Мой дед был арестован 30 апреля 1932 года. 7 мая был в первый раз допрошен. В деревне Бабино на руках его жены Анны остались четверо детей, младшему Василию исполнился один год. Больше он их не увидит.
В.И. Лукичев (в центре). Фото из семейного архива
ИЗ ПОКАЗАНИЙ В.И. ЛУКИЧЕВА
«Перед тем, как меня завербовать, Кошинский мне говорил: "Вот тебе как больному человеку нужен белый хлеб, а его у тебя нет. В этом виновата Советская власть. С этой властью доживем до того, что скоро не будет и черного хлеба. Будет голод, и везде будут валяться трупы людей. Так жить больше нельзя, нужно восставать против Советской власти, свергнуть ее, и тогда жизнь будет хорошая"».(показания обвиняемого В.И. Лукичева, т. II, стр. 293)
Язву желудка дед получил на фронтах Первой мировой войны.
План восстания поражал своей масштабностью. Движение восставших крестьян должно было начаться в деревне Сиемской, по пути следования к ним должны были присоединиться крестьяне и переселенцы других деревень и поселков. В Сямже повстанцы должны были нанести удар по ГПУ, милиции, РИКу, а завладев оружием, устремиться на Харовскую, где к ним присоединятся рабочие лесопильного и стекольного заводов. Из Харовска волна восстания должна была докатиться до Вологды, вобрать в себя части расквартированной в ней 10-й дивизии, в Кущубе ночью напасть на лагерь Красной армии и присоединить к себе бойцов. Далее путь повстанческой армии должен был лежать на Ленинград. И в случае неудачи предполагалась возможность уйти в Финляндию.
Спецпоселенцы, 1930-е. Фото: russianphoto.ru
Интересно, что вооружение повстанческой армии вполне соответствовало поставленным задачам.
ИЗ ПОКАЗАНИЙ КОШИНСКОГО
«Точного учета вооружения у нас не было. В основном рассчитывали на дробовики. Оружие имелось у Николая Кошкина: револьвер и трехлинейная винтовка с 30 патронами, а у Николая Курбатова — револьвер. Лично я достал две винтовки у Некрасова В.Н., который работал лесником, 5 штук охотничьих ружей и один винтовочный обрез. Остальное оружие рассчитывали добыть путем экспроприации в Сямженском райисполкоме».
В процессе обысков было изъято 23 охотничьих ружья и револьвер системы «Кольт» у сельского врача Кошинского.
КОШИНСКИЙ — О ПРОВЕДЕННОЙ ИМ ВЕРБОВОЧНОЙ РАБОТЕ
«Когда я еще в период организационной работы ездил в Сиемскую, заезжал в Бабино, останавливался в доме Лукичева. С последним я имел разговор об организации, о нелегальных собраниях, о плане восстания. Лукичев к этому делу отнесся сочувственно. В той же деревне Бабино вторым человеком, с которым я имел беседы о плане восстания, был Звездин Николай Григорьевич. Третьим человеком у меня в Бабино был Леонид Коробкин, кулак. Последнего вербовал в организацию Кошкин Николай».
(показ. обв. Кошинскоrо А.Д., т. II, стр. 24)
На нелегальных собраниях отдельные их участники требовали немедленного выступления против Советской власти.
Активный член контрреволюционной организации Жуков показывает: «На собрании актива (обращаясь к Кошинскому) Кошкин Ф.А. говорил: "Tы тянешь нас целый гoд. Нужно давно бы расправиться с этой варварской властью и не давать ей мучить мужика"».
Спецпоселенцы, 1930-е. Фото: russianphoto.ru
Жихарев говорил: «Надо действовать, медлить нельзя, чем дольше медлим, тем даем больше возможности укрепляться советским паразитам».
Курбатов Н.Ф. сказал: «Раз мы пошли против собак коммунистов, то не нужно им давать пощады» (показ. обв. Жукова П.И., т. I, стр. I67).
Но восстание не состоялось.
