Проснулся и понял: не хочу на работу.
Все на удалёнке (кроме М.Р. Рахматулина и Н.С. Черняева).
Позвонил Марату Рауфовичу и сказал: «Не пойду».
Он выдержал паузу и разрешил мне остаться дома.
По телефону я диктовал ответы на письма, а потом писал письма руководителям регионов.
Пришли хорошие вести из Татарстана. Там всё больше и больше занимаются по программе «СОЛО на клавиатуре» и курсу «Учимся говорить публично».
С огромной радостью я произношу добрые слова о Рустаме Нургалиевиче Минниханове и Шамиле Хамитовиче Гафарове. Многое делает и Андрей Андреевич Выборнов.
Как хорошо, когда ты имеешь дело с неравнодушными людьми.
Как замечательно, когда твои письма читает человек-чиновник, а не чиновник-человек.
Мы все хотим сделать нашу жизнь чуть-чуть лучше. И это зависит от нас.
Вечером обзванивал курильщиков. Мне эти разговоры нужны. Мне важно понять, как люди воспринимают книгу, какие возникают сложности, в каких местах. Первый курильщик, второй, пятый… Со всеми был прекрасный разговор. А на восьмом, признаться, я пожалел, что ему позвонил. Слишком нервный. Да ещё к тому же выпил. Он отвечал на мои вопросы сбивчиво, злился сам на себя и переносил эту злость на меня. Я терпел. После нашей беседы долго отходил.
Заметил закономерность: каждый, кто бросает курить, ждёт, что ему будет плохо, больно, гадко, мерзко, противно. Курильщики внушают себе это:
- должна кружиться голова;
- должно трудно засыпаться;
- должно подташнивать.
Они ждут проявления абстиненции, а она не наступает. Им бы радоваться, а они волнуются по этому поводу.
Ты этого ждёшь, ты этого хочешь, ты об этом мечтаешь — и это приходит.
Если грамотно подходить к себе и всё делать так, как я прошу, то никакой абстиненции не наступит.
Самогипноз — потрясающая штука. Самогипнозом можно вызвать ожог у себя, и это давно уже доказано, и проведены тысячи опытов по этому поводу.
Сегодня посмотрел потрясающий диалог Юрия Дудя с Антоном Долиным. Юрий Дудь вёл себя точно, внимал, пытался разобраться в проблемах, не перебивал собеседника, хорошо реагировал. Выпуск отлично смонтировали. Режиссёрски выпуски Дудя становятся всё лучше и лучше. Получилось прекрасное документальное кино, разговор с кинокритиком.
Говорили о кино, а практически о жизни в России.
Говорили о кино, а практически о жизни в Европе.
Говорили о кино, а практически о земном шаре.
Ибо кино и жизнь сегодня связаны неразрывно.
Мне хотелось позвонить Антону Долину. К сожалению, нет его телефона. Думаю, завтра найду и обязательно позвоню.
Я обещал рассказать о своём знакомстве с Ириной Александровной Антоновой, директором Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.
Я познакомился с Ириной Александровной как корреспондент газеты «Советская культура». Получил разрешение заниматься в библиотеке музея. Иногда выпадало счастье побывать в запасниках и послушать рассказ сотрудников о произведениях, не выставленных в общих залах.
Ирина Александровна вызывала у меня приятные чувства, и я даже иногда рассуждал: вот бы влюбиться в неё. Интересная женщина, умная, образованная, воспитанная. Но потом сравнивал наш возраст и отбрасывал эту мысль от себя. Она старше меня на 18 лет.
Приходя в музей, я дарил цветочки, иногда коробки конфет. Несколько раз удостаивался права на совместное чаепитие.
В то же время я познакомился с милой девочкой, весьма хорошенькой, но невероятно глупенькой. Девочку звали Тамара. Она училась на отделении истории и теории искусства исторического факультета МГУ. Узнав, что я хорошо знаком с директором музея, Тамара попросила меня получить пропуск в библиотеку музея.
Однажды мы с Тамарой пошли в музей и зашли к Ирине Александровне. Она приняла нас быстро, не выдерживала долго в приёмной. Кстати говоря, это был её стиль: никогда никого не держать в приёмной. Назначили в три — в три принимала.
Я представил Тамару и сказал:
— Нельзя ли моей знакомой сделать пропуск, чтобы она занималась в библиотеке музея?
Ирина Александровна внимательно посмотрела на меня, на Тамару и произнесла:
— Конечно, мы дадим вам, Тамара, пропуск. Раз просит Владимир Владимирович Шахиджанян. Его просьбы — это закон. Мы все ценим, уважаем Шахиджаняна и рады, когда он приходит в музей.
Ирина Александровна вызвала секретаря и дала ей по этому поводу поручение: проследить, чтобы пропуск был сделан в течение двух-трёх дней.
Потом, дня через два или три, оказавшись наедине с Ириной Александровной, я её спросил, за что удостоился таких лестных слов.
— Ну как вам объяснить, — начала Ирина Александровна. — Я же видела, какими глазами вы смотрите на эту девушку. Почему бы мне не поддержать вас. Почему бы не поработать на ваш авторитет. Вот поэтому я так и сказала.
Она оглянулась, как бы ища подтверждения, что в кабинете мы одни.
— А то, что вы шалопай и авантюрист, это факт. Но вы хороший шалопай и хороший авантюрист.
И тут же нравоучительно добавила:
— Если можешь похвалить человека и поработать на его авторитет, обязательно это сделай.
…Перед сном внимательно читал список новых курильщиков (читателей онлайн-книги «Курить, чтобы бросить!») и разглядывал портреты новых учеников по «СОЛО на клавиатуре». Пройдёт полтора-два месяца, и наши читатели перестанут курить. Пройдёт полтора-два месяца (у кого-то больше, у кого-то меньше), и наши ученики будут набирать слепым десятипальцевым методом. Здорово!
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. Сегодня получили очередные отписки. Какие же люди равнодушные. Они даже не вчитываются в то, что пишем мы, и в то, какие отписки готовят их сотрудники.
Нас губят равнодушие.
И самое ужасное, что многие люди равнодушны к себе, к своей судьбе, к своей биографии. Надо будет на эту тему сделать мне трансляцию в YouTube.
Не бойтесь друзей – они могут лишь предать вас; не бойтесь врагов – они могут лишь убить вас. Бойтесь равнодушных – они не убивают и не предают, но с их молчаливого согласия существуют на земле предательство и ложь.
Бруно Ясенский (1901-1938), польский писатель
