По стране прокатилась волна выпускных вечеров. Все, Рубикон пройден. Прощай, школьная юность! Не будет больше первого сентября, дневников, диктантов, бантов… С этого дня жизнь будет иной.
У девчонок из Новооскольской воспитательной колонии, расположенной в Белгородской области, тоже были красивые платья и прически. Они танцевали на балу — правда, без кавалеров. Сидели за накрытыми столами, слушали напутствия учителей, фотографировались на память. И, получив аттестаты, ушли со школьного двора «под звуки нестареющего вальса».
Но когда тысячи бывших старшеклассников отсыпались после бурной ночи, воспитанницы колонии, согласно режиму, встали в 6.30 утра. В их жизни мало что изменилось. Начался еще один день за решеткой… За плечами каждой — тяжкое или особо тяжкое преступление.
Как воспитанниц учат милосердию и почему слова «выбрать свой путь» здесь имеют особый смысл — в репортаже спецкора «МК».
«20% — дети-убийцы»
Над колонией плывет вальс Штрауса. На плацу кружатся девушки в бальных платьях. Вот плавно взмахнули левой рукой, правой придерживая подол платья, слегка присели, сделали поворот… Спину держат прямо, шеи вытянуты. Одним словом — выпускницы.
Романтический танец трудно сопоставить с выписками из личных дел красавиц: «убила бабушку», «приговорена к семи годам лишения свободы за убийство отчима», «осуждена за смертельное ДТП», «в алкогольной ссоре расправилась с подружкой», «в составе группы совершила разбой»… Одна из них в 15 лет вместе с 19-летним бойфрендом попыталась убить собственную мать, которая запрещала ей в столь раннем возрасте встречаться с взрослым мужчиной. Родительница после нескольких ударов ножом осталась жива только потому, что притворилась мертвой. Когда дочь оказалась за решеткой и раскаялась, мать ее простила.
Случайных людей здесь нет.
— Все отбывают наказание по тяжким и особо тяжким статьям: за убийства, грабежи, изнасилования, распространение наркотиков, — говорит заместитель начальника Новооскольской воспитательной колонии Марина Викторовна Кудлаева. — Такие сроки, как 6–8 лет, у нас не редкость. Есть одна воспитанница, которой дали почти максимальный для подростка срок — 9 лет и 6 месяцев.
В России только две воспитательные колонии для девочек. Одна находится в Томске, другая — в Новом Осколе. Лимит наполнения Новооскольской воспитательной колонии — 96 человек. За колонией закреплены 53 региона. Сейчас здесь отбывают наказание более пятидесяти осужденных. Возраст воспитанниц — от 14 до 19 лет.
— Когда я 25 лет назад пришла работать в колонию, здесь было 510 осужденных, сейчас — в десять раз меньше, — говорит подполковник внутренней службы Марина Кудлаева. — Свою роль сыграла гуманизация правосудия в отношении несовершеннолетних. За нетяжкие преступления подростки получают наказания, не связанные с лишением свободы. Сказалась и демографическая яма — последствия кризиса, когда наблюдалось снижение рождаемости.
Страшно звучит, но среди осужденных — 20% детей-убийц. Многие из них совершили преступление в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, в составе криминальных групп.
Многие сотрудники работают в воспитательной колонии по 15–20 лет. Порой — целыми династиями. Но часто, когда начинают читать личные дела вновь прибывших, даже у них по телу идут мурашки.
— Всегда шокирует, когда дети убивают родных и близких, а также своих сверстников, — говорит Марина Викторовна. — Изучишь документы, потом смотришь в глаза этой девочке и думаешь: как же ты, ребенок, с этим будешь жить?! Оказавшись в колонии, она уже наказана. И наша задача — сделать все, чтобы она осознала содеянное и больше не совершала подобных преступлений. Это очень трудно, и порой на это уходят годы.
Все поступающие в колонию проходят карантин. Две недели находятся в отдельном помещении, где с ними работают психологи, беседуют учителя и священники.
— Сюда попадают дети, которые подверглись определенным испытаниям в жизни, — говорит протоиерей Успенского собора отец Андрей. — Кто-то сидит за убийство, кто-то — за грабеж, есть и так называемые закладчицы, кто захотел легких денег, сам не употреблял наркотики, но делал тайники с зельем. Отправляясь к ним в карантин, мы понимаем, что эти дети прошли арест, следственный изолятор, суды, автозаки. А это все действует на психику. Мы их готовим к колонии, чтобы они спокойно, должным образом приняли действительность. Это уже свершилось, они получили определенный срок. Пытаемся внушить, что здесь не враги, а люди, которые хотят им помочь.
