Авантуристы (Путешествие в Кыргызстан)
День 2. «Лучше гор могут быть только горы.»
Бар-Булак Ала-Баш Тогуз-Булак Кек-Сай
Просыпаемся в 8 по местному времени (6 по Москве). Меняем камеру, завтракаем (на кухне можно пользоваться газом за 1 сом) и собираем рюкзаки (за этим процессом, по-моему, с любопытством наблюдает весь лагерь). Начинается дождик. Когда мы наконец-то выходим, дождь уже прекратился.
На сегодня у нас намечен пробный выезд в горы.
До трассы 4 км. Опять встречаем Гульнару, благодарим за приют и обещаем всем рассказывать о ее пансионате. Через 300 метров заходим в магазин (в устах местной бабушки он называется «комок», что очень забавно): лепешек, правда, там нет, зато покупаем овощи и даже сомнительную шоколадку.
10,4 км встречается почта и обменник. Вопреки предупреждениям здесь можно спокойно поменять деньги по такому же курсу, как и в Бишкеке. Здесь же мы звоним в Москву (27 сом/минута). Узнаем дорогу. Мы хотим свернуть с трассы и поехать по горной грунтовке, чтобы потом выехать в Боконбаево и продолжить движение по трассе.
Там тяжело вам будет, дорога плохая, лучше по асфальту езжайте, трогательно предупреждает нас работник почты.
Сворачиваем направо по указателю Ала-Баш, петроглифы (10,6 км). Ни Ала-Баш, ни петроглифы нас не интересуют, наш путь лежит в Тогуз (ударение на первый слог)-Булак. Дорога отличная грунтовка, почему ее назвали плохой, непонятно.
Скорее всего потому, что она уходит в горы. Так начинается наш первый перевал. Мы никуда не торопимся, часто останавливаемся, пьем и медленно поднимаемся в горы. Горы грозят нам грозовыми тучами: дождик то накрапывает, то прекращается.
Лишь на 20м км мы поднимаемся на верхнюю точку перевала. Отсюда уже видна вторая гряда Тянь-Шаня, с настоящими снежниками. И у нас начинается горная болезнь.
Горная болезнь бывает двух видов. Первая когда видишь горы и не можешь от них оторваться, когда хочется только вперед, покорять их, жадно вдыхать разряженный воздух и в упоении забывать обо всем на свете. Вторая когда от резкого перепада давления начинается легкое недомогание, протекающие у всех по-разному (поэтому на акклиматизацию рекомендуется отводить не менее 3-х дней).
Пока что, к счастью, у нас наблюдается горная болезнь первого вида беспрерывно щелкаем фотоаппаратом, приближая горные снежники, впитывая виды горных долин, залитых солнцем (тучи остались позади). За подъемом, занявшим почти десять километров, следует отличный серпантинистый спуск, но всего 1,8 км.
У моста через реку мы видим тот же указатель Ала-Баш, петроглифы, 6 км. Поскольку мы немножко опьянены горами, задаемся вопросом: Что такое 6 километров? Это же ерунда! Переглядываемся и решаем заехать посмотреть на петроглифы, раз уж они тут так настойчиво рекламируются. Проезжаем мусульманское кладбище и отсчитываем 6 километров. Через 6 километров ничего даже отдаленно напоминающее петроглифы или хотя бы таинственный Ала-Баш не находится. Дорога-то не закончилась, продолжаем путь вперед, благо виды один красивее другого. Время приближается к обеду, в желудке становится пусто и одиноко. На 10м (!) километре стоит столбик с ржавой табличкой Ала-Баш. О петроглифах почему-то умалчивается. Въезжаем в село (айылы то есть). Понятное дело, на нас смотрят как на инопланетян, а уж при слове «петроглифы» вздрагивают и поскорее убегают. Дети русского не понимают и пытаются что-то высказать нам по-киргизски. Я пытаюсь жестами нарисовать петроглифы, но это узнавания тоже не вызывает.
