Я помню время, когда мы грезили XXI веком. Он должен был решить все проблемы: освободить нас от болезней и старости и отправить покорять просторы Вселенной; передать всю скучную работу машинам, а человеческую жизнь наполнить творчеством…
Полвека назад было модно оставлять послания в духе «Вскройте эту капсулу в 2017-м». Вскрываем, но что нам ответить комсомольцам из 1967-го? Они так уверены, что мы уже построили «счастье для всех даром» и колонии на Марсе. Волнуются только, помним ли мы их вождей, героев и передовиков; помним ли, что строили это будущее именно они?
— Вас обманывают! — Да они и не особо верили. Жизнь состояла из совсем других вещей, а идеология была параллельной реальностью, слова там имели ритуальное значение, к жизни их прилагать не следовало.
Теперь о будущем мечтать не принято. Ребята из образовательного центра «Сириус», с которыми мы играли в путешественников во времени, ничего, кроме апокалиптических картинок, в конце XXI века не увидели. «Нам нужно хорошее будущее!» — предупреждают заказчики другого похожего тренинга. Ребятам оно тоже нужно — но как его представить, если в растерянности перед будущим находится всё общество?
После катастроф и разочарований в утопиях ХХ века любые ростки будущего взрослые склонны воспринимать как угрозы, а не как возможности. Счастливую сказочную реальность, без которой всё равно не обойтись, теперь обычно размещают в прошлом: в свободных девяностых или сытых нулевых, в советских шестидесятых (из которых нам писали комсомольцы, думавшие, что в сказке живём мы) или дореволюционной России, «которую мы потеряли». О будущем почти не говорят — дети растут, слушая споры о Сталине, Николае Втором и Иване Грозном, год за годом не теряющие у нас актуальности.
Дискуссии о прошлом не закончатся, пока мы не поймём, чего хотим от будущего и как собираемся его строить. Только будущее способно придать смысл прошлому и настоящему. Но как его обрести? Газета «Ведомости», ссылаясь на источники в администрации президента, пишет, что образ будущего изо всех сил пытаются сконструировать для нас к выборам: сменили нескольких кураторов проекта, провели больше десятка совещаний. Ну вот, средства осваиваются, скоро нам вернут будущее, зря я беспокоился…
Нет, всё ещё хуже. Я бы и рад сказать, что это чисто российская проблема: наша несчастная страна снова впадает в реакцию и архаику, вследствие чего углубляется культурный разрыв с остальным миром, устремившимся в будущее. Но ленты новостей не дают: исламские фундаменталисты мечтают о возвращении халифата; Трамп победил на выборах под лозунгом «Сделаем Америку снова великой!» (то есть вернём прошлое). Великобритания на всех парах рвётся из Евросоюза обратно. Да и в континентальной Европе повсеместно расползается позорная архаичная идеология собственной национальной исключительности, жертвами которой становимся и мы, и наши соседи.
Объявив в конце прошлого тысячелетия «конец истории», Фрэнсис Фукуяма выразил общемировую растерянность перед будущим: привлекательных глобальных проектов больше нет ни у одного государства, мы не знаем, куда двигаться дальше. Да и какой образ будущего может предложить государство? Цивилизация, как и наука, едина, а культура нового поколения глобальна и завязана на сети, не признающие границ.
Миру нужно общее будущее, а государства враждуют друг с другом, тратя немыслимые деньги на совершенствование способов убийства и разрушения. Потребность в чиновниках будет уменьшаться по мере развития сетевой революции — создания инструментов электронной демократии, децентрализованных валют, расширения горизонтальных связей вместо вертикальных. Сложно государству пропагандировать будущее, в котором его необходимость ставится под сомнение.
Пропаганда светлого будущего не нужна и нам: это всё та же архаика, попытка вернуться в СССР. Но время массовых идеологий, «единых учебников» и прочего единомыслия всё равно не вернуть. Будущее нужно нам не в качестве приятной фантазии, которая заставляет закрывать глаза на настоящее. Будущее — это руководство к действию, чудесная возможность, которую у нас есть шанс реализовать и много шансов проспать. Будущее — наша единственная надежда.
Источник: kot.sh
Андрей Константинов
