Крокодиловы слезы проливает сегодня встревоженная общественность по поводу интернет-зависимости детей. Она, проклятая, приводит их к уходу в виртуальное пространство, делает новые вступающие в жизнь поколения невосприимчивыми к высоким образцам культуры и искусства, а в конечном итоге разрушает шкалу нравственных ценностей. За этим «плачем Ярославны» незамедлительно следует привычная охранительная реакция. Появляются законодательные инициативы, суть которых в ужесточении мер контроля над доступом детей и подростков в Интернет. Дело дошло до того, что педагогам предлагается осуществлять отъем гаджетов у детей в школе. Разумеется, правовые аспекты такой спецоперации законодателей (!) не интересуют. Пусть это будет головной болью администрации школ. Главное, чтобы подобные незамысловатые инициативы, которые в реальности невыполнимы, обеспечивали симпатии электората.
Искать причины зла не в себе, а вовне, чтобы затем с азартом отсекать чуждые влияния, — наша традиционная забава. На память приходит ироническая присказка семидесятых годов прошлого века: «Кто носит тапки Adidas — тот нашу родину продаст». А что? На волне импортозамещения вполне себе актуальный слоган. Но в те же 70–80-е годы мы с позором проиграли джинсовую войну. Увы, Америку можно открыть, но закрыть ее никак не удается.
А посему взвинченной и возбуждаемой депутатами общественности предлагаю последовать совету исконно нашего баснописца: «Не лучше б на себя, кума, оборотиться?» Для начала ставлю перед ней всего два вопроса с готовыми ответами, которые легко сверить с жизненной практикой.
Кто ставит перед восьмимесячным ребенком планшет, показывая заветные кнопки? Родители, которые включают мультики и тем самым избавляют себя от приставаний малыша. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не докучало родителям, ограничивая их возможность заниматься своими делами. Присмотритесь на отдыхе к соседним столам, за которыми молодые родители кормят детей. На каждом столике — включенный планшет. Это на ваших глазах происходит первый шаг ухода ребенка в виртуальное пространство. Мой коллега, директор сельской (!) школы на Алтае, поведал, что в этом учебном году в школу впервые пришли первоклассники, ни один из которых не умел читать даже по складам. Зато когда во время первой экскурсии по школе они попали в кабинет информатики, то мгновенно нашли на клавиатуре нужные кнопки и врубились в игры. Расплата настанет позже, когда дети перестанут реагировать на справедливые замечания родителей, а затем на их раздраженные окрики и угрозы отобрать любимое развлечение. Бесполезные и беспомощные вопли. В виртуальном пространстве ребенку комфортнее, там от него никто ничего не требует, не кричит, не угрожает. Такое родительское поведение лишь усугубляет уход ребенка в сети.
«Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца» — эта классическая старинная цитата сегодня наполняется новым зловещим содержанием. Участившиеся детские суициды в так называемых благополучных семьях, где, казалось бы, ничто не предвещало трагедии, — это, как правило, результат не услышанных вовремя призывов детей о помощи. Утратив контакт с родителями, помощь они ищут в сетях у своих сверстников. К тому же в их распоряжении омерзительные сайты, бесконечно возрождающиеся после закрытия, предоставляющие информацию о безболезненных способах ухода из жизни. Отсюда — острая реакция общественности и изобретение все новых запретительных мер. Но запретный плод особенно сладок. Кто виноват: гаджеты, тлетворное влияние Запада? Думаю, ответ очевиден.
Работа по воспитанию собственных детей многотрудна и требует времени. Ее не перепоручишь наемным профессионалам и модным тъютерам, использующим методы онлайн-обучения все в той же Сети. Личный эмоциональный контакт ребенка с родителем невозможно компенсировать ничем. Этот контакт наиболее продуктивно налаживается в пространстве культуры.
То, что я сейчас произнесу, звучит неправдоподобно. В это трудно поверить, но среди вновь прибывших в мою школу подростков встречаются те, кто ни разу не был с родителями ни в музее, ни в театре. Традиционные совместные забавы — барбекю на даче и посещения развлекательных торговых центров. Один из вновь прибывших семиклассников припомнил, что после посещения ГУМа был-таки в подвале на Красной площади. После наводящих вопросов, уточняющих содержание подвала, выяснилось, что после шоп-тура и кафе он посетил Мавзолей В.И.Ленина. В пещерном уровне развития этого юного москвича тоже виноваты гаджеты и современные технологии?