— Бывает, что вас встречают в штыки?
— Когда беседую с девочками, я не пытаюсь навязывать им веру, просто говорю о духовном и моральном. Человек, находящийся в обществе, наказывается законами этого общества. Мне неважно, что каждая из них совершила, — мне важно, чтобы они раскаялись и изменили в дальнейшем свой образ жизни. Кто-то из них пошел на преступление в ответ на насильственные действия к ним самим. Мне важно, чтобы человек пришел к покаянию, к осознанию своего греха…
В 2010 году на территории колонии был открыт храм Святой Великомученицы Анастасии Узорешительницы. Еженедельно, по субботам, здесь проводятся божественные литургии, работает воскресная школа.
— 90% воспитанниц — крещеные. Кто-то проходит таинство Крещения уже здесь, в колонии, — говорит отец Андрей. — Одна девочка исповедовала ислам, но потом стала ходить в нашу воскресную школу, с ней вели духовные беседы, и она приняла решение креститься.
Вспоминает отец Андрей и другую свою подопечную, что отбывала наказание за убийство. В храме при колонии она стала помогать в богослужении, пела на клиросе, звонила в колокола. Освободилась условно-досрочно, теперь у нее своя семья, жизнь сложилась благополучно.
— По сути, они дети, у которых мировоззрение только формируется. И все возможно в их жизни исправить. Я знаю, что у девушек в личном деле не отмечается судимость, и они могут начать жизнь с чистого листа. Мы, в свою очередь, стараемся менять их негативные привычки, убеждаем девочек не сквернословить, учим проявлять милосердие друг к другу. Стремимся, чтобы, находясь за решеткой, они духовно росли.
Из сочинения воспитанницы Юлии: «Дружба — это отношения, основанные на взаимном доверии и понимании. К сожалению, в настоящее время люди не слышат друг друга, а спорят, горячо отстаивая свое мнение. В итоге каждый остается «наедине с собой». А ведь все могло бы быть иначе: рядом с тобой люди, готовые поддержать и помочь в трудную минуту, тебе есть с кем поделиться самым сокровенным. Ценно то, что вы есть друг у друга».
«Проводим с осужденными больше времени, чем с собственными детьми»
На территории колонии растут голубые ели, разбиты клумбы с цветами. Одних только роз — больше трехсот кустов. В клубе работают творческие студии, 29 кружков. Первое впечатление: санаторий, да и только. Иллюзия исчезает, когда видишь витки колючей проволоки по периметру забора. И погоны на воспитателях.
— Попав в колонию, мы выяснили, что практически у каждой есть творческие способности. Мы рисуем, вышиваем, делаем поделки, поем, играем в спектаклях… — говорит между тем одна из воспитанниц.
У девушки — длинные ресницы и нежный румянец. В руках — томик стихов Ахматовой. Выясняем, что в библиотеке в ходу сборники стихов: Высоцкого, Есенина, Пушкина, Лермонтова… Постоянно на руках — «Война и мир» и «Анна Каренина» Толстого, «Тихий Дон» и «Судьба человека» Шолохова, «Мастер и Маргарита» Булгакова. Также у осужденных есть возможность пользоваться Национальной электронной библиотекой.
— Мне достаточно сложно определиться с выбором книги. Каждое художественное произведение раскрывает ту или иную сторону нашей жизни, заставляет о чем-то задуматься, — рассуждает осужденная. — В частности, мне интересно узнать, что думали и как решали конфликты в прошлые века.
Из сочинения воспитанницы Ирины: «В жизни каждого человека должна быть цель. К ее достижению необходимо идти, даже несмотря на то, что преграды кажутся непреодолимыми. Только сильные люди добиваются результатов. Главное, чтобы в средствах к достижению цели не было бесчеловечности, злостного умысла. Уверена, если сердце наполнено добротой и любовью, всё получится».
Живут воспитанницы в комнатах по четверо. Существуют четыре вида условий отбывания наказания — от строгого до льготного, которые различаются по количеству свиданий и ежемесячному расходованию денежных средств со своего лицевого счета. Если нет взысканий, осужденная не нарушает установленный распорядок, добросовестно работает и учится, то она может быть переведена с обычных условий на облегченные. Для подготовки к освобождению девушки переводятся на льготные условия отбывания наказания.
