Круглосуточная трансляция из офиса Эргосоло

Авангард или классика. Какой путь вернее?

Представим себе ситуацию, когда мы на улице задаем обычным прохожим людям вопрос: каких композиторов вы знаете? Или давайте прямо сейчас зададим себе этот вопрос и попробуем на него ответить… Что получается? Ответы приблизительно будут одинаковыми: Моцарт, Бетховен, Бах и Чайковский, возможно, еще Шопен и Вивальди. Многие, конечно, знают и других, например Рахманинова и Свиридова. У подавляющего большинства людей на слуху именно эти фамилии. Почему так происходит?

На самом деле это очень сложный вопрос… Действительно, многие композиторы уже достаточно давно ставшие классиками, не всем людям знакомы. Если напомнить, что есть такие великие композиторы, как Верди, Шостакович, Прокофьев, Шнитке, конечно, вспомнят и скажут, что слышали. А музыку какую смогут вспомнить или напеть? Скорее всего нет. Хотя многие арии из опер Верди большинству известны.

Да, конечно, есть любители театра, которые знают и балеты Чайковского, и Прокофьева, и Шостаковича, но не все ходят в театр. А если говорить совсем объективно, то, по подсчетам, любителей классической музыки оказывается всего от 3 до 5 процентов среди людей.

Можно еще сказать, что эти композиторы жили давно и временем заслужили признание. Но это слабый и не совсем верный довод, на мой взгляд. Чайковский и при жизни был не менее популярен, как и многие другие.

Скорее всего дело в самой музыке.

Почему люди говорят: вот эта музыка красивая, а эту совсем слушать не могу? Наверное, определенные идеалы красоты закладывает в нас сама природа, и каждый человек чувствует это. Говорят, что красота разная бывает, и это абсолютная правда. Но есть та красота, которая нравится всем, и здесь никаких других вариантов не возникает. Когда мы слушаем Сороковую симфонию Моцарта, разве она не изумляет нас своей гениальной простотой: чистая, чуть грустная, и завораживающая. А вступление из Пятой Бетховена… Это уже главный лейтмотив всех хоккейных баталий. А «Лебединое озеро», а «Щелкунчик»?.. Помню, в детстве, года три-четыре мне было, я впервые по телевизору услышал знаменитую тему из финала Девятой симфонии Бетховена, всем известную Оду «К радости». Эта музыка звучала перед каким-то сериалом, и я смотрел его лишь для того, чтобы в начале и в конце послушать эту изумительную музыку. Она меня так завораживала, я не мог сидеть на месте, готов был взлететь. Под такую музыку действительно охота летать где-то там, высоко. Наверное, огромная любовь к музыке была заложена во мне изначально. А «Лунная» соната… я молчу…

Это те немногие шедевры, которые знают все, и эпохи классики и романтизма по праву считаются вершинами музыкального искусства. Значит, музыка этих композиторов проникла в самые глубокие части человеческой души.

Музыка вообще удивительная вещь. Человек может по-разному реагировать на слова: чьим-то словам мы верим, чьи-то пропускаем мимо своих ушей. Подобным образом мы реагируем и на людей. Т. е. наш разум помогает нам в выборе. А музыка? Нет, она минует сознание и проникает прямо вглубь, и как бы вы о музыке не думали. О ней вообще думать нельзя, можно только чувствовать.

Так что же произошло? Почему музыка не остановилась на достигнутом, а пошла дальше?

Как мы сегодня воспринимаем средневековую музыку? Кто-нибудь знает, что такое григорианский хорал? А музыка эпохи Возрождения… Вам знакомы имена: Палестрино, Орландо Лассо? Когда-то это были великие новаторы, и они ими были и есть, но мы уже эту музыку воспринимаем несколько архаической. Многие скажут, что она однообразна и малоинтересна. И это не лишено оснований.

Получается, что всё время идет прогресс, развитие. И подходя к двадцатому веку, что мы видим?

До него композиторы не задавались вопросом: «Что можно сочинить нового?» Вы думаете, Бах об этом заботился? Нет, в таком же стиле писали и Гендель, и Вивальди. А Бетховен — величайший новатор… Нет. Это жизнь, идеи, революция им прежде всего двигали. Судьба человека!!! Вот и получите Пятую симфонию.

20-й век — каждый автор не похож ни на кого. Прокофьев говорит: «Я не хочу быть похожим ни на кого!» Сколько идей породил этот век. Сколько техник композиторских напридумывано. Все ради целей: прогресса, непохожести, индивидуальности.

Что же получилось из этого? Идеи прогресса дали хорошие плоды? Музыка стала лучше? Залы полны? Кто-нибудь знает о «нововенской» школе, имена Шенберга, Берга, Веберна, Штокхаузена? На Западе они, конечно, более известны. Это безусловно гении, но гении горького и ужасного двадцатого века. Кризисы не только в экономике, но и между странами. Сколько войн, и каких ужасных. И для музыки этот век я считаю кризисным.

Идеи прогресса себя полностью изжили к сегодняшнему дню. Хотя я знаю, что сегодня очень много композиторов авангардного направления. Сразу прошу у них снисхождения за свою точку зрения. Но прогресс, или точнее сказать, развитие всегда опирается на традиции, на почву без которой развития нет. Все это знают. А что же авангард? Напротив — отвержение традиций, что и приводит к разрушению. Великих авангардистов потому и помнят, что они учились на произведениях Бетховена, хотя и делали всё по-своему. Прокофьев и Шостакович почему имеют такую популярность? Помимо того что они гении, они целиком опирались на классику. Формы классические. У Прокофьева даже есть «Классическая» симфония, музыка в стиле классики, но очень по-прокофьевски. Я не говорю про Рахманинова, он вообще прямой наследник Петра Ильича Чайковского.

