После отречения Николая II дальнейшая судьба императорской семьи определилась не сразу. Вершителями романовских судеб выступали две отнюдь не дружившие друг с другом «инстанции»: Временное правительство во главе с Керенским и радикально настроенные депутаты Петроградского Совета. Повороты в своих решениях они закладывали весьма крутые.
Из Журнала заседаний Совета министров Временного правительства. 2 марта 1917 г.: «...Совет рабочих депутатов по вопросу о дальнейшей судьбе членов бывшей императорской фамилии высказался за необходимость выдворения их за пределы Российского государства, полагая эту меру необходимой по соображениям политическим, так равно и небезопасности их дальнейшего пребывания в России. Временное правительство полагало, что... такая мера представляется совершенно необходимой и неотложной в отношении отказавшегося от престола бывшего императора Николая II, а также и по отношению к великому князю Михаилу Александровичу и их семьям. Что касается местопребывания этих лиц, то нет надобности настаивать на выдворении за пределы России и при желании их остаться в нашем государстве необходимо лишь ограничить их местопребывание известными пределами, равным образом как ограничить и возможность передвижения...».
Из протокола заседания Исполкома Петросовета. 3 марта 1917 г.: «Слушали: 1. Об аресте Николая и прочих членов династии Романовых... Постановлено: 1. ...арестовать династию Романовых... 4. Арест женщин из дома Романовых производить постепенно, в зависимости от роли каждой в деятельности старой власти...».
Из Журнала заседаний Временного правительства № 10. 17 марта 1917 г.: «Слушали: 1. О лишении свободы отрекшегося императора Николая II и его супруги. Постановили: 1) Признать отрекшегося императора Николая II и его супругу лишенными свободы и доставить отрекшегося императора в Царское Село...».
Экс-самодержцу и его близким, оказавшимся в царскосельском дворце в роли арестантов, пришлось смириться с резким ограничением своей личной свободы.
«...Допускать выход отрекшегося императора и бывшей императрицы на большой балкон и часть парка... в промежуток между 8 час. утра и 6 час. вечера... Телефоны, находящиеся во внутренних покоях дворца, снять...». (Инструкция начальнику гарнизона по охране Александровского дворца. 17 марта 1917 г.)
Хотя многие бытовые моменты для царственных узников совсем не изменились. Вот, к примеру, меню приготовленного для них 18 марта обеда: «Консоме борщок. Каша и пирожки. Судак разварной, соус голландский. Жаркое индейка. Салат. Пудинг манный». Весьма недурно, если учесть, что идет война, в стране разруха и революционные беспорядки... Впрочем, комфортное царскосельское «сидение» оказалось не столь долгим. В июле Романовых увезли в сибирскую глухомань.
«Причиной, побудившей Временное правительство перевезти Царскую Семью в Тобольск, была все более и более обострявшаяся борьба с большевиками... В конце концов я остановился на Тобольске... Я, кроме того, знал, что там удобный губернаторский дом... О необходимости отъезда я предупредил Царя... Дня за 3–4 я предупредил Их, что надо с собой взять побольше теплых вещей. В самый день отъезда я сам лично проводил и усадил Их в поезд... (Из показаний А.Ф.Керенского следователю Н.Соколову. Август 1920 г.)
Пришедшие к власти большевики вспомнили об экс-императоре вскоре после октябрьского переворота. В феврале 1918 г. в повестку одного из заседаний Совнаркома включен вопрос «О переводе Николая Романова в Петроград и предании его суду». Решили: «Поручить комиссару юстиции и двум представителям Крестьянского съезда подготовить следственный материал по делу Николая Романова. Вопрос о переводе Николая Романова отложить до пересмотра этого вопроса в Совете Народных Комиссаров. Место суда Николая Романова не предуказывать пока». Сам Ленин высказался за «открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Федоровной, предательство которых в годы Первой мировой войны дорого обошлось России». А роль главного обвинителя на предстоящем суде предполагалось доверить Троцкому.
Из протокола № 107 заседания Совета Народных Комиссаров. 2 мая 1918 г.: «ПОСТАНОВИЛИ: Дать в печать следующее сообщение Свердлова: ...Месяц тому назад в Президиум явился делегат от охраны бывшего царя и сообщил, что с охраной обстоит далеко не все благополучно, часть охраны разбежалась, окрестные крестьяне подкуплены. По всем сообщениям, доходившим из Тобольска, не могло быть уверенности, что Николай Романов не получит возможности скрыться из Тобольска... Исходя из всех указанных сообщений Президиум... сделал распоряжение о переводе бывшего царя Николая Романова в более надежный пункт... что и было исполнено».