О ПРИЧИНАХ ПРОВАЛА (ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА)
«Намеченное вооруженное восстание в лето 1931 г. не состоялось лишь в силу отсутствия единодушия участников организации. Это основная причина, по которой не осуществили намеченное нами контрреволюционное восстание для свержения Советской власти».(показ. обв. Кошинскоrо А.Д., том II, стр. 33)
Весной 1932 года начались аресты. И уже 27 июля уполномоченный СПО Вологодского Оперсектора ПП ОГПУ С.К. Копосов, «рассмотрев материал следствия по делу № 852 о контррев. повстанческой организации в Харовском районе Севкрая по обвинению гр-н Кошинского и друг., в числе 42 человек, постановил:
1. КОШИНСКИЙ А.Д. обвиняется в том, что:
- Организовал к-р. повстанческую организацию в Харовсхом районе Севкрая, с целью свержения Советской власти, путем вооруженного восстания и являлся ее руководителем.
- Являлся организатором нелегальных собраний.
- Пытался организовать повстанческие ячейки на промышленных предприятиях г. Ленинграда.
- Вел систематическую агитацию, направленную к срыву хозполит. мероприятий Советской власти и призывал к этому участников организации.
- Давал установку участникам организации на совершение террористических актов, т.е. в преступлении, предусмотренном статьями I9, 58-2 УК.
24. ЗВЕЗДИН Николай Григорьевич. 25. ЧЕСНОКОВ Семен Иванович. 26. ЛУКИЧЕВ Василий Иванович обвиняются в том, что:
- Являлись активными участниками к.р. повстанческой организации,
- Являлись активными участниками нелегальных собраний, т.е. в преступлении пред. ст. ст. 19, 56-II, 56-2 УК».
26 августа 1932 года было утверждено обвинительное заключение по делу, при этом количество обвиняемых увеличилось до 48 человек. Виновными себя признали 17 человек, частично виновными — 25 человек, не признали себя виновными 6 человек. Дед признал себя частично виновным.
Заканчивается обвинительное заключение следующим:
«…Следствие по делу о к-р. повстанческой организации в Харовском районе Северного Края считать законченным, предъявленное обвинение Кошинскому и другим, в числе 48 чел. по ст. ст. 19, 58-2, 58-10 и 58-II Уголовного Кодекса, считать доказанным.
Настоящее дело, по согласованию с Прокурором по Северному Краю, направить на рассмотрение Особого Совещания при Коллегии ОГПУ, перечислив арестованных за ОГПУ».
Анкета арестованного. Скан автора
Особое совещание при коллегии ОГПУ вынесло решение 21 октября 1932 года. Все участники организации были приговорены к различным срокам тюремного заключения и ссылке в Севлагеря. Разлука с родными, издевательства, допросы, пытки привели к смерти моего деда.
Он умер после оглашения приговора и похоронен в неизвестной для нас могиле пересыльной тюрьмы в Спасо-Прилуцком монастыре под Вологдой.
Я посчитал для себя необходимым привезти камень из Спасо-Прилуцкого монастыря в Москву в Стену Скорби, сейчас он там под номером 34.
Спасо-Прилуцкий монастырь. Фото: creative commons
Даже первое беглое знакомство с делом не оставляло сомнений: не было никакой организации, все это самооговоры крестьян, сделанные под пытками.
Реабилитированы все.
Я не ставил перед собой особой цели: найти виновников этой трагедии, но помня страдания отца, его братьев, проживших под клеймом сыновей врага народа более 50 лет, решил разобраться в деле № 852.
Лишь спустя 30 лет после реабилитации деда мне удалось проследить судьбу шести сотрудников ОГПУ, виновных в смерти моего деда и страданиях безвинных крестьян Кадниковского уезда.
Главное действующее лицо — Аустрин Рудольф Иванович, полномочный представитель ОГПУ по Северному краю, главный организатор подобных кровавых дел на севере России. По количеству жертв может сравниться только с Кедровым — именно он утвердил обвинительное заключение. О нем писал в своей трилогии о репрессиях против крестьян и В.И. Белов.
