Представьте: человека обвинили в страшном преступлении, к которому он не имел никакого отношения. И вот он отбыл тюремный срок и пришел в редакцию газеты, чтобы рассказать правду. Или преступник раскаялся и решил поведать миру о своем страшном опыте, чтобы предостеречь других. Или за решеткой над осужденным издевались, он освободился и сообщил журналистам об этом ужасе. Так вот, все это будет невозможным, если Госдума примет законопроект, подготовленный депутатом Дмитрием Саблиным (ЕР).
Инициатива г-на Саблина заключается в том, чтобы убийцам, террористам, маньякам и вообще любым персонажам суд мог запретить давать интервью, а СМИ – общаться с ними. Инициатива вредная и даже опасная, явно придуманная людьми, далекими от понимания задач журналистики и смысла самой профессии. По сути, предлагается внести дополнительный тип наказания, в основе которого лежит «пытка молчанием». И кто сказал, что это будет печать на уста зла, а не на слово правды?!
«Любое преступление вызывает у людей живые эмоции, особенно активно используют это свойство СМИ, показывая криминальные передачи, проводя ток-шоу с участием преступников и т.д.» – так начинается пояснительная записка к законопроекту. Собственно, не поспоришь.
И дальше тоже правильное: «Отображение преступности в средствах массовой информации и в социальных сетях, по мнению ученых, психологов, социологов и врачей, пагубно воздействует на человека, разрушает его нравственные устои, влияет на генезис преступного поведения». Зачем, чтобы декларировать эти очевидные вещи, нужен законопроект? Разве недостаточно депутатам пообщаться с руководством федеральных каналов, которые определяют «повестку»?
«В современных реалиях преступники в результате совершенного ими преступления обоснованно могут рассчитывать на известность и, при содействии СМИ и сети Интернет, популярность... Недопустимо, когда человек, совершивший преступление и получивший за это установленное законом наказание, после его отбытия начинает «кочевать» по телестудиям, рассказывая о себе, и получать за это деньги. Это не только безнравственно, но и может повлечь за собой негативные последствия». И далее – предложения все это запретить.
Инициатива навеяна документальным фильмом Ксении Собчак о скопинском маньяке Викторе Мохове, где он вальяжно рассказывает о своих «подвигах» и даже между строк грозит жертвам. Эту работу Собчак мы недавно разбирали в коллегии по жалобам на прессу. Много часов обсуждали, сделали выводы об этических ошибках, о необходимости выработать стандарты для интервью с маньяками (вплоть до хронометража). К слову, отметили, что Собчак удалось показать обыденность преступления: Мохов не внушает страх и ужас, и, глядя на него, общество может осознать, что на самом деле маньяки могут прятаться среди нас. Стоило, конечно, по-другому акценты расставить в фильме. И вообще большинство экспертов склонились к тому, что Собчак сделала фильм не ради общественного интереса, а ради хайпа.
Да, фильм Собчак вызвал массу негодования, но повод ли это всем СМИ запретить брать интервью у таких персонажей? Безусловно, нет. Вопрос подачи материала должен ставиться и решаться на уровне профессионального сообщества (что и делается), а не регулироваться государством.
Кроме того, интервью с маньяками и серийными убийцами необходимы для того, чтобы понять, кто они и какие у них мотивы. Где мы упустили и позволили им стать теми, кто они есть, показать уровень цивилизованности и гуманизма государства, которое дает им шанс и не лишает жизни. Общество имеет право знать и делать выводы. Сколько снято замечательных документальных фильмов про преступников, сколько написано интервью с ними, которые подаются так, что их «героям» точно ну никак не хочется подражать. В этом и есть истинная задача журналистики, стоящей на службе обществу.
К сожалению, этого не учел автор законопроекта г-н Саблин. Оно и понятно: Дмитрий Вадимович не журналист, никогда им не был, проблемы и задачи СМИ ему неведомы. Но может, стоит прислушаться к мнению профессионалов прежде чем выходить со столь неоднозначной инициативой в парламент?
Удивительно, но законопроект предлагает запрещать бывшим преступникам даже вести аккаунты в соцсетях и вообще пользоваться Интернетом, что явное нарушение прав человека! Да и как это собираются отслеживать?
Ну а главное – от чего это спасет и кого? Фан-клуб Виктора Мохова не связан с его интервью, фан-клуб «казанского стрелка» возник в ТикТоке с подачи украинского экстрасенса и «бога хайпа». Законопроект для этих случаев совершенно бесполезен, он никак не может их остановить. Зато он затыкает рты тем, кто стал жертвой чудовищной ошибки (или фальсификации). Так что сажать по самым страшным обвинениям можно будет любого, и общество не узнает правды.
Комментарии председателя Союза журналистов России Владимира Соловьева: «Изначально, когда вышло интервью Ксении Собчак со скопинским маньяком, где он откровенно глумится над жертвами, смакует детали преступления, было много дискуссий. Я вспомнил про американский «закон сына Сэма». История такая: маньяк, убивавший людей в Нью Йорке, вышел на свободу и стал давать интервью, а его воспоминания вылились в итоге в целую книгу. Когда власти спохватились, то потребовали весь тираж уничтожить, гонорар изъять и отдать семьям жертв. И в США приняли закон, запрещающий преступникам получать прибыль от огласки своих преступлений, чаще всего путем продажи воспоминаний.
Я посоветовал нашим законодателям присмотреться к этому закону. Но речь вел исключительно о маньяках и серийных убийцах, чьи преступления за пределами добра и зла. С ними можно и даже нужно делать интервью, но такие, где бы показывалось, как они мучаются от наказания, мечтают о смертной казни. И они точно не должны получать никакого дохода от таких интервью.
Недавно нам прислали из Госдумы законопроект, который явно отличается от того, о чем мы говорили. Мы готовим по нему экспертное заключение. Но уже очевидно, что он запрещает давать интервью по сути вообще всем бывшим преступникам и даже вводит запрет на ведение ими соцсетей, что является нарушением прав человека. Надеюсь, у нас есть еще время побороться за то, чтобы в том виде, который сейчас, законопроект не был принят».
Ева Меркачева
