Возможно, наше поколение рискует стать свидетелем не просто реформации, а настоящего демонтажа привычной пенсионной системы.
В последние десятилетия мир столкнулся с демографическими трендами, ставящими под вопрос устойчивость социальных институтов, выстроенных в парадигме XX века. С одной стороны, триумф медицины и технологический прогресс подарили человечеству беспрецедентное долголетие. По данным Всемирной организации здравоохранения, за последние 70 лет средняя продолжительность жизни в мире увеличилась в среднем на 23 года и достигла к 2023 73-х лет.
С другой стороны, этот триумф омрачается неуклонным снижением суммарного коэффициента рождаемости — ключевого показателя, определяющего воспроизводство населения. Если в период с 1950 по 1955 годы, по данным ООН, он составлял впечатляющие 4.96, то к 2024 году этот показатель обвалился до критической отметки в 2.30. Арифметика проста: для простого воспроизводства населения, то есть для сохранения его численности на должном уровне, необходим коэффициент в 2.12. Данный факт уже давно стал тревожным звонком, сигнализирующим о надвигающейся демографической буре, последствия которой могут оказаться катастрофическими для мировой экономики и социальной стабильности.
Важно отметить, что демографическая ситуация, разумеется, неоднородна и подвержена влиянию множества социокультурных факторов. В странах так называемого глобального Юга, где сильны традиции многодетности и высок уровень религиозности, рождаемость остается относительно высокой. В то же время, развитые страны первого мира, столкнувшиеся с процессами секуляризации, урбанизации и эмансипации женщин, демонстрируют обратную тенденцию — устойчивое снижение рождаемости, приводящее к депопуляции.
В 2024 году лидерами по суммарному коэффициенту рождаемости являются Нигер (6.89), Сомали (6.42), Чад (6.35), Демократическая Республика Конго (6.21) и Мали (6.04). В противовес этому, общеевропейский уровень коэффициента воспроизводства населения составляет удручающие 1.50. Если экстраполировать эти тенденции в будущее, перед нами вырисовывается мрачная картина демографического «вымирания» европейцев, которое может привести к их постепенному замещению мигрантами из стран с более высокой рождаемостью, несущими с собой иные культурные и социальные нормы.
Россия, с аналогичным европейскому коэффициентом рождаемости, равным 1.50, также находится в зоне повышенного демографического риска. Страна столкнулась с проблемой сокращения населения, которое, в свою очередь, чревато серьезными экономическими и социальными последствиями.
Это неизбежно ведет к перекосу в возрастной структуре общества — увеличению доли пожилого населения и уменьшению доли молодых трудящихся. В экономической терминологии это называется увеличением «демографической нагрузки», когда на каждого работающего приходится большее количество иждивенцев — пенсионеров и детей. Данный фактор оказывает колоссальное давление на пенсионную систему, систему здравоохранения и другие социальные институты. По данным Росстата, средний возраст в России составляет 40.2 года, что лишь усугубляет ситуацию.
Но прежде чем выносить окончательный вердикт о коллапсе, стоит задать вопрос: а откуда вообще берется пенсия? В российской истории концепция пенсионного обеспечения в современном понимании — с регулярными выплатами по достижении определенного возраста и выслуги лет — относительно недавняя. Большую часть нашей истории благополучие большинства населения, проживающего в сельской местности, обеспечивалось большой, крепкой, работоспособной семьей, которая брала на себя ответственность за содержание и поддержку своих пожилых и нетрудоспособных членов. Таким образом, семья и обрабатываемая ею земля являлась, по сути, «пенсией» для подавляющего большинства российских крестьян.
Пенсионное обеспечение в современном виде, с четко прописанными правилами и гарантированными выплатами, начало формироваться в городах, и изначально было доступно ограниченному кругу лиц — государственным служащим и военным.
Не вдаваясь в исторические экскурсы о «кормлениях» княжеских дружинников в виде земельных наделов с зависимыми крестьянами, справедливости ради отметим, что уже в XVIII-XIX веках государственные чиновники, пусть и с определенными оговорками и ограничениями, получали вознаграждение за долгую и верную службу.
Однако во второй половине XIX века, в эпоху бурного развития капитализма и индустриализации, пенсионное обеспечение стало постепенно распространяться не только на военных и государственных гражданских служащих, но и на работников частных предприятий. Были созданы эмеритальные кассы — своего рода прообразы современных негосударственных пенсионных фондов. Работники вносили в эти кассы небольшие взносы в течение своей трудовой деятельности, а после выхода на пенсию получали из этих касс регулярные выплаты.