Ладно, думаем мы, раз уж петроглифов здесь нет, может хоть молока и хлеба можно купить, чтобы перекусить.
Девушка испуганно говорит, что здесь мы ничего не купим, а про петроглифы она ничего не слышала.
Проезжаем еще немного и спрашиваем молодого человека про молоко и хлеб, раз с петроглифами не судьба.
Он улыбается.
Можно, конечно, можно. Заходите. И чаю попьете.
Нас заводят во двор, где мы оставляем велосипеды, и приглашают к столу. Семейство (человек, наверное, 15) только что отобедало. Нас сажают на гостевые места, на пушистый ковер у низкого стола. В нос бьет резкий запах, который потом мы встретим в каждом киргизском доме запах бараньего жира.
Нас щедро угощают картошкой с жирной бараниной ограничить порции никак не удается. У стола хлопочут дочери.
Оказывается, мы попали в семью учителя. Глава семьи учитель, жена его учитель, дочери учительницы, их мужья тоже учителя местной школы (350 детей).
Мы рассказываем про наше путешествие, тщательно пытаясь максимально вписываться в обстановку. Я радостно заявляю, что я тоже учитель.
На велосипеде? спрашивает глава семьи.
Да.
Он смотрит на мой прикид (я была в самых длинных шортах, какие только возможны):
Что, оба?
Интересно, а как иначе? На багажнике что ли меня возить?
Уже к этому времени я поняла, что роль и отношение к женщине здесь немножко другие, чем европейские.
Когда я, избалованная достижениями феминизма, по привычке первая отвечала на задаваемые вопросы, спрашивающие не реагировали, а ждали, что ответит Миша, то есть мужчина.
Мужчина здесь главный. Но он обязан выказывать уважение женщине. С одной стороны, очень забавно было наблюдать картинку, как женщина спрыгивает с повозки и идет пешком в гору, чтобы лошади было не так тяжело взбираться, а мужчина остается (и действительно: не женщина же будет лошадью управлять!). С другой, не менее забавно, когда хозяйка юрты налила чай первому мужчине, он заставил ее вылить чай обратно в чайник и налить заново сначала жене.
Поэтому на все расспросы я предоставляла отвечать Мише, хотя порой сдержаться было просто невозможно, и я, к заметному удивлению, вклеивалась в разговор, периодически осекаясь.
Если я назвала поданную картошку жирной, то как назвать сметану, я даже не знаю. Это сметана как масло, в которой спокойно может стоять ложка. Опять-таки отказаться было невозможно, поэтому, попрощавшись со своей печенью, пришлось закусывать сметаной. Но когда глава семьи предложил (спасибо, что не настаивал) к этому еще и топленое масло (!), тут уж было не до вежливости
Нас с трогательным любопытством расспрашивали, зачем мы сюда приехали, куда едем, как долго женаты, сколько детей и т.д. и т.д. Впрочем, как бы ни были странны наши ответы, воспринимали они все с должным ученым спокойствием и терпением.
Мы задали очень интересующий нас вопрос:
Зачем вам ослы?
Последовало тягостное раздумье.
А ишаки Так это же транспорт! Когда союз распался, транспорта у нас не стало, только лошади да ишаки. Ишаки дешевле, едят меньше, чем лошади.
Потом нам объяснят, что дешевле они потому, что ишаки действительно более упрямы и делают далеко не всякую работу в отличие от покорной лошади. Например, через перевалы ишаки не ходят. Не ходят и все.
Цифровой фотоаппарат, как водится, произвел впечатление, и мы торжественно пообещали выслать им фотографию. Кстати, это была чуть ли не единственная семья, которая тоже могла похвастаться фотоаппаратом, но, конечно, не цифровым.
