В ДК «Рассвет», где Лев Семенович читал свои стихи, на прощании собралось более тысячи человек. Несли цветы, у гроба и посмертного фото их с трудом удавалось сложить. Он буквально утопал в цветах. Вспоминали легендарные карточки Рубинштейна, которые стали новым словом в литературе второй половины XX века, его ироничный, добрый нрав и то ощущение любви и тепла, которое оставалось после каждой встречи с ним.
Многие пришли в ДК «Рассвет», но еще больше людей выходили на связь с Москвой через онлайн и вспоминали о том, каким знали Льва Семеновича. Из этих многочисленных отзывов, которых набралось за двухчасовую церемонию не меньше пары сотен, складывается его портрет, как его карточки складывались в романы.
«После его ухода наступило чувство фрагментарности мира» (Ирина Прохорова).
«Он оказался самой прочной опорой в нашем расшатанном мире и останется такой опорой в моей и всеобщей памяти» (Евгений Асс).
«Лёву я очень любила и повторяла ему это, когда он был в коме» (Лиза, внучка поэта).
«Он оставил нам — умение жить открыто, всех любить, шутить и ёрничать — нормально жить, как он» (Татьяна Лазарева*).
«Он обладал удивительным даром — помнить о своём смехе. Он часто рассказывал, мы так смеялись… Его присутствие придавало происходящему огромную значимость. У него был музыкальный слух — он слышал шум времени» (Вадим Жук).
«Это был московский ангел. Он увеличивал количество кислорода и здравого смысла в атмосфере. Он уже классик, и его признание будет только укрупняться» (Виктор Шендерович*).
Два часа, что длилась церемония, в атмосфере витала та самая легкость и теплота, свойственная человеку и поэту Льву Рубинштейну. В воздухе парило несколько серебряных конфетти, оставшихся с какого-то прошлого мероприятия. И казалось, это перформанс, устроенный самой природой, в память о московском концептуалисте, поэте, который так интересно умел собирать из фрагментов нечто большое, целостное, глубокое.
Перед тем как раввин совершил прощальный ритуал, прозвучало стихотворение «Мне приснилось» Льва Рубинштейна, записанное на одном из его поэтических вечеров:
«Мне приснилось, что нам всем жить приходится наощупь: здесь лазейка, тут забор, там стена добротной кладки… И приходит наша жизнь — от решенья до сомненья, от кивка до междометья, от мечты до маяты… Снилось, будто свет погас где-то там, посередине. И уже не слышен глас вопиющего в пустыне. И развеялось тепло — не вернуть его обратно…»
Почти десять минут собравшиеся слышали голос поэта, глядя на его фото, транслировавшиеся на экране, подходили к гробу, говорили последние слова. После чего крышку закрыли. Лев забрал с собой свою последнюю книгу — «Бегущая строка». Она ушла в типографию уже после трагического ДТП, случившегося 8 января: когда поэт переходил дорогу, его сбила машина. В те дни, когда он боролся за свою жизнь, не приходя в сознание, каким-то чудом удалось отпечатать этот экземпляр, который теперь отправился с ним в последний путь.
*Признан иноагентом в России.
Мария Москвичёва