Родился в латышской семье. Наборщик по профессии. После Февральской революции возглавил Временный комитет Вольмарского Совета рабочих депутатов. После победы Октябрьской революции — председатель исполкома Совета рабочих депутатов Вольмара. В 1929–1937 гг. — полномочный представитель ОГПУ по Северному краю, начальник УНКВД по Северному краю. С 14 марта по 22 июля 1937 г. — начальник УНКВД по Кировской области. 22 июля 1937 г. арестован.
15 ноября 1937 года постановлением Комиссии НКВД и Прокурора СССР в особом порядке приговорен за участие в контрреволюционном заговоре к ВМН, расстрелян в тот же день.
Определением ВКВС СССР от 19 сентября 1956 года посмертно реабилитирован.
Похоронен на Донском кладбище в Москве.
В Пензе в декабре 1967 года в связи с 50-летием органов ВЧК и по ходатайству Управления КГБ при СМ СССР по Пензенской области именем Аустрина названа улица. На этой улице установлен памятник Аустрину, а также мемориальная доска и памятный знак.
Памятный знак и памятник на улице Аустрина в Пензе
Штейн Исаак Вульфович, прокурор Северного края, член особого совещания, выносивший приговор моему деду (1904–1936). Майор ГБ (1936). Член партии с 1920 г. Работал в Иваново-Вознесенске в комсомольских органах и в печати. В ВЧК–ОГПУ–НКВД с 1925 г. В 1929–1931 гг. — начальник СО-СПО и заместитель полпреда ОГПУ по Ивановской промышленной области (ИПО), в 1931–1934 гг. — начальник СПО ПП ОГПУ по Северному краю и ПП ОГПУ по Казахстану. С 1934 г. — начальник 1-го отделения и помощник начальника секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР Г.А. Молчанова. 28 октября 1936 г. застрелился в служебном кабинете в г. Москве.
Проскуряков Михаил Михайлович, начальник секретно-политического отдела полномочного представительства ОГПУ Северного края, согласовал обвинительный приговор. Арестован 21.01.1939 г. Дальнейшая судьба неизвестна, скорее всего, был расстрелян. Во всяком случае, это следует из докладной записки Вышинского Сталину и Молотову о результатах расследования нарушений в Вологодском УНКВД, где упоминается Проскуряков.
ЗАПИСКА ВЫШИНСКОГО СТАЛИНУ И МОЛОТОВУ
«…При исполнении приказа народного комиссара внутренних дел СССР № 485 о репрессировании участников всякого рода шпионских и националистических организаций, ряд работников Вологодского УНКВД производили без всяких оснований аресты лиц, носящих нерусские фамилии. В отношении этих лиц затем составлялись фиктивные протоколы, фабриковались дела, которые и разрешались во внесудебном порядке.За указанные выше преступления арестованы:
быв. начальник Белозерского оперсектора УНКВД ВЛАСОВ
быв. начальник Белозерского РО УНКВД ПОРТНАГО
быв. оперуполномоченный ОВЧИННИКОВ
сотрудник Белозерского РО УНКВД, чекист запаса ЕМИН
сотрудник Белозерского РО УНКВД МИХАЙЛОВ
быв. начальник 3-го отдела Вологодского УНКВД старший лейтенант госбезопасности ЛЕБЕДЕВ
быв. начальник 4-го отдела Вологодского УНКВД старший лейтенант госбезопасности ПРОСКУРЯКОВ
сержант ВОРОБЬЕВ
капитан АНТИПОВ
Кроме этих лиц арестованы, как уличенные в участии в антисоветском заговоре, быв. начальник Вологодского УНКВД ЖУПАХИН и быв. вологодский облпрокурор ДРОЖЖИН.
Настоящее дело полагал бы заслушать в закрытом заседании Военного трибунала Ленинградского военного округа, но в присутствии узкого состава оперативных работников Вологодского управления НКВД и Вологодской областной прокуратуры.
Обвиняемых ВЛАСОВА, ЛЕБЕДЕВА и ПРОСКУРЯКОВА, являющихся зачинщиками и организаторами изложенных выше вопиющих преступлений, полагал бы приговорить к высшей мере наказания — к расстрелу, остальных — к длительным срокам лишения свободы».