Но хватит о грустном. Ответить на вопрос — кто виноват? — означает пройти лишь половину пути. Гораздо продуктивнее понять, что делать?
Очевидно, что чем раньше ребенка начнут приобщать к азам культуры, тем шире будут его жизненные горизонты, до предела насыщенной эмоциональная сфера, а в итоге будет обеспечена полнота его бытия, при которой никогда, ни при каких обстоятельствах не утрачивается вкус к жизни, не сводимый к пошлому потреблению благ.
Азы культуры — это то, с чего следует начинать. Не случайно в старинном русском алфавите первая буква именовалась «Аз». Так и называется маленький частный музей в центре Москвы на Второй Тверской-Ямской улице. Но в названии скрыт еще один смысл. АЗ — это Анатолий Зверев, и музей посвящен творчеству этого замечательного русского художника.
Музеи одного художника — пока еще довольно редкое явление в нашей стране, тем более частные. В молодости мы проникали на подпольные выставки Анатолия Зверева, в точности повторившего судьбу многих непризнанных при жизни гениев, получивших посмертную всемирную славу, знали об оценке его творчества Пикассо: такие художники рождаются раз в сто лет. Словом, мне и всем тем, кто интересуется русским авангардом, он близок. Но при чем тут дети? Ведь для того, чтобы дорасти до понимания современного искусства, необходима солидная специальная подготовка. Кроме того, считается, что дети мыслят конкретно, широкие обобщения им недоступны, поэтому лучше всего они воспринимают реалистические полотна или лубочные сказочные изображения персонажей.
Мои педагогические сомнения развеялись уже в первые десять минут. Выяснилось, что детям предложено познакомиться лишь с одной гранью творчества А.Зверева, который, помимо прочего, был замечательным анималистом. На центральном экране выплывает фотография улыбающегося мастера, как бы приглашающего маленьких посетителей в свой особый мир. На боковых плазмах оживает процесс создания рисунков животных. Молодой веселый экскурсовод за считаные минуты создает яркий сочный портрет художника, который тонко чувствовал душу животных, передавая ее в своих рисунках. Однажды он затеял игру в футбол с собакой друга. Изумленный товарищ спросил, как удалось так быстро сыграться с четвероногим партнером. «Все дело в том, что в вас собака чувствует людей, а во мне — собаку», — со смехом ответил Зверев. Шутки шутками, а звери в зоопарке, где месяцами пропадал художник, действительно считали его своим и с удовольствием ему позировали. Как-то раз в вольере разбушевался мишка. «Стоять!» — скомандовал художник. И медведь добрых полтора часа позировал Звереву. После этой мини-лекции на экране возникает дивный фильм, где дети видят Московский зоопарк середины прошлого века. Фильм сопровождается мягким ироничным текстом, который блистательно читает неподражаемый Александр Филиппенко, комментирующий сюжетную линию «звери и Зверев». После окончания фильма детей приглашают в волшебную клетку, где, получив очки 3D, они оказываются в волшебном мире: там меняются пейзажи, а прямо на них летят ожившие звери Зверева. (Как видите, в ход идут разнообразные гаджеты и ультрасовременные технологии, но они усиливают педагогическое воздействие.) Из волшебной клетки дети перемещаются в мастер-класс, где каждый из них получает в подарок блокнот и лист бумаги, позволяющий самому попытаться изобразить полюбившегося зверя. А впереди еще дискотека.
Пока сотрудники музея занимают детей, родители имеют возможность посмотреть взрослый фильм, повествующий о жизни, судьбе и творчестве А.Зверева. Тоже не бесполезно, поскольку эстетические представления некоторых из них исчерпываются передвижниками. Словом, перед нами образец современной, интерактивной музейной педагогики. Здесь детей не водят строем по залам под конвоем педагогов, нет ревностных служителей, выполняющих церберские функции, ледяным голосом озвучивающих табличку «руками не трогать». Что же касается сложности современного искусства, якобы недоступного детям, то всего за час эта сложность преодолевается. Доказательством служит экспертное суждение второклассницы (внучки по совместительству): «Я поняла: есть рисунки живописные, где все рисуют подробно, а есть прикидочные, когда художник рисует только самое главное. Мне теперь больше нравятся прикидочные». По выходе из музея мой взгляд задержался на вывеске, размещенной на соседнем подъезде: «Музей русской гармоники». Интересно, есть куда пойти с детьми в следующее воскресенье. Звук — он ведь тоже воспитывает.
Евгений Ямбург