На новом месте, в бывшем доме купца Ипатьева в Екатеринбурге, превращенном теперь в «Дом особого назначения», узников содержали куда более строго.
«Как только государь и государыня прибыли в дом [особого назначения], их тотчас же подвергли тщательному и грубому обыску... В Ипатьевском доме режим был установлен крайне тяжелый, и отношение охраны было прямо возмутительное, но государь, государыня относились ко всему происходившему по наружности спокойно и как бы не замечали окружающих лиц и их поступков... День проходил обычно так: утром вся семья пила чай — к чаю подавался черный хлеб, оставшийся от вчерашнего дня; часа в два обед, который присылали уже готовым из местного совета рабочих депутатов, обед состоял из мясного супа и жаркого; на второе чаще всего подавались котлеты... Тарелки и вообще сервировка стола была крайне бедная; за стол садились все вместе, согласно приказанию государя; случалось, что на семь обедавших подавалось только пять ложек. К ужину подавались те же блюда, что и к обеду...». (Из показаний одного из свидетелей следователю Н.Соколову.)
Страшная развязка наступила 16 июля. Интересные подробности о подготовке места расстрела Романовых обнаруживаются в сохранившихся в архиве воспоминаниях начальника пулеметной команды в Доме особого назначения Алексея Кабанова: «Было решено акцию эту провести в той подвальной комнате, в которой помещался я со своей пулеметной командой... Для этой цели убрали из комнат наши кровати и другую мебель. На время расстрела решили поставить под окнами нашей комнаты старую грузовую машину „Форд“ с плохим глушителем, чтоб она в это время трескотала своим мотором и заглушала выстрелы...».
О случившемся уральские «товарищи» поспешили уведомить Кремль. Текст телеграммы Президиума Уральского облсовета Ленину и Свердлову о расстреле Николая Романова, датированной 17 июля 1918 г., известен: «Ввиду приближения неприятеля к Екатеринбургу... [по] постановлению президиума областного совета в ночь на 16 июля расстрелян Николай Романов...». Много спорили, а стала ли эта депеша сразу известна главным адресатам? Однозначное подтверждение дает уцелевший в архивных фондах «фирменный» конверт Управления делами Совнаркома с надписью «Секретно. Тов. Ленину из Екатеринбурга. 17/7 12 дня» На нем — ленинский автограф: «Получил. Ленин», а также служебная пометка: «Для Свердлова копия получена в 13.10. 17/7». Ну а через день казнь отрекшегося царя «легализовали».
Из протокола № 1 заседания Президиума ВЦИК. Москва. 18 июля 1918 г.: «Слушали: 1. Сообщение о расстреле Николая Романова. По обсуждении принимается следующая резолюция: Президиум В.Ц.И.К. признает решение Уральского Областного Совета — п р а в и л ь н ы м..».
Реликвии из-за океана
После убийства императорской семьи их личные вещи, бумаги, ценности пошли по рукам. Есть свидетельства, что главный палач комиссар Юровский вскоре привез в Москву два саквояжа с «трофеями»: кое-что из драгоценностей Романовых, некоторые их личные документы... Часть «николаевского багажа» (в том числе дневники царских детей) впоследствии, после взятия Екатеринбурга белыми войсками, была найдена в сейфах городского банка.
Значительное количество вещей, оставшихся после расстрела семьи Романовых, большевики перевезли в Пермь, а оттуда конце августа все тот же Юровский доставил их в столицу. Большая часть этого «домашнего скарба», принятого под расписку комендантом Кремля, была передана в Исторический музей и пролежала там в полном забвении несколько лет. Лишь в 1925–1926 гг. специальная комиссия Главнауки занялась разборкой этой «посылки». Были отсортированы предметы, «имеющие историческое значение и подлежащие передаче в музеи» — среди них, например, «шинель серого сукна, детская николаевка, связка георгиевских лент, погоны...». Другие вещи, как не представляющие исторической ценности (в том числе белье, полотенца, скатерти, салфетки...), решено было передать в детские дома и приюты.
— Немало предметов из опустевшего Дома особого назначения растащили местные жители, — рассказывает куратор открывающейся выставки Марина Сидорова. — Когда Екатеринбург был взят белыми и началось расследование дела об убийстве царской семьи, следователь Н.Соколов изъял значительную часть этих вещей. Впоследствии «романовские» реликвии, упакованные в несколько ящиков, были отправлены в Англию и переданы великой княгине Ксении Александровне. В 1948 г. она поручила хранить мемориальные ценности настоятелю лондонского православного прихода протоиерею Михаилу Польскому, попросив его держать в тайне информацию об этих святынях до «того времени, когда в России с падением безбожной власти нашей Святой Церкви можно будет объявить о них». Вместе с отцом Михаилом реликвии царской семьи переехали вскоре в Америку. В 1962 г. это собрание было передано в Свято-Троицкий монастырь и семинарию в Джорданвилле, где и находится до сих пор. Другую часть царских вещей, найденных следователем Соколовым в Екатеринбурге и вывезенных за границу при отступлении белых, передал в монастырский музей архиепископ Сан-Францисский Кирилл 2 года назад.
