Несколько лет своей жизни я проходил в ботинках мёртвого человека. Этот человек, мой двоюродный дядя, напился воды из священной реки Ганг, зайдя в неё по колено. Таким образом, ботинки тоже окропились этой водой. Он хотел, чтобы после него ботинки носил я. Как передали санитары скорой помощи штата Западная Бенгалия, это были его последние слова.
Поскольку все языки, по уверению некоторых лингвистов, происходят от санскрита, у меня нет оснований этому санитару не верить. Тем более что он сказал это на русском языке. Его звали Иван Аксёнов, он учился в Индии по обмену. Собственно, он, перед тем как тело моего дяди предали огню, снял с него ботинки, после чего привёз их прямо ко мне домой.
С этого началась наша многолетняя дружба. Мы с Иваном вместе работали в морге. Я боялся трупов, а он с ними работал. Однажды я зашёл к ним на работу. Он предложил мне там переночевать.
Я отказался.
Тогда он привёл из отделения общей терапии свою сестру и оставил нас на всю ночь. Ей нужно было писать отчётную работу для института, и она сразу в неё углубилась. Тем временем, я снял с себя ботинки и надел их на окоченевшие ноги одного из мертвецов. Мне показалось, что это смешно, и я рассказал сестре Ивана о том, что я помог совершиться круговращению сансары. С одного трупа ботинки перешли на другой труп.
Она даже не улыбнулась.
Тогда я спросил, как её зовут.
— Варвара, — ответила она.
Встал вопрос о том, как мы будем спать. Все кушетки были заняты. Я предложил положить два трупа на пол, лечь под простыни вместо них, если будет холодно — сдвинуть кушетки. На удивление, она восприняла это предложение с бодростью.
Мы сдвинули кушетки и улеглись.
— Ты знаешь, — сказала она, — за этим потолком такое красивое небо. Я его вижу. А вот там, — она показала на то место, где в потолке была дыра, — станция МКС. Я думаю, что они прямо сейчас смотрят на нас.
— В таком случае я бы спрятался под одеяло.
И я нырнул под него, чтобы сотрудники МКС не могли меня видеть.
Вдруг Варвара впилась ногтями в мою спину. «Только не это», — подумал я, втайне подумав, что именно этого я и хочу. Когда она вскричала, я, однако, потерял задор, подумав, что разыгрывается старый, как мир, сюжет «спасение утопающего». Не хватало, чтобы эта дура сказала: «Не перенесу эту беззвёздную муку». «Дура, ты же сама сказала, что видишь за потолком звёзды. А сотрудники МКС вообще станут свидетелями зачатия», — ответил я ей в воображаемом разговоре.
Но больше нельзя было игнорировать шаги. К тому же, находясь под одеялом, я снял трусы, поэтому, когда с меня сдёрнули простыню, я почувствовал холод мгновенно. Я обернулся. Передо мной, вытянувшись во весь рост, стоял трупак. На ногах у него были ботинки моего сожжённого в Индии дяди.
Трупак сказал:
— Я вынужден попросить вас удалиться с моего ложа, друзья.
Я натянул трусы и освободил ему место. Но Варвара осталась. Я посмотрел на неё и не увидел испуга. Она не остолбенела. Она уверенно смотрела в блеклые глаза трупака.
— Я попросил удалиться.
— Тебе придётся снять обувь, — сказала она. — Помоги ему, — скомандовала она мне.
— Я никогда в жизни никому не снимал обувь. Не буду и сейчас. Это унизительно.
Трупак посмотрел на меня.
— Классовая вражда?
Меня поразила идея.
— Дядя, это ты?
— Нет.
— Это ты!
— Да нет же.
— Отдай ботинки, тварь. Ты мне их завещал. Не отдам обратно.
— Я не твой дядя.
Я бросился к его ногам, проведя приём, известный в борьбе под названием «проход в ноги». Он рухнул наземь, и я снял с него ботинки. Глаза трупа погасли.
— Мой дядя был марксистом, — объяснил я Варваре.
— Да, я поняла.
Я надел ботинки.
— Но гораздо важнее, что он был моим дядей.
— Я поняла.
— И я не мог оплошать перед сотрудниками МКС, которые смотрят на нас.
— Да.
— Было приятно провести с тобой время, лёжа под одеялом.
— Да.
Говоря всё это, я любовался своими ботинками, и только на этих словах я поднял глаза и увидел, как загорелись её щёки. Теперь уже она сделала «проход в ноги». С меня, поваленного, она сняла ботинки.
Лёжа на холодном полу, я смотрел ей уходящей, вслед.
Сначала я видел виляющую попку, венчавшую башмаки моего сожжённого дяди, но потом она обернулась и сказала:
— А мой дядя был брахманом.
Глеб Буланников