Блюмберг Кирилл Николаевич осуществлял непосредственное руководство по делу 852, в 1932 году занимал пост начальника секретно-политического отдела ОГПУ в Вологде, с 1934-го — лейтенант государственной безопасности. Судьба его после 1936 года неизвестна.
Вашунин Степан Степанович. Родился в 1894 году; место рождения — с. Арманиха Дальне-Константиновского р-на Горьковской обл. Утвердил обвинительное заключение по делу № 852. В 1932-м — начальник полномочного представительства ОГПУ по Северному краю, далее — полковник, зам. нач. УНКГБ Новосибирской обл. (07.1945). Награжден за выслугу лет орденом Красного Знамени и орденом Красной Звезды.
Копосов Иван Васильевич, уполномоченный секретно-политического отдела Вологодского оперсектора полномочного представительства ОГПУ Северного края, следователь, расследовавший дело № 852. Награжден за выслугу лет орденом Знак Почета и орденом Красного Знамени.
Эти люди фабриковали, утверждали это следственное дело и многие, многие другие дела, направляли в суд, выносили приговор... Последние двое благополучно прожили свой век. Не знаю, снились ли им их невинные жертвы? И будут ли когда-нибудь хотя бы посмертно они осуждены за свои преступления?
У меня пока нет ответа.
Вместо послесловия — Павел Гутионтов
— Давайте с самого начала… Когда вы узнали, что ваш дед был репрессирован?
— Наверное, лет в десять-одиннадцать.
— То есть в семье говорили об этом?
— Ну, как — говорили… Его жена, бабушка моя, она прожила большую жизнь, приехала к нам, пошли мы с ней рубить ольху на дрова… Ей было уже под девяносто лет, но была крепкая женщина, жизнь закалила ее… И вот она говорит: ты, наверное, не знаешь, а деда твоего сгубили в тюрьме. Это первый разговор такой был. А отец, он старательно избегал разговоров на эту тему, очень старательно. Это и понятно, он прошел войну, остался жив, а ведь из его призыва, 22-го года, единицы вернулись… И всю жизнь носил клеймо сына врага народа. На фронте из-за этого и в партию его не приняли. Потом, уже после смерти Сталина, приняли, он даже секретарем парторганизации колхоза стал…
И вот в 87-м году пришло письмо о реабилитации.
— В 87-м?
— Да. Тогда отец и сказал: «Теперь можно и умереть спокойно». И еще после этого шесть лет прожил. Но темы старательно избегал всегда. Я уже в Вологде работал, на серьезной должности, заезжал редко…
— Вы были председателем городского Совета?
— Да. Сначала заместителем, потом председателем, семнадцать лет… Избрался в 1990-м.
— И когда вы взялись искать документы про деда?
— Тогда и задумался, в 89-м.
— Вы уже были председателем?
— Еще заместителем. И прямо напротив нашего здания — новое здание КГБ построили. В 91-м , когда власть уже пошатнулась, позвонил мне оттуда приятель:
ты, говорит, интересовался… Могу тебе дело вынести, но на два дня только. И вынес — два тома.
А я был директором областного научно-методического центра, и у меня был маленький, тогда только-только появились, копировальный аппарат. И я две ночи не спал, но дело откопировал полностью.
— Большое дело было?
— Да. Два вот таких тома. И я их скопировал оба, от листа до листа. И вернул обратно. Сейчас об этом уже можно смело говорить, товарища этого нет уже, погиб… Потом, через несколько лет, мы с писателем Анатолием Ехаловым (он исследовал тогда судьбу вологодского крестьянства) сначала книжечку сделали небольшую, «Дело № 852», крохотным тиражом, просто тупо воспроизвели все документы… У меня еще стали строго спрашивать: откуда я эти документы взял? А я уже к тому времени официальный запрос послал, меня вызвали, дали на короткое время дело в руки, я для виду ручкой поводил, вроде выписки делаю… Так и легализовался.