Тем не менее, крестьянство, составлявшее по-прежнему подавляющее большинство населения Российской Империи, продолжало обеспечивать себя самостоятельно, полагаясь на собственные силы и поддержку семьи.
Подлинно массовый характер пенсионное обеспечение приобрело лишь в советский период, когда государство взяло на себя роль главного гаранта социальной защиты граждан.
В 1932 году был установлен возраст выхода на пенсию по старости: 55 лет для женщин и 60 лет для мужчин. Этот возрастной порог оставался практически неизменным в течение долгих десятилетий — вплоть до 2019 года, когда была проведена пенсионная реформа.
В 1980-е годы минимальная пенсия составляла 70 рублей, а максимальная — 250 рублей, при средней заработной плате около 200 рублей. С одной стороны, минимальная пенсия была, конечно, невелика, и прожить на нее в одиночку было бы непросто. С другой стороны, сохранялась традиция поддержки пожилых родственников семьей, а также существовала развитая система социальных льгот и субсидий. К тому же, и выплачивать пенсию приходилось относительно недолго. Согласно данным Росстата, средняя ожидаемая продолжительность жизни в России в период с 1961 по 2008 год составляла около 67.8 лет. Минимальное значение было зафиксировано в 1994 году (63.85 года), а максимальное — в 1987 году (70.13 лет). Кроме того, в течение большей части советской эпохи сохранялся естественный прирост населения, что позволяло государству относительно легко справляться с пенсионными обязательствами. Уходящее поколение стариков активно замещалось новым, трудоспособным поколением, которое и обеспечивало финансирование пенсионной системы.
Однако в 2019 году российское правительство решилось на увеличение пенсионного возраста. Для женщин он был повышен до 60 лет, а для мужчин — до 65 лет.
При этом, согласно оптимистичным прогнозам Росстата, средняя ожидаемая продолжительность жизни в России должна неуклонно расти. В 2025 году она, по этим прогнозам, должна составить 76.4 года, а к 2030 году — достичь отметки в 77.9 лет. Таким образом, увеличивается не только продолжительность жизни, но и срок выплаты пенсий. И все это происходит на фоне продолжающегося снижения рождаемости и сокращения трудоспособного населения.
Согласно предварительным данным, в 2024 году естественная убыль населения в России составила −596 227 человек, а общий прирост населения (с учетом миграции) — всего −122 464 человека. Это свидетельствует о том, что даже приток мигрантов, получающих российское гражданство, пока не компенсирует демографические потери. Население страны неуклонно сокращается и стареет, что создает серьезные вызовы для всей социально-экономической системы.
Разумеется, государство вправе распоряжаться бюджетными средствами по своему усмотрению, направляя их на приоритетные направления (оборона, инфраструктура, образование и т. д.) Однако, в условиях, когда стране остро необходимы средства для реализации многочисленных, амбициозных проектов, закономерно возникает вопрос о реальном будущем пенсионной системы и о том, во что она может трансформироваться для нынешнего поколения молодых людей, которых пенсия пока кажется далекой и туманной перспективой.
Какие сценарии будущего российской пенсионной системы представляются наиболее вероятными?
Хочется начать с оптимистичного сценария.
В этом, безусловно, желаемом, но, к сожалению, маловероятном сценарии государство, осознав всю остроту демографической проблемы, предпринимает активные и эффективные меры по стимулированию рождаемости (материнский капитал, льготная ипотека, создание благоприятной среды для семей с детьми и т. д.) и увеличению продолжительности активной и здоровой жизни (развитие системы здравоохранения, пропаганда здорового образа жизни, создание условий для занятий спортом и физической культурой и т. д.) Это, в свою очередь, позволяет нарастить человеческий капитал, повысить производительность труда, стимулировать инновационную активность и обеспечить устойчивый экономический рост. В результате увеличиваются поступления в пенсионную систему, и государство получает возможность выполнять свои социальные обязательства перед пенсионерами в полном объеме.
К сожалению, в текущих геополитических и экономических условиях такой сценарий представляется скорее утопией, нежели реальной перспективой. Нынешние экономические трудности, международная напряженность и отток квалифицированных кадров лишь усугубляют демографические проблемы и снижают шансы на устойчивый экономический рост.
