Пьющая женщина — горе в семье. Пьющая мать — тройное горе. Трудно втолковать особе со стеклянными глазами и опухшим от щедрых возлияний лицом, что ее дети страдают от голода и болезней, а квартира похожа на зловонную помойку. Еще труднее понять, почему та, которую называют мамой, превратила жизнь своих детей в сущий ад. Впрочем, никто и не пытается этого делать. Приличное общество предпочитает закрывать глаза на проблемы неблагополучных семей. И хотя у нас настороженно относятся к комиссиям по делам несовершеннолетних, кроме них, несчастным детям зачастую рассчитывать больше не на кого. В этом убедился корреспондент «МК», побывав в областном рейде «Безнадзорные дети-2009».
Горе-родители «угорели»
— Сейчас приедем и дверь поцелуем, — скептически замечает, составляя план поездки, Елена Хохлова, зампредседателя комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав Пушкинского района. — У них же свой график. Нормальные люди на работу идут, а они — за бутылкой. Нет, ехать надо вечером, когда наши подопечные все по домам сидят, тепленькие.
Однако вечера ждать не пришлось. В комиссию позвонили и сообщили, что у соседей очередная пьянка, а там — маленькие дети. Подъезжаем к типовой хрущевке, поднимаемся на этаж. Номера квартир можно и не смотреть — нужную дверь легко узнать по свисающим лоскутам дерматина. Закрыться на замок после угарной попойки у хозяев, вероятно, сил уже не хватило. В одной из комнат на диване ничком лежат мужчина и женщина. Отсыпаются. Запах перегара стоит такой, что можно топор вешать.
То же несусветное амбре во всей трехкомнатной квартире. На кухне к нему примешивается запах двухнедельного супа, оставленного заботливой хозяйкой на плите. В холодильнике и раковине — одни засаленные пакеты, пустые банки и кастрюли. А вот и дети. Мальчик и девочка примерно лет пяти сидят на полу в туалете, пытаются поджечь туалетную бумагу. Нас совершенно не пугаются. Видно, незваные гости здесь привычны…
— Собирайте детей, — дает указание сотрудницам Елена Хохлова, а сама идет будить горе-родителей. Пробираться в комнату приходится по толстому слою разбросанной одежды. Куртки, кофты, одеяла валяются среди прочего мусора — вещи в этой квартире в шкафы убирать не принято.
Разговор с матерью — скорее формальность. И без ее объяснений понятно, что малышей надо срочно забирать в приют. Но еще важнее их сначала показать врачу: у девочки — вши, мальчик такой же неухоженный и голодный. Жизнь в антисанитарных условиях могла одарить их целым букетом болезней (так и получилось, сразу после осмотра в приюте ребят отправили в больницу).
Мыча и мотая головой, просыпается сначала мамаша, а за ней ее сожитель, приехавший из Краснодарского края. Даже известие о том, что ее детей увозят, не смогло привести мадам в чувство. Обведя мутными глазами присутствующих и ответив на пару наших вопросов, алкоголичка заваливается обратно на диван.
— Будем вызывать непутевую мамашу на заседание комиссии, — говорит Елена Валерьевна. — Обычно мы даем время на то, чтобы они могли привести свою жизнь в порядок: закодироваться, найти работу, убраться в квартире. В большинстве случаев изъятие детей их отрезвляет. Но если не поможет, будем ставить вопрос о лишении родительских прав.
Позже выяснилось, что у нашей «героини» еще двое детей —
Непосильное наследство
К слову, 80% контингента, находящегося под пристальным вниманием комиссий, составляют пьющие родители. Алкоголь уродует не только их жизни, но и передает все беды по наследству. Нередкий случай: злоупотребляющая мамаша состояла на учете, ее дочка выросла, родила — и жизнь семейства входит в привычное русло: пьянки, дебоши, несчастные дети…
За примерами далеко ходить не надо, мы как раз на пороге такой квартиры. Дверь открывает старенькая бабушка. Лицо доброе, открытое, но испуганные, заплаканные глаза выдают комок проблем, как лакмусовая бумажка.
— Проходите, — встречает работников комиссии как старых знакомых старушка. — Там она, — машет в сторону комнаты.
Едва мы заходим, яркая блондинка в розовом халате начинает метаться по комнате, как затравленный зверь. Яркая, привлекательная, молодая, но пьяная до отвращения, женщина пытается
На учете в комиссии эта семья давно. Сначала беспробудно пила мать Тамары, которая по этой же причине и умерла.
Жизнь у ее двух дочерей поначалу складывалась неплохо. Обе получили образование (
— Танечка все время плачет, — рассказывает про свою
— Тамара, ты опять за старое? — пытаются пристыдить мамашу мои спутницы. Но та впадает в буйство. Кричит, сыплет оскорблениями, пытается нас выпроводить. О чем тут можно вообще разговаривать?
