На мой взгляд, чувство юмора сродни тавоту, предотвращающему мерзкий скрип вращающихся шестерёнок в механизме. Механизм отношений между людьми без такой смазки был бы куда более скрипучим, а сами шестерёнки быстрее бы выходили из строя.
Иными словами, в отсутствие юмора межличностные отношения обострялись бы куда чаще.
Наряду с этой важнейшей функцией юмористическое начало служит аналогом громоотвода (в реальности — молниеотвода). Проблемы, с которыми сталкиваешься, делаются менее грозными, если их тем или иным способом «усмешнить».
У кого-то это выльется в едкую байку о начальнике, кто-то вспомнит соответствующий ситуации анекдот, а кто-то после рюмки-другой споёт подходящую к ситуации частушку. Кстати, частушки, в своё время были столь популярны, что «выходили на орбиту» в виде печатных сборников и целых телепрограмм, позволяли поднимать градус веселья в компаниях, а смех, как известно, дело очень полезное.
При этом частушки, по моим наблюдениям, вызывали схожую реакцию у людей в независимости от их культурного уровня, образованности и начитанности. Хотя тонкий юмор требовал определённой подготовленности в виде последнего перечисленного.
Отмечу, что встречалось немало любителей выпускать в собеседника стрелы юмора, порой даже отравленные. По сути, это было формой агрессии, демонстрацией интеллектуального превосходства. Крайней формой тут является сарказм, что впрямую граничит с издевательством. Разумеется, ни о каком «тавоте» здесь говорить не приходится.
Высшей же формой юмора мне представляется нечто, под оболочкой смешного таящее философию. Улыбнувшись вначале, вы тут же задумываетесь над прочитанным или услышанном. Нередко вы начинаете видеть затронутую проблему в ином свете. В числе главных мэтров назвал бы Ежи Леца, Жванецкого и Губермана.
Можно ли научиться чувству юмора? Вопрос сложный. Наверное, надо всё же быть предрасположенным к освоению смешного, да и желание соответствующее должно быть. В этом случае стоит познакомиться с творчеством перечисленных выше классиков жанра, постараться во время общения с обладателями юмористического начала прислушиваться к их манере общения. На протяжении моей затянувшейся жизни довелось пару раз встречаться с людьми, рассказывавшими, что в юные годы были начисто лишены чувства юмора, но постепенно обрели его, «заразившись» от своих знакомых, любивших каламбуры, розыгрыши и занятные байки.
Подчеркну, что важная «составляющая» чувства юмора - самоирония, некое подтрунивание над самим собой. Это демонстрирует уверенность в себе, нередко обезоруживая малоприятного собеседника.
Возникает вопрос об «интернациональности» смешного. И тут приходится признать, что местная культура в значительной степени определяет чувство смешного, во всяком случае на уровне бытового юмора. Что-то сумеет преодолеть барьеры национального характера, но не всё. Вспомнить хотя бы зарубежные фильмы, где далеко не всё шутливое заставит вас рассмеяться. Конечно, речь не о таких вершинах, как Рабле, Гоголь или Свифт.
В подтверждение своего тезиса приведу два примера. В Восточной Африке есть народность маконде, славящаяся уникальными резчиками по дереву. Наряду с изображением фантастического параллельного мира они режут и вполне реальные фигурки обычных крестьян. И вот у некоторых мужчин они изображают огромный живот. Во время разговора с одним из таких мастеров, я его спросил об этой детали. Он удивился: неужели, мол, непонятно, что такая фигурка должна вызывать улыбку? Это ведь так смешно - большой живот...
Другая история связана с моим любимым автором по работе в журнале «Новое время» писателем Юрием Нагибиным. Он был автором не только книг, но и полусотни киносценариев, в том числе оскароносного «Дерсу Узала». Во время съёмок этой картины он отстаивал перед японским режиссером Акиро Куросавой некий эпизод, который тот не понимал и хотел выкинуть. Юрий Маркович раз за разом объяснял, насколько смешная там ситуация и как это украсит фильм. Японец не видел в этом ничего смешного. Будучи человеком темпераментным, Нагибин вскочил с парусинового кресла и продолжил свою аргументацию, бегая вдоль съёмочной площадки. Лицо режиссёра словно окаменело - ни малейшей реакции. Видя бесперспективность своих усилий, Юрий Маркович плюхнулся обратно в своё кресло. И — тут же в ужасе вскочил: оказалось, что он сел на свои очки. По словам Нагибина, Куросава хохотал более получаса, утирая слёзы…
Это — к вопросу восприятия смешного или того, что представляется смешным.
Источник: unsplash.com
...Конечно, шутить о серьёзных вопросах внешне кажется легкомысленным. Да вот решать эти вопросы в отсутствие шутки — в уместной ситуации — будет ещё труднее.
Владимир Житомирский
