Люблю открытки, которые выпустила компания FlyCards.
Так получилось, что я знаком с руководителем этой фирмы, Денисом Александровичем Гурским (об этом как-то писал). Он в своё время помог нашей фирме и сделал открытку-визитку, распространил её в клубах и часть тиража дал мне.
У них была серия: «Главное — найти работу вовремя». И верно: приятно управлять мотоциклом, получать от этого кайф, в молодости; замечательно трудиться стюардессой и очаровывать всех белозубой улыбкой, гладкой кожей, ясными глазами; прекрасно, будучи юной, танцевать на стадионе, поддерживая любимую команду.
Вот эти открытки. Смотришь — и сразу возникают определённые ассоциации. Невольно вспоминаешь юность, молодость, зрелость — и не хочется подходить к зеркалу. Страшно.
|
|
|
|
Признаюсь, с детства не люблю зеркал. Почему? Всё просто: однажды в детстве я услышал о себе: «Он такой страшненький». Как раз тогда влюбился в девочку из женской школы, она училась в пятом классе. Минут сорок стоял перед зеркалом и рассматривал. И понял: действительно, я страшненький. Копна волос, худая шея, очки и огромный носина. С тех пор зеркала невзлюбил. Сегодня видел особенный сон: я молод и хожу по друзьям, и всех прошу, чтобы кто-нибудь меня покормил, а все мне отказывают — у одних самим есть нечего, у других времени нет. А третьи просто не хотели меня кормить — и всё тут.
У меня и в самом деле были периоды, когда я не ел по два дня. Тогда и старался пойти к кому-нибудь в гости только для того, чтобы перекусить. Случалось, что таких людей не находилось.
Смотрел на другого человека и пытался его загипнотизировать, про себя говоря: «Покорми меня, покорми. Пригласи поесть. Чего тебе стоит? Нет у меня денег, а есть хочу. Покорми, у тебя ведь есть деньги!» Иногда срабатывало.
На всю жизнь запомнил свои обеды с Симоном Львовичем Соловейчиком. Каждый раз, когда мы оказывались с ним в столовой, он произносил:
— Ешь, что хочешь и сколько хочешь. Я состоятельный, за всё плачу.
И чтобы скрасить неловкость положения, он добавлял:
— Вот через несколько лет станешь ты состоятельным — и будешь меня кормить. Договорились?
Я об этом написал в книге «Мне интересны все люди». Теперь, когда на питание-то мне уж точно хватает и я даже подумываю о том, чтобы обновить свой гардероб и стать щёголем, всё чаще и чаще, возвращаясь во времена молодости, про себя произношу: «Мне бы сегодняшние возможности, да в то время!»
Машина есть, квартира есть, одежда есть, компьютер есть, работа есть, желание делать полезное, важное, нужное есть. А сил порой не хватает.
На столе передо мной стоит открытка, которую мне сделала компания Дениса Александровича Гурского. И я в сотый раз читаю такую простую фразу: «Человек — это возможность».
А рядом с открыткой — стопка бумажек. И на каждой из них — поручение самому себе.
Обзвонить всех, с кем встречались за границей или написать им электронные письма.
Составить единый телефонный справочник, выбрав из него всех, кто может мне помочь с корпоративной версией.
Переделать кардинально соревнования на Набираем.ру. Они должны стать зрелищными. Для начала хорошо бы там поменять тексты, а затем и дизайн. Изменения начать с названия. Пора придумать другое. У нас используется стандартно-непривлекательное слово «Соревнования». Скучно это, неинтересно. Напоминает или социалистические соревнования, или чёрт его знает какие. Злюсь. Вижу название — и раздражаюсь. И никак лучше придумать пока не могу.
Павел Вячеславович Померанцев уверяет меня, что название прекрасное, и что всё другое, предлагаемое мной, значительно хуже того, что есть.
Павел Вячеславович меня понимает, как никто на фирме. Он меня выучил (впрочем, и я его тоже). Если попросить сотрудников угадать, как я выскажусь по тому или иному поводу, то у П. В. Померанцева будет стопроцентное попадание. И обычно я слушаюсь своего младшего коллегу, но по поводу соревнований согласиться с ним не могу.