— Это дает возможность на кухне — в комнате приема пищи — самим приготовить любимые блюда. Осваивать рецепты нам помогают воспитатели, — делится с нами осужденная Кристина.
— Мы с воспитанницами проводим больше времени, чем с собственными детьми, — говорит, в свою очередь, Марина Викторовна Кудлаева. — Все праздники и выходные мы — в колонии. Говорим с девочками по душам, убеждаем, приводим примеры… Те, кто пришел сюда только за зарплатой, надолго не задерживаются.
— Есть осужденные, кто не поддерживает переписку с родителями, не получает посылок?
— Такие случаи бывают, но они достаточно редки. Обычно сотрудники колонии помогают девочкам восстановить социальные связи. Я хорошо запомнила нашу воспитанницу Катю из Калужской области. Ее родители занимались бизнесом, много работали, бывали в частых командировках. Дочь была предоставлена сама себе. Отношения с дочерью у них окончательно испортились, когда у девочки наступил переходный возраст. Она начала распространять наркотики. Родители были в шоке. Мы приложили немало усилий, чтобы наладить связь матери с дочерью. Она приезжала на все свидания, у мамы с дочкой были очень душевные встречи, они подолгу общались, стали по-настоящему близки. Срок у девочки был 5 лет. Она освободилась условно-досрочно. Все у нее сложилось хорошо.
Из сочинения Анастасии: «К сожалению, лишь в воспитательной колонии я поняла, какой была наивной и глупой, какими нелепыми и безрассудными были мои поступки. Я многое упустила в отношениях с самыми близкими мне людьми, родителями, не сказала им самых главных слов, которые должна была ежедневно повторять. Но, несмотря на расстояние, я знаю, что родители со мной, и это делает меня сильнее…»
В кабинете психолога стоит «Дерево целей», на «ветках» — открытки, которые держат самодельные ангелочки. Каждая девочка написала, чего бы хотела добиться в жизни.
«Второклассницам — по 16–18 лет»
Жизнь в воспитательной колонии подчинена строгому распорядку.
— В 6.30 — подъем, мы идем на зарядку, убираем спальни, завтракаем, — делится с нами осужденная Кристина. — В 7.30 одни отправляются в учебно-производственные мастерские, где шьют форменное обмундирование для силовых структур и спецодежду для осужденных. Другие идут на учебу в профессиональное училище, где получают специальности оператора швейного оборудования, вышивальщицы, оператора ЭВМ и рабочего зеленого хозяйства. Далее идет обед и наступает личное время, когда можно позвонить родным и друзьям, сходить в магазин, санчасть или библиотеку. С 15.50 начинаются занятия в школе.
Кстати, здание школы вполне могло бы стать музеем. Оно было введено в эксплуатацию в 1867 году. На территории, где сейчас располагается колония, ранее была тюрьма, построенная еще во времена Екатерины II.
Средняя общеобразовательная школа, где обучаются воспитанницы, находится в непосредственном подчинении УФСИН России по Белгородской области.
— В ней — 9 кабинетов, 5 лаборантских, коридоры и рекреации. Есть у нас и интерактивные доски, и мультимедийные проекторы, — говорит директор школы Василий Алексеевич Обрезанов, показывая свои владения.
Любопытно, что в школе кроме старших классов есть и начальный — 2-й класс. В колонию, порой, попадают воспитанницы, которые не умеют читать и писать.
— Сейчас у нас второй класс закончили две девушки, которым по 16 и 18 лет, — объясняет Василий Алексеевич. — Первого класса в школе нет, так как обучение ведется по ускоренной программе.
Директор школы хорошо помнит случай, когда к ним на урок в начальную школу пришли телевизионщики. Наблюдая, как 16-летняя осужденная читает букварь и пишет прописи, они стали расспрашивать о ее жизни. И буквально впали ступор, когда узнали, что у второклассницы уже… двое детей!
Василий Алексеевич признается, что принципиально не читает личных дел воспитанниц. Для него они просто ученики, а не осужденные, отбывающие наказание.
— С какими трудностями приходится сталкиваться? — интересуюсь у директора.