Гораздо более вероятным представляется сценарий постепенного перекладывания ответственности за пенсионное обеспечение на самих граждан, при сохранении минимальной государственной поддержки лишь для наиболее уязвимых категорий населения (инвалиды, одинокие малообеспеченные пенсионеры, ветераны и т. д.)
В этом случае гражданам придется самостоятельно заботиться о своей будущей пенсии, используя широкий спектр финансовых инструментов и возможностей:
— Негосударственные пенсионные фонды (НПФ);
— Индивидуальные инвестиционные счета (ИИС);
— Банковские вклады;
— Инвестиции в ценные бумаги, недвижимость и другие активы;
— Страхование жизни и здоровья.
Изначально эти инструменты будут служить лишь дополнением к государственной пенсии, позволяя увеличить размер пенсионных выплат и обеспечить более комфортный уровень жизни в старости. Однако в долгосрочной перспективе они могут стать единственным источником пенсионного дохода, особенно для тех, кто не рассчитывает на щедрую государственную поддержку.
В этом сценарии государство будет постепенно оптимизировать пенсионные льготы, повышать пенсионный возраст (возможно, не напрямую, а косвенно — например, через увеличение требований к стажу или введение дополнительных ограничений на досрочный выход на пенсию) и стимулировать более поздний выход на пенсию (что уже реализуется через институт «работающих пенсионеров»). Смысл этой политики прост: чем дольше человек работает и платит взносы в пенсионную систему, и чем меньше он получает пенсионные выплаты, тем меньше нагрузка на государственный бюджет.
Стимулирование более позднего выхода на пенсию будет осуществляться, скорее всего, не «кнутом», а «пряником» — через создание экономических стимулов и возможностей для продолжения трудовой деятельности, а также через постепенное снижение относительного размера государственных пенсий, что сделает невозможным поддержание достойного уровня жизни на одни лишь государственные выплаты.
Например, сегодня средняя пенсия в России составляет около 21 000 рублей, а средний прожиточный минимум для пенсионеров — около 15 250 рублей. Разница, казалось бы, невелика, но ее едва ли можно считать достаточной суммой для поддержания привычного уровня комфорта, особенно учитывая дополнительные расходы на лекарства, медицинские услуги и другие нужды, связанные с возрастом.
Стоит отметить, что текущая историческая ситуация в России, как ни парадоксально, благоприятствует развитию идеи индивидуального пенсионного обеспечения. Во-первых, нынешние поколения россиян, по сравнению с предыдущими, обладают более высоким уровнем образования, финансовой грамотности и предпринимательской активности. Во-вторых, многие из них получают от своих предков наследство в виде квартир, дач, земельных участков и других активов, которые можно использовать в качестве основы для собственного экономического благосостояния и пенсионного обеспечения.
Государство, в свою очередь, все меньше стремится играть роль «заботливого отца», перекладывая ответственность за будущее на плечи граждан. Это означает, что каждому из нас необходимо самостоятельно принимать решения о том, как обеспечить себе достойную старость, какие финансовые инструменты использовать и какие риски учитывать.
История, как известно, циклична, и не исключено, что грядущие поколения вновь увидят возвращение к пенсионным системам, напоминающим те, что существовали в XX веке. Однако более вероятным представляется сценарий, при котором пенсии в их нынешнем виде либо исчезнут полностью, либо претерпят столь существенные изменения, что их будет сложно узнать.
Население стареет, рождаемость падает, а государство, обремененное множеством других задач и обязательств, не в состоянии в полной мере финансировать пенсионную систему. В этой ситуации закономерно возникает сложный клубок противоречий: с одной стороны, растет стремление населения к самостоятельному формированию пенсионных накоплений, а с другой — усиливается политический запрос на социал-консерватизм, сочетающий левую экономическую повестку (защита социальных прав, перераспределение доходов и т. д.) с правой политикой (укрепление национальных ценностей, ограничение иммиграции и т. д.)
В стареющем обществе главными ценностями становятся социальная защита и безопасность, в том числе защита от нежелательных последствий неконтролируемой миграции. Это создает уникальный политический ландшафт, в котором будущее пенсионной системы будет определяться не только экономическими и демографическими факторами, но и сложной игрой политических сил и ценностных ориентаций.
В конечном счете, будущее пенсионной системы в России — это вопрос не только экономики и статистики, но и социальной справедливости, политической воли и личной ответственности. Готовы ли мы принять вызовы нового времени и самостоятельно строить свое будущее? Покажет время.
Дмитрий Корниенко
Фото: Freepik
