Ресторанный дворик крупного торгового центра в Москве кипит, варится, жарится. Вместе с ним это делают посетители, желающие самых разных кулинарных изысков. Самых. Разных.
Но это в будни. В обеденное время вечно шатающиеся беловато-бежевые столики заполняются людьми в клеймённых логотипами футболках (работники и работницы магазинов), гражданами в костюмах и строгих юбках (работники и работницы государственных учреждений неподалёку), а также многочисленными студентами, одетыми одновременно в оба этих костюма. Жуют, болтают, толкаются невзначай. Много еды, много людей.
В выходные не так. Утром, где-то до полудня, за столами нет почти никого: за исключением нескольких господ, мирно тыкающих в смартфоны и ничего не кушающих. Но и в это тихое время отдыхающие от тяжёлых будней стулья и столики принимают на себя огромные подносы особой, чаще всего субботне-воскресной, касты – туристов.
Не таких туристов, что слоняются огромными группами, прибывая посмотреть-поглазеть на русско-московские забавы из индий, китаев, франций, вьетнамов. Других – русских, провинциальных, жаждущих коснуться бриллиантовой и великолепной столицы. Обычно они передвигаются в строгом порядке и ведут себя строго по плану.
Часто это семья из трёх человек: мама, папа, дитя. Одеты они всегда не так, как люди столицы: почти всегда, кроме зимы, мужчины предпочитают шорты или бриджи, спортивные штаны без полосок, сандалии или крупные горные кроссовки. Жёны одеты в дурно пестрящие цветами платья, спортивные штаны тех же цветов, потрёпанные кроссовки или туфли. Детишки, в основном, копируют маму или папу, в зависимости от пола, в уменьшенном виде.
Поднос пестрит яствами – самыми разнообразными. Кто-то постарше берёт привычное: блины, компоты, супы, салаты. Кто-то другой, кажущийся себе более современным, набирает непонятных роллов, бургеров, холодных лимонадов. Кто-то третий решается смешать блюда из разных киосков – и чаще всего разочаровывается в потраченных деньгах. Мешать нельзя, известно же.
Члены семьи рассаживаются, берут в руки еду и напитки. Папа, допустим, кушает шаурму и пьёт пиво (ещё нет полудня, но мы в столице отдыхаем), мама предпочитает лимонад или делит с мужем запотевший пластиковый жёлтый стакан, дитё предпочитает то, что захотели родители – компот (ведь газировка вредна, дурень).
- Ну что, Маня, вкусно тебе эту вот?
- Вкусно, Коля. Хотя и не так, как у мамы мы кушали тогда, помнишь. Дай сыну укусить.
- Ага, ща, нет уж, он маленький. Мань, не пей пиво, а, себе купи, если хочешь!
- Да я глоток!
- Ага, глоток...
Пауза. Жевание.
- Коль, надо нам ещё к Вечному огню и Мавзолею обязательно. Сфотографируемся.
- Обязательно, да. Покажем дома фотки, что вот-де в столице были.
- Да, Коля. Коля, так надо ещё футболочки Сашеньке купить.
- Купим всё твоей Сашеньке, денег дала бы...
- Что ты опять начинаешь?! Я ей куплю, я! Не ты! Ешь сиди.
- Да ем я, не ори...
Пауза. Жевание.
- Так, сына, попробуй картошку.
- Не хочу, ма.
- Ну попробуй.
- Да не буду!
- Эй, сын, а ну-ка попробовал! Ни одна бабка так жарить не умеет! Быстро!
- Коль, ты дурак совсем? Моя мама жарила ему фри вот эти, он не ел...
- Жарила, ага. В масле купала. Ешь, бездельник. Один компьютер на уме.
- Коль, не надо третий стакан брать. Пошли к Мавзолею.
- Да ща, б...
Пауза. Съедено.
Папа-турист ест ту же картошку, те же блины, ту же курицу, но запивает это утренним пивом. Дома так нельзя.
Мама-турист берёт те же салаты с майонезом, компоты, кексы, но в крупном количестве. Дома так нельзя.
Сын/дочь-турист в силу возраста кушает то, что позволили родители, но в честь праздника могут позволить всё. Дома так уж точно нельзя.
Гораздо интереснее наблюдать это, чем китайских туристов. Почему-то.
Борис Поженин
