Водку пьют – как воду, целуются и любовью занимаются – исключительно по-голливудски. Какой нынче фильм ни посмотри – сплошные штампы да перехлёсты.
Водку персонажи пьют как воду, не морщась и не закусывая, полными стаканами и прямо из горла – до дна. И – ни в одном глазу.
Ну, понятно, пьют-то в трудную минуту. Но как раз в такую минуту человек, сняв водкой напряжение, быстро пьянеет. Знают ли это режиссёры и актёры? Пили ли они сами водку стаканами и из горла?
Страсть теперь изображается по-голливудски.
Персонажи срывают друг с друга одежды и часто не ложатся, а занимаются любовью стоя, как животные. Причём страсть такая показывается даже тогда, когда фильм исторический, про те времена, когда такого срывания одежд и в помине не было. У Шекспира читали в ремарках? И я не припомню.
Целуются персонажи теперь тоже исключительно по-голливудски. Сначала лёгкие прикосновения губ к губам, потом покусывания и обязательно причмокивания, без этого – никак. И эта манера – даже в исторических фильмах, когда и целовались совсем иначе.
А какое было кино!
У нас считается, что влюблённые герои должны не говорить о своих чувствах, а выражать их глазами. Артисты честно пытаются выполнить установку режиссёра. Но зрителю трудно им поверить.
Не получается любви глазами, хоть застрелись.
Не удивительно, если учесть, что любовь сегодня чаще обращена к себе любимому (любимой). Кто-то в самом деле любит, а кто-то только позволяет себя любить.
Если персонаж попал за решётку, в камере его непременно ждёт уголовное хамство и издевательства. Ни режиссёры, ни актёры, конечно же, никогда не сидели, откуда им знать, что такой недушевный приём в тюрьме вовсе не типичный и даже редкий. Придирки и издевательства бывают, но чаще всего только в тех случаях, когда новичок сам даёт для этого повод.
Таким образом, нам показывают редкий беспредел, а неискушённый зритель хавает это как типичную тюремную крутизну.
А какое было кино!
Киношники почему-то любят флэшбэки, хотя возвращение героев в их молодость меньше всего удаётся актёрам. Взрослые люди, загримированные в молодых, выглядят обычно смехотворно.
По законам того же Голливуда, фильму полагается финальная схватка главного героя и его врага. Врукопашную. В Голливуде насобачились перехватывать дыхание у зрителя. У нас тоже получается… иногда. А чаще за героя не переживаешь, потому как испытываешь неловкость. Чаще всего это схватка ради схватки. Ну, чтоб была.
А вот у Штирлица не было ни одной рукопашной. Ни с Мюллером, ни с Борманом. Однако же мы смотрели до самого конца с замиранием сердца. И даже когда Штирлиц гладил весеннюю землю руками, испытывали щемящее чувство.
Мораль сей басни? Чем серьёзнее действие в фильме, тем смешнее выглядят эти штампы и перехлёсты. Возникает впечатление, что смотришь пародию.
Если таких пародий в телесериале одна в каждой серии, это ещё куда ни шло. Но, как правило, их больше. Чем больше в сериале крутых сцен, чем больше актёры изображают страсти, тем больше там таких пародий. И весь сериал отчасти получается как бы пародией на самого себя.
Виталий Ерёмин