Они еще удивлялись, как я так быстро успел? А у меня все это давно дома лежало.
— Знаете, когда я читал, меня не оставляла мысль: ведь, наверное, все, кто проходил по делу, так о Советской власти и говорили, как следователь записал, ничего можно было и не придумывать, любви-то особой и быть не могло, не за что…
— Конечно. Но вооруженное восстание в Вологодской области готовить — смешно! Какое там восстание — с наступлением от деревни к деревне, потом — Вологда, потом — Ленинград…
— Вы с кем-то из «подельников» деда встречались, разговаривали?
— Все, с кем встречался — и с детьми их, и с внуками, — разговаривать об этом отказывались категорически. Боялись. А сейчас уже и нет никого из них, с кем говорить можно было бы.
— Вообще-то, это ведь главная и, по сути, неизвестная трагедия страны — судьба деревни. Крестьяне были неграмотные в большинстве своем, дневников да писем не оставили, когда появилась возможность подавать на реабилитацию, как это сделать не знали, родственники боялись (до сих пор боятся, как вы говорите), а сейчас уже уходит поколение не то что детей — внуков… Памяти нет. Время прошло, страница перевернута… Скольких людей уничтожили, за что, кто уничтожал?..
— Да, реабилитация коснулась, в основном, города… Вы знаете, я бывал на Алтае, в шукшинских Сростках. Так там в его школе, в музее, — список расстрелянных по одному только делу. Висит на стене — семьдесят две фамилии. Столько его земляков было приговорено к расстрелу только за один день. Причем список, как я понимаю, и сохранился-то только потому, что в нем оказался и Шукшин Макар Леонтьевич... Потом всех реабилитировали… И сколько таких Сростков по России? И никаких музеев.
1930-й год.
…Кто-то, правда, через оцепления прорывался — в города, куда их не пускали, где для них тоже не было работы и хлеба:
«Большей частью это раскулаченные мужики из-под Тулы, Воронежа, Курска, Орла, со всей Украины. Вместе с ними в наши северные места прибыло и южное словечко "куркуль".
Куркули даже внешне не походили на людей.
Одни из них — скелеты, обтянутые темной морщинистой, казалось, шуршащей кожей, скелеты с огромными, кротко горящими глазами.
Другие, наоборот, туго раздуты: вот-вот лопнет посиневшая от напряжения кожа, телеса колышутся, ноги похожи на подушки, пристроченные грязные пальцы прячутся за наплывами белой мякоти.
И вели они себя тоже не как люди.
Спецпоселение, 1930-е. Фото: russianphoto.ru
Кто-то задумчиво грыз кору на березовом стволе и взирал в пространство тлеющими, нечеловечьими широкими глазами.
Кто-то, лежа в пыли, источая из своего полуистлевшего тряпья кислый смрад, брезгливо вытирал пальцы с такой энергией и упрямством, что, казалось, готов был счистить с них кожу.
Кто-то расплылся на земле студнем, не шевелился, а только клекотал и булькал нутром, словно кипящий титан.
А кто-то уныло запихивал в рот пристанционный мусорок с земли…
Больше всего походили на людей те, кто уже успел помереть. Эти покойно лежали — спали».
Так описывает свои детские впечатления 1933 года один из самых совестливых русских писателей ХХ века — Владимир Федорович Тендряков. В этом же страшном рассказе («Хлеб для собаки», опубликованном уже после смерти автора) Тендряков обронит: «Уже взрослым я долгое время удивлялся и гадал:
почему я, в общем-то впечатлительный, уязвимый мальчишка, не заболел, не сошел с ума сразу же после того, как впервые увидел куркуля, с пеной и хрипом умирающего у меня на глазах».
Вот в этом и заключается главный вопрос, ответа на который мы себе так и не дали до сих пор. Как, почему все мы, жившие и выжившие в ТАКОЙ СТРАНЕ, не заболели, не сошли с ума — после всего, что видели, а не видели — так узнали, услышали, прочитали? Какие механизмы самосохранения включили, неведомые ни психологии, ни психиатрии?
Павел Гутионтов