А какие оперы мы знаем? Что идет в театрах? Ведь интересный вопрос. И наверняка услышим все те же фамилии, которые мы перечисляли выше. Репертуары большинства театров — это классика: «Свадьба Фигаро» и «Дон Жуан» Моцарта, «Пиковая дама» и «Евгений Онегин» Чайковского, «Борис Годунов» и «Хованщина» Мусоргского, оперы Глинки, Бородина, Римского-Корсакова, Верди, Вагнера и других. Из 20-го века: «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича, «Война и мир» Прокофьева. Сюда подключаем ещё всем известный балетный репертуар.

А куда делся авангард? Ведь это целая эпоха, целое направление в двадцатом веке. С ним связано множество имен.

Я не буду углубляться в историю и рассказывать об возникавших идеях, теориях и т. д. Это очень долго. Давайте просто посмотрим на ситуацию, возникшую на сегодняшний день.

Про репертуар театров уже сказано. Но и с концертным репертуаром почти такая же ситуация. Конечно, имеются исполнения некоторых сочинений авангардистов. Но по сравнению с классиками они уступают в несколько раз. А что поют певцы на концертах? Например, романсы Глинки, Чайковского, Рахманинова, арии из русских опер 18—19 веков, арии итальянских композиторов-романтиков: Верди, Пуччини и др. Все тот же репертуар. И редко что-то авангардное.

Позвольте мне охарактеризовать авангард, как я его представляю. Чтобы не быть голословным перечислю имена тех композиторов, которых я причисляю именно к авангарду: Шенберг, Берг, Веберн, позднее творчество Стравинского, Штокхаузен, Берио, Ноно, Пендерецкий.

Эта музыка безусловно сложна для восприятия. Простой человек вообще ничего понять в ней не может. Даже многие музыканты-профессионалы отвергают эту музыку. Но это самые талантливые представители. Музыка хоть и сложна, но выполнена блестяще и заслуживает уважения.

Основную проблему я вижу в том, что это породило. Многие композиторы были захвачены этими идеями. В 20-м веке особенно и по сей день существуют композиторы, которые верят в будущее авангарда и всячески это пропагандируют. Эта музыка пронизана идеями эксперимента всеми возможными способами: стуки по роялю или струнам рояля, по скрипке, виолончели и другим инструментам. Человеческий голос почти не поет, а либо кричит, либо подражает звукам животного мира: гавканье, рычание… Все на пределе или, точнее сказать, за пределами. Все теряет разумный смысл. Самый вопиющий пример: произведение Кейджа, где нет музыки: человек выходит, садится за рояль и просто сидит, ничего не делая. Публика шумит, возмущается. И это, по его мнению, и было импровизированное сочинение. Поиздевались над публикой — и разошлись. Однодневка — кто пойдёт второй раз? Кейджу хватило смелости потом признаться в абсурдности подобных экспериментов. Да и многие авангардисты разочаровались в своих экспериментах. А главное: никто это не слушает, залы пусты. Конечно, какие-то концерты проводятся, но это все равно не становится достоянием.

Мне возразят, что и многих классиков не признавали. Это неправда. И Моцарт, и Бетховен, и Чайковский, и Шостакович, и многие другие при жизни были популярны и заслужили всеобщее признание. Кто как умер, это другой вопрос, не имеющий отношения к делу. И ещё: интереса у людей к авангардной музыке нет, она вызывает недоумение у нормального воспитанного слушателя. Складывается представление, что композиторы совсем «сдвинулись» и ничего хорошего написать не могут. Назовите мне фамилию молодого композитора, который бы мог встать на один ряд с Прокофьевым, Шостаковичем или Шнитке. Шнитке тоже считают авангардистом, и это правда. Но сила его гения очень велика, да вообще есть просто изумительные произведения. Жив Щедрин — и слава Богу. Пожалуй, единственный живой классик. И все? Имена, конечно, появятся, но дело в музыке. Когда кончится этот кризис? Когда музыка наконец станет такой, чтобы ее можно было слушать, и при этом восторгаться красотой?

На мой взгляд, сейчас время для новой эпохи. То, что было не изменить, — и не нужно менять, это история, мир, и все в нем движется. Нужно взять все лучшее и понести дальше. Авангард многого достиг, открыл новые возможности. Просто некоторые увлекались возможностями, а не искусством. Эксперименты должны закончиться, не надо больше никого удивлять, ничем уже не удивишь. Нужно вернуться к прежним идеалам. Идеалам красоты, мелодии, гармонии. Это и происходит. Уже пошли тенденции. И я попробую тоже принять в этом участие.

Ваш Дмитрий Поляков

897


Произошла ошибка :(

Уважаемый пользователь, произошла непредвиденная ошибка. Попробуйте перезагрузить страницу и повторить свои действия.

Если ошибка повторится, сообщите об этом в службу технической поддержки данного ресурса.

Спасибо!



Вы можете отправить нам сообщение об ошибке по электронной почте:

support@ergosolo.ru

Вы можете получить оперативную помощь, позвонив нам по телефону:

8 (495) 995-82-95