Сейчас из США впервые привезли в Россию часть предметов, имеющих отношение к царской семье, чтобы показать их на открывающейся выставке. Вешалки с монограммами императрицы, вышивка по канве, которую начала, но так и не успела закончить Александра Федоровна, погоны с императорского мундира, нижняя юбка великой княжны Анастасии... Много хозяйственных документов, относящихся ко времени ссылки в Тобольск. Для подневольных обитателей дома «Свобода» (так называли бывший губернаторский особняк) и за их счет в магазинах закупались разнообразные товары — прованское масло, бумага, чернила... Вот очень любопытный документ из джорданвилльской коллекции. Перечень предметов, привезенных императорской семьей из Царского Села в Тобольск. Сентябрь 1917 г.: «...Кинематографический аппарат... экран складной в футляре... фильмы — 21 коробка... скатертей разных — 9, вешалок-распялок для платьев — 100, ...картины работы художника Нестерова: „Благовещение“ — 1, „В скиту“ — 1... Всего тринадцать ящиков и пять мест, зашитых в рогожи...». В списках багажа, собранного императорской семьей для ссылки в Сибирь, значатся, кроме того, портреты Александра I и Александра II, 6 балалаек...
Одним из примечательных экспонатов выставки станут тома следственного дела по факту убийства членов царской семьи, возбужденного уже в наше время и официально закрытого в прошлом году. Среди отобранных для экспозиции — уникальные «вещдоки». Впервые можно увидеть рубашку и котелок Николая, которые были на нем в тот трагический день 1891-го, когда во время визита в японский город Оцу будущего самодержца российского один из полицейских ударил саблей по голове. Эти раритеты долгие годы хранились, всеми забытые, в запасниках Эрмитажа, и только в 2008 г. их решили использовать для проведения дополнительной судебной экспертизы. Результаты развеяли последние сомнения в том, что среди обнаруженных под Екатеринбургом останков череп и кости Николая II. Этот факт доказывают, во-первых, генетические анализы сохранившихся на рубахе подтеков крови. А во-вторых, судмедэксперты, тщательно изучив следы, оставленные клинком на котелке, сделали однозначный вывод: удар нанесен так, что после заживления раны от него на голове не могла образоваться костная мозоль (именно отсутствие этой мозоли было одним из аргументов, выдвигавшихся теми, кто сомневался в подлинности екатеринбургских останков).
— Очень интересно посмотреть на результаты баллистической ситуационной экспертизы, выполненной в ходе следствия, — рассказывает М.Сидорова. — В ходе ее специалисты выяснили с точностью до сантиметра, кто и где стоял в момент казни. Оказалось, например, что практически все участники «расстрельной команды» целились сперва в императора, остальным пули достались уже после того, как Николай упал, в том числе и цесаревичу Алексею, которого государь заслонял своим телом.
Оказывается, всплеск интереса к трагедии императора Николая и его семьи случился в высших эшелонах советской власти еще в 1964 г. Тогда была подготовлена справка идеологического отдела ЦК КПСС «О некоторых обстоятельствах, связанных с расстрелом царской семьи Романовых». В документе сообщается: «Нет никаких разногласий относительно количества расстрелянных членов царской семьи. Это: Николай II, его жена, сын Алексей и четыре дочери: Мария, Ольга, Татьяна и Анастасия. В связи с тем что во время изучения этих событий возник вопрос о розыске мест захоронения царской семьи и возможном вскрытии могилы, были изучены материалы, касающиеся этого вопроса...». Записка завизирована одним из руководителей отдела пропаганды ЦК КПСС, А.Н.Яковлевым, а внизу резюме: «Считаю, что искать и вскрывать могилу не вызывается необходимостью...». В итоге окончательное расследование «дела Романовых» было отложено еще почти на полвека.
Эту трагическую эпопею нельзя считать завершенной даже сейчас. Ведь в царской усыпальнице Петропавловского собора торжественно похоронены лишь пятеро членов семьи последнего российского самодержца: сам государь, государыня и три их дочери. Обнаруженные позднее останки наследника-цесаревича Алексея и великой княжны Марии (подлинность которых также доказана экспертами) до сих пор остаются не погребенными.
материал: Александр Добровольский