— Сейчас мы помогаем родной сестре Тамары оформить опекунство над девочкой, — поясняет Елена Хохлова. — Там хорошая семья, ребенка любят. Будут ли они настаивать на том, чтобы лишить Тамару родительских прав, не знаю, но обычно родственники жалеют таких мамаш: «Как же, мать все-таки!» А зря. Она отравила жизнь ребенку и на этом не остановится. Потом девочка фактически лишится своей части жилья, потому что пьяная мамаша спокойно жить ей в этой квартире не даст. Хотя по закону ее можно хоть сейчас выселить из квартиры за то, что она творит.
Чем больше мы объезжаем адресов, тем тяжелее на душе. Везде одно и то же: грязища, вонь, опустившиеся алкоголички. К счастью, хотя бы детей нет. Они уже или в приюте, или под опекой у родственников — критических ситуаций комиссии никогда не дожидаются. Они привыкли работать оперативно и жестко. Когда речь идет о ребенке, которого надо спасать, не до сантиментов.
— Важнее не причитать, как же мамаши могут так поступать, а принимать срочные действенные меры, — уверяет Елена Хохлова. — Мы такие выезды проводим каждый день. Знаем, какую из наших 180 неблагополучных семей надо вовремя навестить и проверить, как родители исполняют свои обязанности. Надо отметить, большинство из них все-таки стараются исправиться.
Непутевая доброта
Где бы ни находилась Елена Валерьевна, у нее с собой всегда мобильный телефон. Его номер растиражирован в местных газетах и по телевидению, чтобы жители Пушкинского района знали, куда сообщить о детях, оказавшихся в беде (такой же телефон работает в целом по Московской области). Но не только граждане сообщают о неблагополучных семьях. Во всех районах Подмосковья налажено так называемое межведомственное взаимодействие. Милиция, школы, отделы опеки, социальный патронат тщательно отслеживают ситуацию. Так, если ребенок долго не ходит в школу по неуважительным причинам, об этом тоже сообщается в комиссию.
Мы как раз едем в такую семью. Благополучной ее можно назвать со скрипом, но одинокая мама не пьет, работает продавцом в магазине. Правда, за детьми толком не смотрит. Подросшие детки маминым разгильдяйством, выдаваемым за доброту, активно пользуются. Школу прогуливают уже месяц. И это не в первый раз.
Дверь коммуналки открывает девочка лет двенадцати. На вид вполне здоровая. Мама, разумеется, на работе, а они с
— Я болею, — повторяет тинейджерка как заведенная.
— Ты у врача была? — спрашивают ее.
— Нет, не была. Но вчера приходила соседка тетя Лена, мне укол делала.
Сотрудников комиссии немало удивило, что насморк у нас теперь лечится с помощью инъекций. Но какой укол и каким врачом он выписан, так выяснить и не удалось.
Наташиного брата мы застали в комнате возлежащим на кровати, давно соскучившейся по постельному белью. В комнате, где живут двое детей, всего один стол, на котором ни одного учебника. На наши вопросы Николай тоже твердит одно: болею, мол. Без агрессии, без вызова, но и не пытаясь оправдываться. Для него это само собой разумеющееся — не ходить в школу неделями.
— Воздействовать на таких мамочек очень тяжело, — говорит Елена Валерьевна. — Конечно, мы разговариваем, убеждаем, что ребенка, тем более подростка, надо контролировать. Так недолго и на второй год остаться. Но чаще всего они разводят руками: «А что я могу сделать?».
Еще хуже, когда мамаши приходят на заседание комиссии и откровенно открещиваются от своих детей-подростков. «Заберите его, — говорят, — мы с ним не справляемся». Они полагают, что теперь это не их проблема, а государства. Пусть оно и разбирается. Но если родители не смогли вложить азы морали в ребенка за
«Тараканы падали нам за шиворот»
Рейд в Раменском районе также начинается с планирования маршрута поездки. Накануне члены комиссии объездили девять семей и везде отметили положительную динамику. Что день грядущий нам готовит, предугадать не может никто.
Мы едем в Кратово. Местечко элитное, кругом генеральские дачи и новомодные коттеджи в окружении вековых сосен. Среди них изгоями стоят ветхие дома на несколько семей. Направляемся в один из них.
Нас радушной улыбкой встречает молоденькая девушка, бледная, худющая, как тростинка, разве что ветром не сдувает.
Терраска, кухонька два на два, крохотный коридорчик и комнатка квадратов на шесть — вот и вся жилплощадь. А жильцов много: мама, дочка и трое ее малюток.
— Эта семья давно у нас на учете, — рассказывает Ольга Егорова, зампредседателя комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав Раменского района. — Мама пила и сейчас пьет, девочка даже в школу не ходила, потому что надеть было нечего. Выросла и вот своих троих родила. Все от разных отцов.
Снова поставить семью на учет комиссии пришлось, когда поступил сигнал от соседей. Мама ушла на работу, оставила детей с бабушкой, а та по привычке напилась. «Посиделки» с бабкой-алкоголичкой для малышей, младшему из которых нет и года, а старшему — трех лет, могли закончиться весьма плачевно. Теперь мама не работает, но и жить семейству приходится только на детские пособия и бабкину пенсию.
