Спешите делать добрые дела,
Чтоб не хватило времени на злые…
Оскар Уайльд сказал: «Тот, кто смотрит на дело с обеих сторон, обычно не видит ни одной из них». Эта мудрость служит оправданием пристрастия, с точки зрения которого я собираюсь изложить несколько незамысловатых сюжетов. Да, я заранее признаюсь в том, что об объективности в моем изложении не может быть и речи. И знаете почему? Вот именно потому, что, глядя с обеих сторон, не увидишь ни одной. А нужно, чтобы увидели. Потому что помощь нужна сегодня. Сейчас. Про объективность поговорим, когда поможем.
Оля с трубочками улыбается и машет рукой
Днем 7 апреля мне позвонила Марина Александровна Аверкова, мама Оли Ефимцевой, которая долгие месяцы жила в ожидании трансплантации почки. Помните: она лечилась в РДКБ, потом ей исполнилось 18 лет, и надо было переходить во «взрослую» больницу. А Олю никуда не брали, потому что она приехала из поселка Ерофей Павлович, который затерялся на карте Дальнего Востока. После публикации 29 декабря прошлого года дело наконец сдвинулось с мертвой точки, и Олю госпитализировали в НИИ трансплантации. Долгих три месяца Оля и ее мама ждали этого часа. Так вот, мне позвонила Марина Александровна и сказала: Олю берут на операцию. Потом позвонила Оля. Через десять минут ее должны были увезти в операционную. Я сказала (а хотелось орать от страха): «Когда ты вернешься в палату, у тебя начнется новая жизнь. Я точно знаю, что все будет хорошо». В девятнадцать лет в смерть не верит никто. О чем в эти мгновения думала Марина Александровна, остается только догадываться.
Через пять часов из операционной стали выходить люди, и Марина поняла, что все закончилось благополучно. Черт возьми, мы
Но через несколько дней Марина Александровна приехала в редакцию и показала фотографии, сделанные с мобильного телефона: Оля с трубочками улыбается и машет рукой. Ей разрешили есть бульон, йогурт, огурцы — всего по чуть-чуть. Спасибо Яну Геннадьевичу Мойсюку, который сделал Оле операцию и
Однако на этом злоключения маленькой семьи не заканчиваются. Оле, ее маме и восьмилетнему брату некуда возвращаться. Поселок Ерофей Павлович, в котором они жили раньше? Эта дырка на глобусе находится в таком месте, где людям можно пребывать только в порядке эксперимента. Пять тысяч жителей. Областной центр, город Благовещенск — рядом, всего 17 часов на поезде. В поселке нельзя сделать ни рентген, ни УЗИ — пожалуйте в Благовещенск. Туда же едут рожать. Оле Ефимцевой, которой врачи подарили новую жизнь и которая нуждается в постоянной высокотехнологичной медицинской поддержке, ходу в Ерофей Павлович нет. Когда Олю выпишут из больницы, семья окажется на улице.
Если рассматривать ситуацию с высоты птичьего полета — да, бывает, людям не повезло. Это объективная картина происходящего. Но мне плевать на объективность. Страна, на территории которой есть такие дыры, обязана помочь подростку, чудом вернувшемуся к жизни.
Кукла нужна? А пирамидка?
Ясным апрельским утром я позвонила в квартиру Власовых. В предыдущем выпуске «Соломинки» мы рассказали о детях, больных муковисцидозом, в том числе о Наташе Власовой, которая в 17 лет родила дочь. Дверь открыла Наташина мама; по ее скованному и напряженному лицу я поняла, что она не знает, чего ждать от посещения журналиста. Теперь я могу ей сказать, что если бы не приехала и своими глазами не увидела, как они живут, другим бы не поверила.
Собственно,
Папа — сварщик, но сейчас он временно не работает: запой.
