Подзаголовок остаётся на совести редакции (прим. редакции)
Строка из популярной некогда песни вспоминается, потому что этот вопрос задаешь себе едва ли не каждый день, соприкасаясь с окружающей действительностью, которая все больше начинает походить на сумасшедший дом.
Кадр из фильма «Берегись автомобиля» (1966). И. Смоктуновский и О. Ефремов.
На стенах ряда медицинских учреждений висят иконы. А рядом с ними — прейскурант цен, сравнимых с телефонными номерами. Власти постоянно твердят об уважении к интересам представителей всех поколений. А на самом деле приходится сталкиваться с тем, что после тридцати пяти ты — не человек и должен полностью забыть о каких-либо профессиональных умениях и душевных потребностях, соглашаться на любую, самую неквалифицированную работу, чем заранее обречь себя на участь пациента врачей, призванных лечить длительные депрессии…
Многое из того, что происходит и в культурной, гуманитарной среде, вызывает недоумение, кажется диким, из ряда вон выходящим.
Взять хотя бы новые переводы знаменитых зарубежных романов (скажем, Сомерсета Моэма), в том числе и адресованных преимущественно юношеской аудитории (к примеру, произведений Эмиля Ажара, Арчибальда Кронина), где жизненно-важные понятия объясняются выражениями сомнительного вкуса, а иногда и вовсе «ниже пояса». Или — церемонии прощания с мастерами театра, кино, эстрады, которые напоминают вовсе не скорбные мероприятия, а представления с бурными аплодисментами в финале. Спектакли, кинокартины, выставки и книги нередко именуются пафосным словом — проект. А сам театр вопреки продолжительным протестам его служителей, увы, все же превратился в «сферу услуг», не брезгуя ничем для привлечения зрителей — даже издавна присущей ему тайной, ради чего открыл некогда запретную для посторонних глаз дверь в закулисье. И в прямом смысле — посредством экскурсий в гримерные, репетиционные залы, прочие театральные помещения. И в смысле переносном — при помощи подробных сообщений в социальных сетях, информирующих о событиях внутри той или иной труппы. К тому же артисты, не переставая сетовать на излишнее журналистское любопытство, сами бывают чересчур откровенны. И — уверяя нас в наличии некоего творческого братства и неизменной корпоративной солидарности, на практике предают своих знаменитых коллег в различных «прямых эфирах» говоря такие непристойности, что волосы дыбом на голове встают. В результате подобной «посмертной казни» (особенно достается Людмиле Гурченко, Андрею Миронову, Ивану Пырьеву) уже проблематично воспринимать тот светлый эмоциональный посыл, который кумиры стремились донести до нас в своих лучших ролях и режиссерских работах.
Правда, справедливости ради стоит заметить, что подчас масла в огонь добавляет пишущая братия, с недавнего времени специализирующаяся на текстах, тяготеющих к явной «желтизне» с преобладанием жалобного тона. Иногда же в самих заголовках статей и даже книг присутствует некий «приговор». Как у Лады Акимовой, позаимствовавшей для своего сочинения о Руфине Нифонтовой заголовок романа А. Н. Толстого — «Хождение по мукам», в экранизации которого, как известно, Руфина Дмитриевна сыграла роль Кати. Но в процессе чтения возникает совершенно противоположное ощущение от судьбы актрисы. Судьбы счастливой. И актерской (сколько значительных сценических и экранных образов создала!). И человеческой (единственная, взаимная любовь, крепкая семья, дочь, внук!). А причиной смерти явился несчастный случай и уж никак не «злоба, зависть и интриги».
Однако, очевидно, присутствие в информационном пространстве чего-то «жареного» сейчас необходимо. Иначе не были бы столь популярны телевизионные программы бульварного толка. К тому же недаром и в солидных, посвященных артистам и режиссерам программах и публикациях преобладает ассоциирующаяся с банальными байками «прямая речь» их героев, а разбору непосредственно профессиональных достижений отводится ничтожно малое место. Да и к чему этот разбор, если в чести «занимательное театроведение», постепенно вытесняющее театроведение как таковое в его традиционном понимании. А ведь именно благодаря соприкосновению с ним — с содержательными, эмоциональными трудами, принадлежавшими перу Елены Поляковой, Натальи Крымовой, Юрия Смирнова — Несвицкого, Бориса Львова-Анохина, других авторов, с теле- и радиопередачами той же Крымовой, Александра Аникста, Виктора Комиссаржевского, Анатолия Смелянского большинство из тех, кому уже исполнилось сорок и более лет пошли в эту науку. Науку, между прочим, раньше уважаемую и нужную… Свидетельство тому — достаточное количество, регулярно выходивших в печатном виде, доступных не только профессионалам, но и любителям изданий, посвященных искусству сцены. В газетах еще существовали отделы культуры, и уж никак не светская хроника. А в театрах — литературные части, сотрудники которых и аннотации к спектаклям готовили, и представителей прессы на премьеры приглашали, и отзывы на поступавшие «самотеком» пьесы писали. Словом, любой образованный, дороживший своей профессией выпускник театроведческого факультета мог найти себе сферу для реализации. Об этом сейчас приходится лишь вздыхать.
Тем более что все, когда-то не соответствовавшее элементарным, хотя и неписанным этическим нормам, сегодня стало возможным.
Так те театроведы и театральные критики, которые работают в театрах, нередко публикуют материалы рецензионного свойства, связанные с именем главного режиссера коллектива, то есть своего непосредственного начальника. Кураторы творческих акций сами с восхищением рассказывают о своих начинаниях на страницах СМИ. Учредители премий, связанных с литературными достижениями людей театра, нередко вручают награды тем персонам и издательствам, которые имели непосредственное отношение к созданию произведений номинантов….
Возможно, кто-то расценит эти размышления, как тоску по ушедшей эпохе. Пусть так. Но все же, несмотря на то, что и тогда было много негатива, очень хочется, чтобы вернулись профессиональные критерии. Чтобы на страницы газет и журналов появились бы настоящие рецензии, познакомившись с которыми потенциальный зритель почувствовал бы не ангажированность автора, а представил себе спектакль и решил непременно его посмотреть. Чтобы в рассказах об артистах и режиссерах доминировали бы не перечисления интимных деталей их биографий, а нечто такое, что позволяло бы читателю понять, за какие заслуги тот или иной персонаж удостоился пристального внимания СМИ….
Мечты, мечты, мечты. … Впрочем, если вдуматься, они вовсе не так уж и глупы и вполне правомерны. Все-таки мысль материальна. Вот и мудрецы утверждают, что все проходит, пройдет и это. Все постепенно наладится, все наносное, сомнительное схлынет, а настоящее останется. Все непременно наладится и войдет в свою колею. Ну, конечно, наладится…. «Жаль только жить в эту пору прекрасную…».
Майя Фолкинштейн