Результатом визита члены комиссии более или менее удовлетворены. В комнате и коридоре поклеены свежие обои, в доме готовится еда, постирано белье, вынесен мусор. Увиденное инспекторам есть с чем сравнивать.
— Когда мы пришли сюда в прошлый раз, — говорит Ольга Борисовна, — у нас был настоящий шок. Бабушка пьяная, в доме страшная антисанитария, гигантские тараканы везде: на потолке, на столе с едой, на лекарствах, в детской кроватке. Чуть ли не за шиворот падают. У малышей — чесотка. Мы как это увидели, сразу забрали их в больницу.
Изъятие детей подействовало на бабушку и мать. Комиссия договорилась о том, чтобы в доме провели дезинфекцию. Услуга эта стоит немалых денег, но местная администрация помогла ее оплатить. Детей вылечили и вернули матери. Но все понимают, что за семьей надо присматривать и дальше. Вполне возможно, что и третий ребенок у этой
«В моих бедах прошу винить мою маму»
Следующий пункт нашего маршрута — школа. Не совсем обычная. Ей доверяет своих воспитанников Раменский центр реабилитации детей и подростков, так как только здесь реализуются специальные программы по работе с детьми, нуждающимися в особой психологической поддержке. Этим требованиям также соответствуют опыт и квалификация педагогов.
Сегодня члены комиссии приехали проведать, как обстоят дела у «бегунков». Двое мальчишек-подростков доставили немало хлопот всем службам, убежав в декабре прошлого года из дома.
— У обоих ребят дома не очень благополучная ситуация, — рассказывает Ольга Егорова. — У одного мальчика умер отец, и мать все время оставляет его нянчиться с маленьким братом, имеющим отклонения в развитии. Он просто устал от взрослых проблем, которые перекладывают на его детские плечи. Он убежал скорее в знак протеста. Второго подростка мама тоже воспитывает одна, поэтому есть свои проблемы.
Мы идем в класс, где учатся мальчишки, чтобы поприсутствовать на уроке. По ходу директор школы сообщает, что сейчас в делах у подростков наметился заметный прогресс. Они практически перестали пропускать школу. Один из них сдал все задолженности по школьным предметам.
Сергея и Сашу милиция отловила уже в Москве, но это скорее исключение, чем правило. Зная особенности психологии своих воспитанников (и ситуации в их семьях), в школе не ждут, пока гром грянет. Если ребенок без уважительной причины не приходит на уроки, информация сразу разлетается по всем службам. Также здесь прекрасно знают места, где трудные подростки любят ловить запах свободы: соседняя автозаправка, Жуковский парк, Ильинский пруд.
Может показаться странным, что не родители, а именно школа первой бьет в колокола, когда убегают дети. Но практика показывает, что порой социальные службы реагируют на проблемную ситуацию гораздо оперативнее, чем родители.
— По принятым нормам родители в течение суток должны заявить о том, что ребенок не вернулся домой, — говорит Ольга Борисовна, — но у нас бывают случаи, когда по две недели нет ребенка ни дома, ни в школе. Мать спрашиваешь, она уверяет, что видела его у друзей, все, мол, в порядке. Конечно, с такой семьей надо плотно работать.
К тому, что зачастую приходится за родителей выполнять их обязанности, инспектора почти привыкли. В Раменском районе более 450 неблагополучных семей, но для каждой находят время и силы. Труднее смириться с отношением, которое сложилось к комиссиям по делам несовершеннолетних.
— Мы не карательный, а правозащитный орган, — убеждает Ольга Егорова. — Не надо от нас отбрыкиваться, ведь мы д елаем все, чтобы помочь людям. Договариваемся с больницей, чтобы пьющих родителей бесплатно закодировали. Помогаем найти работу через местный центр занятости, правильно и в полном объеме оформить все положенные по закону пособия, получить материальную помощь.
Правда, со временем не только взрослые, но и дети стали понимать, что комиссия — их надежный и чаще всего единственный помощник (помогли регулярные встречи членов комиссии со школьниками и разъяснение их прав). Был случай, когда к инспекторам пришел второклассник и сам выразил желание написать заявление о том, как его обижают в семье. Выяснилось, что бабушка у него алкозависимая, мама — в загуле и уже две недели не появляется дома. Безусловно, такую семью взяли на учет, чтобы больше не допустить ущемления прав ребенка.
Сейчас у всех на устах слово «кризис». К сожалению, с его реальными последствиями уже стали сталкиваться члены районных комиссий. Недавно в одном из магазинов Раменского района задержали
Комиссия стала выяснять причины. Оказалось, и папа, и мама попали под сокращение. В один прекрасный день ребенок не выдержал тяжкого бремени нужды. Родителям, конечно, помогли встать на учет в центре занятости, взяли семью на особый контроль. Но слишком велика вероятность, что на месте этой девочки завтра окажутся другие дети…
Светлана Логвинова