Симпатичная мама, Елена Викторовна, раньше работала на швейной фабрике «Любава» — соседний дом, рукой подать. Днем работала закройщицей, вечером убирала цех, была передовиком производства. Когда родилась Настя, тяжело больная юная мама Наташа весь день была с ребенком одна, потому что Елены Викторовны с 6 часов утра до вечера не было дома — она вкалывала, чтобы прокормить семью. В сентябре прошлого года Елену Викторовну сократили, она в одночасье оказалась на улице без копейки — как водится в таких случаях, ей не заплатили денег, за которые она даже не стала бороться. Срочно надо было устраиваться на другую работу. В Егорьевске места не нашлось, теперь она работает санитаркой в московской больнице № 63. Зарплата 7 тысяч рублей, два часа на поезде до Москвы и два часа обратно. На дорогу в месяц уходит 2 тысячи, сосчитали? А Наташа получает 1500 рублей по инвалидности плюс 300 рублей как мать-одиночка.
По жизненным показаниям Наташе нужны лекарства: креон и пульмозин. Для больного муковисцидозом это то же, что для обычных людей воздух. Наташе положены бесплатные лекарства, но в аптеке их не выдают. За деньги — пожалуйста, сколько угодно. А кстати, сколько «угодно»? Минимальная доза креона — 1 упаковка на три дня. Стоит эта упаковка 650 рублей. Пульмозина нужно 30 ампул в месяц, прибавьте еще 60 тысяч рублей. А в период обострения требуется две ампулы в день, умножьте на два. Это что же получается? Даже если содрать с себя кожу, все равно не выжить, а бесплатных лекарств взять негде. Наташа кашляет так, что душа уходит в пятки. Но кого это волнует, кроме ее мамы?
Без долгих разговоров мы поехали за покупками, а купить надо было много: крошечной Насте, которая понятия не имеет, что ее появление на свет — чудо из чудес, нужны ботинки, летние башмачки, курточка, памперсы и — не удивляйтесь — игрушки.
Дело в том, что Власовы, которые непонятно как сводят концы с концами, не покупают игрушек. Не на что. Ну, мы пришли в магазин и дали жару. Кукла девочке нужна? А бабочка на колесах? А пирамида с цветными колечками? Ребенок, который не привык к посещению таких магазинов, увидел замечательную штуку — кукольную коляску. Наташа попробовала отобрать коляску, и Настя заплакала так, что я лихорадочно стала подсчитывать в уме, хватит ли нам денег на это излишество. Хватило. Если бы наши читатели, которые привезли деньги для «Соломинки», увидели в этот момент Настю, Наташу и Елену Викторовну, они бы поняли, что привезли не деньги, а нечто гораздо более ценное.
А потом выяснилось, что у Наташи сломался специальный стаканчик для ингаляций. Стоит он полторы тысячи рублей. В этот момент мы сидели в кухне и пили на радостях чай с бутербродами. И единственным, кого не хватало в тот момент на этой самой кухне, был Михаил Юрьевич Зурабов. Я бы многое отдала, чтобы увидеть, как российский министр здравоохранения смотрит на Наташу, сотрясающуюся от кашля, и объясняет ей, где взять бесплатные лекарства, без которых она не может жить.
Наташа хочет пойти учиться — «Соломинка» примет в этом участие. Как не помочь юной маме, которая страдает от тяжелейшего недуга?
А еще Наташе нужен компьютер.
Одним ударом можно разбить две жизни
История, которую я собираюсь рассказать, требует незамедлительного вмешательства, иначе случится беда. Это, понятно, никого не волнует. Хотелось бы, конечно, знать, почему, но сейчас некогда задавать вопросы, на которые никто не намерен отвечать.
На Измайловском проспекте жили мама с сыном. В 2000 году, в день рождения, Ирина Игоревна Романова попала под машину и погибла. Девятилетний Игорь остался один. Из Кирова приехала его бабушка, Эра Константиновна Романова. Она оформила опеку над внуком, и они стали жить вдвоем.
До прошлого года все шло своим чередом. Однако в феврале случилась неприятность. Игорь с одноклассниками ушел с урока, выпил пива и пришел домой. Там его и настигла учительница, которая привела с собой инспектора по делам несовершеннолетних из
Вторая неприятность приключалась в мае: получив аттестат, Игорь с одноклассниками решил отметить это событие. Во дворе дома они опять-таки пили пиво, когда мимо проходил участковый милиционер. Добрый дядя вызвал милицию, семерых подростков доставили в отделение, но за всеми пришли родители, а Игорю домой звонить не стали — вместо этого Игоря привезли в детприемник в Свиблове, откуда, как выяснилось, его намеревались отправить в интернат.
