В MOMus — Музее искусства модернизма — коллекции Костаки в Салониках открылась первая за почти тридцать лет большая выставка Любови Поповой (1889–1924). Части легендарного собрания русского авангарда, обосновавшейся в Греции, практически хватило на полноценную ретроспективу художницы, считает Олег Краснов.
О юбилее одной из «амазонок авангарда» — Любови Поповой (24 апреля ей исполнилось 130 лет) — на родине будто позабыли. Последняя ее ретроспектива, в 1991 году доехавшая аж до нью-йоркского MoMA, проходила в Третьяковской галерее в 1989-м. С тех пор — ни монографий, ни выставок, лишь несколько кубофутуристических работ придуманной ею живописной архитектоники присутствуют в экспозициях главных музеев русского искусства в Москве и Петербурге. Плюс появившийся в недавно открывшемся в Третьяковке мемориальном зале Георгия Костаки единственный сохранившийся живописный рельеф. Зато в полной мере о Поповой вспомнили в Салониках, где находится вторая по объему после Третьяковки коллекция работ живописца, графика, театрального художника и дизайнера, чье творчество, в отличие от многих коллег-новаторов, «не знало истощения сил». Более двухсот произведений, в основном графики, дополненные фотографиями из архива семьи Поповой, письмами и документами, заполнили два этажа музея без участия российских музейных собраний, но на чистом русском энтузиазме.
История создания греческого музея широко известна и растиражирована в книгах, статьях и выставках. По сути это история одной коллекции русского авангарда, собранной в послевоенный период греческим подданным Георгием Костаки (1913–1990), жившим и работавшим в Москве. Заболев авангардом, он кропотливо выискивал в семьях и мастерских художников все то, что было сначала с восторгом принято, а в конце 1930-х предано забвению советской властью: от дневников, снимков, почеркушек и эскизов до живописи и скульптуры как главных, так и второстепенных героев русского авангарда. Решив эмигрировать на родину в конце 1970-х, он расплатился за разрешение на вывоз своих сокровищ почти половиной собранных произведений: выставка его памяти в Третьяковке в 2014-м так и называлась «Выезд из СССР разрешить…». Уехав, он выставлял доставшуюся часть по мировым музеям, изредка продавал отдельные шедевры. Расстаться же с коллекцией целиком наследники решили в 2000-м — ее продали греческим властям почти за €40 млн. Оказавшись позже в Салониках, она около десятилетия выставлялась кое-как, в основном же работы давали на временные выставки. Два года назад музей принял решение стать международным центром изучения авангарда и всерьез заняться достойным представлением коллекции, в первую очередь в собственных стенах. В помощь начинанию был организован попечительский совет, который возглавила учредитель Heritage Art Foundation Кристина Краснянская, а главным спонсором институции стал коллекционер и меценат Андрей Чеглаков. Их усилиями летом прошлого года здесь полностью обновилась постоянная экспозиция, созданная с привлечением российских музейных экспертов, кураторов и архитекторов; была сформирована будущая выставочная программа. Кроме того, вместе с рестартом музей получил и свое нынешнее новое название, отдающее должное легендарному коллекционеру.
Выставка «Любовь Попова: форма—цвет—пространство» — вторая экспозиция, сделанная при содействии попечительского совета. Она практически целиком — за исключением пяти работ из частных собраний — основана на собственных материалах институции и обошлась без российских музейных займов, что для «масштабной ретроспективы», как здесь называют выставку, странно. Такая ситуация связана с все еще неспокойной областью международного обмена, музеи опасаются невозврата произведений. Из-за неполных гарантий, например, на ту же памятную выставку Костаки в Третьяковке в 2014-м не были отправлены в Москву работы из Греции. Прозрачности в отношениях, похоже, удалось достигнуть только сейчас: на пресс-конференции директор MOMus Мария Цанцаноглу объявила, что в Третьяковку на выставку «Авангард. Список №1. К 100-летию Музея живописной культуры», которая откроется в конце октября, впервые поедут девять произведений Ивана Клюна. В то же время, как рассказал “Ъ” сокуратор нынешней экспозиции искусствовед Андрей Сарабьянов, задачей было показать собственное уникальное собрание музея. «На выставке представлены все периоды творчества, которых у прожившей 35 лет художницы не так уж и много. В этом смысле в коллекции музея нет лакун»,— считает он. И хотя выставке местами не хватает многомерной поповской живописи, с этим сложно не согласиться.
Выставку открывают ранние примитивистские, по выражению Сарабьянова, вещи — живописные пейзажи, натюрморты и зарисовки, выполненные во время учебы в школах Станислава Жуковского, Константина Юона и Ивана Дудина. Далее — кубизм и кубофутуризм с великолепной «Путешественницей», работы для так и не вышедшего журнала группы Казимира Малевича «Супремус», театральные эскизы, книжные иллюстрации, документация легендарных выставок «Трамвай В» и «0,10». И, конечно, живописная архитектоника и пространственно-силовые построения, последний цикл Поповой, вдохновленный идеями конструктивизма. Эти работы художницы больше других говорят о ее свободе и независимости от того, что творилось вокруг.
Олег Краснов
