Звезда картины «Бесславные ублюдки» Квентина Тарантино, лауреат Берлинского кинофестиваля Александр Фелинг верит в существование романтически настроенных мужчин. Себя он тоже причисляет к романтикам, но не потому, что устраивает дамам ужины при свечах. Романтика для него — это умение ценить, уважать и слушать женщину. Об этом актер рассказал «Известиям» накануне выхода в российский прокат картины «Любовь между строк» режиссера Ванессы Йопп.
— Фильм снят по роману-бестселлеру. Вы его прочитали перед съемками?
— До того как меня утвердили на главную роль в этом проекте, я не был знаком с романом. Но пока шли съемки, да, я начал его читать.
— В книге и в фильме показан мужчина настолько романтический и чуткий, что у меня появились сомнения: разве такие существуют на самом деле?
— А я, напротив, считаю, что такие мужчины есть: чувствительные, способные на долгие переписки и любовь на расстоянии. Если бы их не существовало, вы бы не увидели их на экранах.
— А вы как относитесь к романтике?
— Ну началось! А что вы вкладываете в понятие «романтический мужчина»?
— Возьмем банальный пример: ужины при свечах, разбросанные по полу лепестки роз, цветы, подарки, комплименты. Делаете всё это?
— За свои 39 лет, конечно же, я дарил цветы и устраивал ужины при свечах. Но настоящая романтика для меня заключается не в этом. Романтика — это когда ты глубоко заинтересован в женщине, когда ты ее ценишь, уважаешь, когда чувствуешь, что она для тебя очень важна. Когда этот пазл сходится, тебя вообще не интересует, что происходит вокруг, во внешнем мире. Романтический мужчина тот, кто слушает женщину, кому требуется время, чтобы ее понять, уловить смыслы и подтекст ее слов.
— Когда вам было 30, вы весьма болезненно воспринимали критику. Говорили, что можете даже заплакать, если кому-то не понравится то, что вы делаете. К 40 годам вы уже не такой чувствительный?
— Мне кажется, всё наоборот. Чем старше, тем чувствительнее и восприимчивее я становлюсь. Просто теперь я более опытный, и многие события воспринимаются проще. В любом случае, если прочту негативный отзыв о себе, конечно же, расстроюсь. Но плакать по этому поводу больше не буду.
Сегодня критика дает мне толчок двигаться вперед, становиться лучше, стремиться к идеалу. При этом считаю важным сохранить тонкую душевную организацию — хочу оставаться восприимчивым всегда и везде, особенно в актерской профессии.
— Вы верите в перевоплощение на съемочной площадке? Или актеры все-таки играют самих себя?
— Я верю в трансформацию, но она может быть разной. У кого-то лишь внешняя: грим и костюм. Но самое ценное перевоплощение, конечно же, внутреннее, когда ты думаешь, чувствуешь и поступаешь так, как думал чувствовал и поступал бы другой человек. Особенно сложно это сделать, когда внутренне ты не согласен с героем, но нужно его понять и принять.
Вообще кинематограф — очень сложная вещь. Кино — это про то, как научиться думать иначе, чем ты. Лично я бы не смог остаться в профессии, если бы просто надевал костюмы. Это скучно. Каждая роль должна быть глубокой внутренней трансформацией. А этому предшествует психологическая проработка характера и мотивации героя.
— Вас постоянно спрашивают, как вам работалось с Квентином Тарантино в «Бесславных ублюдках», а мне интересно узнать, как вам работалось с Брэдом Питтом? Какой он в жизни?
— Такой вопрос мне еще не задавали. Я общался с ним только на съемочной площадке, близко мы не знакомы. Могу сказать, что он очень великодушный человек, всегда хорошо подготовленный артист, отлично играет в комедиях. Да и вообще он замечательный парень. Надеюсь, вас не разочаровал мой ответ.
— В фильме «Однажды в Голливуде» Квентина Тарантино показана тайная жизнь актеров: проблемы с алкоголем, наркотиками, расшатанная нервная система. Почему эта профессия всегда сопряжена с допингом и зависимостями?
— Мне сложно судить. Если твоя профессия связана с искусством, она всегда предполагает самовыражение. А выражает себя каждый по-своему: художники — в рисунке, писатели — в литературе, актеры — в игре. Мне кажется, представители нашей профессии сильнее других подвержены стрессам и чувству отчаяния, всегда не удовлетворены своей жизнью и миром вокруг. Нужно постоянно влезать в чью-то шкуру, доставать из глубин души пережитую боль, выворачивать себя наизнанку…
Все болячки нашего мира актеры пропускают через себя, рефлексируют на самые страшные темы, о которых многие предпочитают даже не думать. Возможно, некоторые из этих переживаний они предпочитают глушить алкоголем либо наркотиками. К сожалению, многие часто даже не задумываются, насколько это может быть опасно. Не только для здоровья, а для профессии. Допинг разрушает восприимчивость к миру. Невозможно доставить зрителю удовольствие, если ты не можешь прочувствовать то, что играешь. Алкоголь и наркотики могут попросту разрушить актерскую карьеру.
— Несколько месяцев мы следили за скандалом с Харви Вайнштейном. Положение женщин в голливудской киноиндустрии действительно настолько уязвимо, как рассказывают пострадавшие?
— Я никогда не общался и не встречался с Харви. Мне кажется, что женщины всегда уязвимы: в любой части мира и в любой индустрии. Просто потому, что мужчины всегда стоят на позициях выше, а женщины всегда должны оставаться красивыми, молодыми, идеальными. Но я не эксперт в этой теме.
— Давайте пофантазируем: с кем из актрис мирового кинематографа — нынешнего и прошлого — вы бы хотели сыграть постельную сцену?
— Я бы сказал, что для такой сцены была бы неплоха Мерил Стрип. Также мне импонирует французская актриса Жанна Моро и итальянка Моника Витти.
— Кто из современных русских режиссеров произвел на вас большое впечатление?
— Дайте подумать… Года 3–4 назад на Каннском кинофестивале я посмотрел фильм Сергея Лозницы «В тумане». Фильм просто замечательный, я вышел из зала под большим впечатлением и до сих пор о нем помню.
— Расскажите, в чем главное отличие работы в немецком кинематографе от работы в Голливуде?
— Тяжело сравнивать американскую и немецкую киноиндустрии хотя бы потому, что я не могу назвать индустрией кинопроизводство в Германии. Моя родная страна очень маленькая, но ее киноиндустрия всячески пытается привлечь зрителя, борется за его внимание. В Америке же задействовано намного больше денег и больше людей. Но для актера это совершенно неважно. Работаешь не с деньгами и возможностями, а с людьми. Именно от них зависит успех картины.
— Мои друзья, чьи дети учатся в европейских школах, говорили, что на уроках истории им рассказывают, будто во Второй мировой войне победила Америка, а не Советский Союз. Что по этому поводу думают в Германии?
— Я не очень хорош в исторических вопросах. Однозначно, что Германия не победила.
— Возможно, вы что-то помните со школьных лет?
— Это нормальный разговор для вас, но для меня сложная тема. Я даже пару предложений об этом не хотел бы говорить...
Наталья Васильева
