Человек я старый, а журналист почти что молодой. В сумрачном лесу СМИ оказался, земной свой путь пройдя до половины. Да и держался ближе к опушке. Факультативная специальность «дезинформатора широкого профиля» в моем дипломе не значится. Наверное, поэтому на язык тотальной лжи, господствующий ныне в России, смотрю с ужасом, но со стороны. Как на преступление, нуждающееся в наказании. Как на болезнь, нуждающуюся в лечении или в диагнозе патологоанатома.
Удручает одно: в советское время была способность воспринимать ложь в качестве лжи, а сейчас она у людей исчезла. После 08.08.08 (так историки обозначат момент разлома страны, некогда называемой Россия) удивили не действия властей, но одобрение их со стороны тех, кого считал вменяемыми. Словно не слышали в школе о последствиях русско-японской войны. Словно не было ясно, какими форсированными ходами закончится проведенная горе-шахматистами комбинация и какая унизительная позиция ждет страну.
Моральная, интеллектуальная и правовая невменяемость не только власти, но и населения, включая «элиту», яснее всего свидетельствует о распаде сознания, предшествующем распаду страны. Quem Deus perdere vult, dementat prius. Кого Бог хочет погубить, того Он прежде лишает разума.
Как вести себя тем, кто считает себя нормальным? На каком языке делать СМИ тем, кто не считает зарплату достаточным поводом для лжи? Тем, кому каинова печать с шапкой на первой полосе «Что я, сторож брату моему?» не ложится в «формат души».
Когда власть ведет себя в стилистике ополоумевшей от безнаказанности шавки из подворотни, нет ничего безумней, чем вступать с ней в процесс перетявкивания. Собака бешеная, у нее пена течет. Ветеринара нет. Человек с ружьем неподалеку тоже укушен, и у него пена.
Если ты один, то какова система мысли, с помощью которой можно осознать происходящее? Не свихнувшись от постоянно навязываемого абсурда, оподления языка и лживых координат сознания.
Вступать в разговоры с безумцами нет смысла. Им нужны санитары. Но они у власти, они — системные безумцы, порожденные историей болезни страны. Для предотвращения скорой эпидемии нужна вакцина, нужно изучение их пораженного мозга. Не надо убивать их. Их надо изучать.
Фонарь под глазом Диогена
Выработкой мыслительных процедур занимается философия. В России никогда не было традиционного европейского философствования, идущего с Древней Греции. Был постпетровский муляж философии как «предмета цивилизации», да и с ним были постоянные хлопоты. Для философствования в России не было ни соответствующей социальной среды, ни языка, ни общественных институтов. Русский философ пытается достичь невозможного, породив собственную питательную среду. За русскую философию принимались сложные гибриды литературного, публицистического, религиозного, идеологического направлений непереваренной мысли. О мыслительных процедурах речи не было. Корсет «чистого мышления» не для нас. И скучно, и грустно, и некому морду набить в минуту душевной невзгоды, длящейся веками без просыпу.
Недавно фонд Г.П. Щедровицкого, возглавляемый политтехнологом П.Г. Щедровицким, объявил о выпуске
В самом выпуске книг Ильенкова, Лосева, Бахтина, Асмуса, Мамардашвили, Щедровицкого и остальных, переживших трагедию насильственной деформации мысли, ничего плохого нет. Эти книги и так выходят. И феномен «превращений» российской мысли нуждается в осмыслении. Но тут на одной полке встанут сочинения членов ЦК КПСС и бывших зэков. Палачи с партсобраний и их жертвы с признанием: «Я мыслю, следователь, но существую». Мемуары о жертвах напишут те, кто их угробил. Откормленные под вывеской «советской философии», они теперь запишут задним числом в ту же ведомость изгоев, чтобы сохранить и вывеску, и ведомость.
Удивляет наглость, с которой они привлекают к себе внимание. Вдруг начнется обсуждение «проекта»? Или уже никто ничего не помнит. И сейчас — в свете свежей статьи УК — самое время, поскольку любое обсуждение суть государственная измена. Черные кобели — на отмывку! Заодно объявят о текущих зияющих высотах, как сделал один из функционеров, отвечая на прямой вопрос: «То есть наша философия сейчас пребывает в хорошем состоянии?» — «Конечно. Это социогуманитарные науки сейчас переживают период кризиса, а в философии все очень хорошо».
Теории, появляющиеся в России, — это диагнозы окружающему и самому диагносту. А тут уже не диагноз. Тут надпись на могильном камне. Впервые за два с половиной тысячелетия своего существования философия вышла из перманентного кризиса — и сразу на Ваганьково.
Демосфен, камни жуй!
Нелепо думать, что философию можно взрастить вне реалий обыденности. Если жизнь — дурдом, то такой же будет и философия. Невменяемость философии — ее муляжность, какбыфилософствование, пустословие, за которым нет ни рефлексии, ни социальной реализации, ни понимания.
Мы переживаем момент умственного затмения. Когда не понимаем ни себя, ни происходящего вокруг, ни того, чего хотят от нас другие. Наследственный дебилизм привел популяцию к утрате языка, на котором возможна коммуникация с внешним миром.
Мысль без рефлексии невозможна. Но мысль вытеснена подогреваемой эмоцией. Но та недолговечна, быстро переходит в противоположность. Между летним буйством восторга от «России, встающей с колен» до рождественской проповеди о кризисе, данном в наказание, прошло мгновение. Это маниакально-депрессивное состояние с буйством эмоций и усугублением распада. Воображение наше живо, да мысли рассеяны. Наша «эмоциональность», «душевность» — это лишь вопиющая недочеловечность, недоличностность.
Остался единственный дискурс невменяемой власти над другим, расширяющейся агрессии, тотального подавления всего вокруг. Для его носителей, кроме товарищей по партии, есть только две категории людей: враги и предатели.
В результате расхождение России с цивилизацией достигло состояния антропологического разлома. Мы заимствуем все вокруг, не понимая, что это, переиначивая на свой салтык.
Написал и задумался. А к кому, собственно, обращаюсь? Какое хорошее изобретение — блоги в интернете! Читаешь и видишь целое поколение с заслонкой в голове, где играет заведенный органчик. Время Демосфену жевать камни. А Диогену днем с огнем искать человека, пока его самого не отыщет у метро милиционер, а в глухом дворе не зарежут скинхеды. Как говорили в первые годы перестройки: кому нужна ваша правда? Кто ее выслушает сейчас, когда мы сами все знаем? А завтра, когда вскипит разум возмущенный, эти обстоятельства изменятся, настроения переменятся. Но никто не поумнеет.
Как сказал классик, в годы мира бездействую, в годы войны истекаю кровью. Остается петь Исайю: «Горе мне! Я должен молчать, ибо я человек с нечистыми устами и живу среди народа с нечистыми устами»?
Философия невозможна без личности. Но где она сегодня? Кто это сказал: мы оплакиваем миллионы уничтоженных сталинизмом, вместо того чтобы оплакать десятки миллионов выживших, — такими, какими смогли выжить.
Стать личностью можно, лишь совершив ряд философских процедур — понимания себя, другого и отношений между ними. Личность и есть противостояние нелюди. Рефлексия личности, поднимающая ее над собой и другими, — вот условие.
И не говорите, что когда все больны, а один здоров, то это он дурак. Книги пророков сегодня актуальнее газет: «Может ли эфиоп переменить кожу свою и барс — пятна свои? Так и вы можете ли делать доброе, привыкнув делать злое?»
Все — больны.
Игорь Шевелев
