколько угодно.
А вот то, что Собянин убрал перед выборами всех своих конкурентов, практически остался один и обязал людей голосовать за него — вот это уже не дело вкуса, это, я считаю, уже объективный факт. И я призывал бойкотировать собянинские выборы не потому, что я принципиальный противник этого самого кладбища с детсадом, а потому что так издеваться над народом, предлагая ему выборы без выборов, в общем-то, невозможно и порочно.
Минайчев Александр