Бабушка места себе не находила, хорошо,
На основании этих злодеяний управа района Восточное Измайлово приняла скорое решение: Эру Константиновну Романову от обязанностей попечителя несовершеннолетнего внука Игоря отстранить, Игоря отправить в интернат, а квартиру опечатать. Пусть бабушка возвращается на тройке с бубенцами в свой Киров, а Игоря в интернате сделают человеком.
Я понимаю, что в Москве больше некого воспитывать и Игорь Романов не должен был пить пиво во время уроков. Но больше всего это мероприятие похоже на плохую инсценировку борьбы с детской беспризорностью.
Главный козырь отдела опеки и попечительства — то, что Игорь, плюс ко всем своим прегрешениям, в сентябре 2006 года поступил в колледж, но заболел (началось с бронхита, а закончилось гайморитом, воспалением легких и направлением в тубдиспансер), проболел около трех месяцев и в колледж не вернулся. Понятно, что подросток встал на скользкую дорожку, бабушка с обязанностями опекуна не справляется, она даже не смогла в короткие сроки вылечить его от воспаления легких — кроме интерната, взрослые ничего предложить ему не могут.
Другой опекун? Да где ж его взять?
Я понимаю, что заведующая сектором опеки и попечительства муниципалитета «Восточное Измайлово» Юлия Александровна Шестерикова спешит отчитаться перед руководством о проделанной работе: вот, старушку обезвредили, сбившегося с пути подростка согрели вниманием.
Но Игорь представить себе не может жизни без бабушки, он нормальный подросток, и дома у них полный порядок. Эра Константиновна 37 лет проработала воспитателем, и ее единственный внук — все, что у нее в жизни есть. В январе Игорю исполнилось 16 лет, и она совершила истинно педагогический поступок: взяла деньги, отложенные на похороны, и купила внуку компьютер.
Лучше бы, конечно, сотрудники отдела опеки и попечительства муниципалитета «Восточное Измайлово» обратили внимание на детей, которым действительно нужна помощь. Романовым она тоже нужна — но другая. Пришли бы хоть один раз, с праздником поздравили, продуктовый набор принесли, ботинки купили или, скажем, спортивный костюм… Так ведь это какие хлопоты. А тут раз — и одним ударом можно разбить две жизни: ведь Игорь не может жить без бабушки, а она — без него, ей скоро исполнится 80 лет.
Эра Константиновна обратилась в суд с заявлением об отмене распоряжения муниципалитета об отстранении ее от обязанностей попечителя внука. К счастью, судья И.В.Суханова определением от 9 апреля приостановила исполнение этого поспешного распоряжения. Но Юлия Александровна Шестерикова развила кипучую деятельность, и самое время ее остановить.
Кстати, почему Игорю Романову не отдают паспорт? Бабушке объяснили, что он «нужен для интерната». Прошу прокуратуру обратить внимание на эту маленькую вольность и объяснить сотрудникам муниципалитета и лично Ю.А.Шестериковой, что они грубо нарушают закон.
А еще прошу Уполномоченного по правам ребенка Алексея Ивановича Голованя срочно вмешаться в ситуацию.
* * *
Благодарим нашу любимую Елену из Конькова, Екатерину П., Светлану Борисовну Елкину, Валентину Алексеевну, Надежду Алексеевну Маслову, Людмилу и Полину, Леонида (который приехал в «МК» в воскресенье), Машу (конверт с букетом роз), адвокатов, которые просили не называть их фамилий, Александра Кобзева и его маму Марию (помогла подростку, мечтающему поступить в МГУ, и маме больного муковисцидозом Димы Степанова), школу «Ника» на ул. Каховке, благодарим всех, кто помог «Соломинке», но не захотел назваться. Еще раз прижимаем к сердцу Михаила Сергеевича. И Ольгу Тюкину: она живет в Финляндии, прочитала нашу статью про подростка с синдромом Марфана и просит передать ей его координаты. Дело в том, что обе дочери Ольги страдают этим же заболеванием. А в Финляндии есть общество людей с синдромом Марфана, и Ольга хочет взять шефство над нашим героем.
Ольга Богусловская