— Это прежде всего низкий уровень образования наших учениц. Но девчонки стараются, понимают: чтобы чего-то в жизни достичь, нужно образование. Школа для многих из них — как глоток свежего воздуха. Тут все им напоминает о воле: тетрадки, учебники, учителя… У нас на уроках хорошая дисциплина. Я в обычную школу прихожу, где у меня внуки учатся, — там шум и гам, не могу там долго находиться. А у нас — тихо и спокойно.
— Контингент у вас сложный. Бывает, что хамят?
— Бывает, что кто-то упрется — и всё, стоит на своем. В этом случае я стараюсь переключить ее внимание на другую тему. Привожу примеры, убеждаю… А хамят порой только на первоначальном этапе. Но спустя месяц, видя, что их никто не обижает, обстановка доброжелательная, учителя и воспитатели приветливы, они меняются, «оттаивают». Мы воспитываем их, а они — нас. Я, например, раньше курил, позже мы договорились с сотрудниками и решили на территории колонии не показываться с сигаретой, чтобы не подавать дурной пример. А потом вообще бросил курить…
Как отмечают преподаватели, совсем немного среди воспитанниц тех, кто разбирается в математике, физике и химии. Большинству ближе литература, история, биология. Они с удовольствием пишут сочинения-размышления.
Василий Алексеевич Обрезанов работает директором школы в воспитательной колонии уже 31 год, его заместитель — 14 лет, учитель биологии и химии — 21 год.
— Не тяготит, что, проходя через КПП, вас все время досматривают? Не только тетради и учебники, но и личные вещи надо упаковать в прозрачные пакеты…
— Я, когда тридцать лет назад устраивался сюда на работу, вообще не знал о существовании воспитательных колоний. Первые два дня отработал, зашел в столовую — там стоит специфический запах. Посмотрел вокруг — по высокой ограде по всему периметру идет колючая проволока. Подумал тогда: если бы меня сразу провели по территории колонии, я бы не пошел туда работать. Но потом привык. Что касается досмотра, то смириться с ним, конечно, нелегко, особенно женщинам. Но правила есть правила. Пропускной режим распространяется на всех сотрудников.
«Принесли воспитанницам платья из дома»
Выпускной вечер в колонии — событие знаковое. В этом году 11 классов окончили 14 воспитанниц. Звучали напутственные слова. Девчонки, размазывая слезы, обнимали воспитателей и учителей.
К мероприятию готовились всей колонией.
— Хотели, чтобы каждая из девочек была нарядной. Кому-то платье досталось из костюмерной нашего клуба, кому-то сшили обновку в швейных мастерских. А кто-то примерил платья, которые принесли сотрудницы. В них когда-то щеголяли их дочери, — говорит Марина Кудлаева. — Все подогнали, подшили. Помогли девочкам сделать красивые прически, принесли цветы… Постарались, чтобы этот день запомнился им надолго.
Воспитанницы получили аттестат государственного образца без указания принадлежности к системе исполнения наказаний. Четверо осужденных изъявили желание получить высшее образование.
— Девушки у нас поступают в Академию управления и производства, с которой у нас заключен договор. Обучаются дистанционно. Потом у них есть возможность перевестись в любой другой вуз по родственной специальности, — объясняет директор школы.
Какой бы ни был срок, но и ему приходит конец.
— Бывает, что девушки освобождаются, а их дома никто не ждет? — интересуемся у Марины Кудлаевой.
— Бывает и такое. Одни снова совершают преступления, а другие, наоборот, всеми силами цепляются за жизнь, идут работать. Из колонии они ведь все выходят с хорошим настроем, правильными мыслями. Их нужно в той ситуации поддержать. Мы со своей стороны делаем все возможное, чтобы девочкам была оказана помощь на местах. Привлекаем к этому вопросу правозащитную организацию содействия уголовно-исполнительной реформе, уполномоченных по правам ребенка, используем возможности РПЦ.
Выйдя из колонии, девушки еще долго пишут воспитателям и учителям.
— У нас бывают родительские дни, когда со всей страны к дочерям приезжают родственники. В эти дни в колонии бывают и наши бывшие воспитанницы, рассказывают о своих успехах. Одна из них, например, отбывавшая наказание за убийство, сейчас владеет сетью косметических салонов в Мурманске…
Из сочинения Анастасии: «Настоящая любовь — это то, что делает человека добрее, мудрее, сильнее… Человек приходит на эту землю, чтобы быть любимым и научиться любить».
Автор: Светлана Самоделова