На дорогу нам налили баклашку (бутылку) молока, а от денег по закону гостеприимства наотрез отказались. Получалось как-то очень неудобно, поэтому я начала лихорадочно соображать, что же можно подарить в ответ. К счастью, нашлась купленная шоколадка, которая была принята с благодарностью и тут же была жадно разъедена детьми видимо, такое они не часто покупают.
Переваривая сытный обед и впечатления, мы чуть было не забыли о петроглифах. Учителя-то должны о них что-то слышать.
Да, петроглифы есть. В школе. Но сейчас все закрыто, ведь летние каникулы.
Конечно, главное поставить парочку навороченных указателей, а пометить, что летом сюда соваться не стоит, или хотя бы измерить расстояние, это уже слишком.
Но мы, конечно же, нисколько не жалели, что вкусили киргизского гостеприимства и немножко окунулись в местный быт.
Вскоре мы вернулись к указателю на Ала-Баш и переехали мост. Под мостом находится холодный родник, откуда все местные пьют воду. Мы набираем все бутылки водой, ведь где будет наша ночевка, мы еще не знаем.
Ехать почему-то невероятно тяжело. Почему, стало понятно, уже потом потому что дорога опять уходила немного в горы, а глаз этого упорно не замечал, замечали только ноги Поворачивая налево, дорога тянется вдоль гор, а вечернее солнце удивительным образом освещает лысые горы, рисуя почти рериховские пейзажи.
На 52 км мы достигаем призрачной цели Тогуз-Булак. Здесь есть магазины, но хлеба в них купить нельзя. Мише становится не по себе, мы приписываем это жирному обеду и выпитому молоку. Приваливаемся на травке отдохнуть.
На 65км (Кек-Сай) дорога подходит совсем близко к горам, а я начинаю ощущать какую-то подозрительную слабость, совсем не похожую на здоровую физическую усталость в конце велодня. В какие-то моменты кажется, что еще немножко и я рухну с велосипеда, разлетевшись на кусочки.
Надо срочно становиться на стоянку, но ничего подходящего пока не находится. На 68 километре, уже с минимальной скоростью и на самых маленьких передачах мы сворачиваем в горы. Опять глазу кажется, что дорога прямая, но ноги ехать на этот раз просто отказываются дорога пошла в гору. Силы на пределе.
Мы хотим заехать за гору и стать там на ночлег. Еще в первый день мы поняли, что несмотря на кажущуюся пустоту и отсутствие людей, здесь все время кто-то есть. Стоит только встать на стоянку, тут же появится какой-нибудь чабан или на худой конец баран, за которым вскоре придет хозяин.
Я ехать больше не могу и спешиваюсь. Оказывается, что и толкать велосипед с рюкзаком я тоже не могу. Счетчик фиксирует скорость в 0 км/ч. Мы едва заходим за чабанский забор и начинается болото. Еле-еле находим сухое место у русла высохшей реки, достаточное, чтобы поставить палатку, и я буквально падаю на землю. К этому моменту Мише тоже становится нехорошо, но ему удается поставить палатку. Совсем недалеко местный чабан отводит скот на ночь. Надо бы подойти к нему и попросить разрешения стать у него под забором, но сил нет.
Едва палатка растянута, черная фигура чабана сама приближается к нам. Он медленно идет к нам, пощелкивая хлыстом. Наверное, доктор Фаустус у меня в рюкзаке нервно подергался. Впрочем, он спокойно спросил, кто мы и откуда и удовлетворенно разрешил нам остаться.
Можно мы здесь на ночь остановимся? Дальше ехать просто нет сил.
Да, да. Откуда?
Из Москвы. Мы вам не помешаем? зачем-то спрашиваем мы.
Да, да, продолжает твердить чабан и уходит.
На какое-то время мы проваливаемся в забытье, организм самоочищается. На ночь мы жуем активированного угля, и на утро просыпаемся голодные и здоровые.
Так прошла наша горная болезнь второго типа акклиматизация. Как-никак, а за день мы прошли по грунтовке 68км.
Продолжение следует