Когда возникают подобные разногласия, вспоминаю свой поход в цирк с Екатериной Алексеевной Фурцевой, знаменитым министром культуры Советского Союза.
Так получилось, что я несколько раз брал у неё интервью, встречался с её мужем, Николаем Павловичем Фирюбиным, и его дочерью Маргаритой.
Маргарита к мачехе, Екатерине Алексеевне Фурцевой, относилась уважительно.
Когда о моих отношениях с семьёй Фирюбина-Фурцевой узнал Марк Соломонович Местечкин, главный режиссёр цирка, он попросил меня пригласить Фурцеву на представление. И мне это с лёгкостью удалось. Мы вместе с ней сидели в директорской ложе.
Когда спектакль закончился, у Екатерины Алексеевны поинтересовались её мнением об увиденном.
— Было интересно. Смотрится легко, акробаты великолепные, клоуны смешные, жонглёры замечательные. Только одно мне не понравилось, — доброжелательно произнесла Фурцева. — Слишком громко звучала музыка.
— Екатерина Алексеевна, — робко вмешался в разговор Марк Соломонович (перед начальниками он всегда просто трепетал), — понимаете, ложа, в которой вы сидели с Володей, — он выразительно посмотрел на меня, — слишком близко к оркестровой яме. Поэтому вам так и показалось.
Екатерина Алексеевна выдержала паузу, обвела всех глазами и, буквально вцепившись в Марка Соломоновича взглядом, отчеканила:
— Очень громко звучала музыка.
— Так оркестровая яма рядом с вами, а в зале всё нормально, хорошо звучало.
Екатерина Алексеевна взвилась.
— Я говорю вам это как министр культуры. Музыка невероятно громкая! Вы поняли?
Марк Соломонович в знак согласия кивнул.
Я предложил Екатерине Алексеевна посмотреть закулисье. Просьбу тут же поддержали стоявшие рядом артисты.
— Нет, Коля, — сказала она, обращаясь ко мне (почему Екатерина Алексеевна звала меня всегда Колей, никто, и я в том числе, понять не мог), — не пойду за кулисы, устала. Слишком шумная музыка.
Поэтому, когда у меня возникают разногласия с Павлом Вячеславовичем Померанцевым, я всегда вспоминаю этот случай. И мне хочется произнести тоном Фурцевой: «Кто у нас генеральный директор фирмы?»
Что сегодня делал для развития фирмы? Ответил на двадцать писем. Прочитал ещё около ста. Большинство из них — переписка на Набираем.ру. Время от времени звонил в офис и просил дать свои сообщения в раздел «Знакомства» и в блоги. Просьбы мои выполнялись.
Меня обрадовало, что оплат меньше, чем в будние дни, не стало. И я признателен ученикам, которые поддержали нас:
|
| Надежда Алексеевна Волкова; | |
|
| Ирина Кимовна Яковлева; | |
|
| Елена Николаевна Нетребина; | |
|
| Донат Евгеньевич Статиров; | |
|
| Анна Владимировна Попова; | |
|
| Ирина Николаевна Комарова; | |
|
| Дмитрий Андреевич Комаров. |
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. Вечером часа три читал книгу Михаила Полторанина «Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса». Плохой заголовок. Но к сожалению, всё, что написал Михаил Никифорович, — правда.
Одно грустно: пока Михаил Полторанин работал и был в фаворе, он всегда послушно кивал головой. И сам немало сделал для того, чтобы Борис Ельцин стал таким, каким мы его видели. Вина за всё, что произошло с нашей страной в девяностые годы, во многом лежит и на Михаиле Полторанине. Хотя себя он в книге всё время обеляет.
Мы знакомы с Михаилом Никифоровичем со времени его работы главным редактором газеты «Московская правда». В то время я дружил с Владимиром Осиповичем Богомоловым, автором сценариев «Иваново детство», «Зося», романа «В августе
— Держитесь, Володя, подальше от этого человека: он недостоин уважения.
Почему он так сказал — не знаю.
С тех пор (уже прошло 10 лет) мы с Полтораниным не пересекались.
«Было очень много мнений, лишь мнение начальника оказалось бесспорно.» Веселин Георгиев (род. 1935), болгарский писатель, юморист
