Энергии этой женщины можно позавидовать. Она остается востребованной на лучших сценах мира, но любую престижную площадку готова мгновенно променять на импровизированную сцену в горячей точке. В 2019-м у Светланы Безродной двойной юбилей: на этой неделе она отметила 85-летие, а ее детищу, уникальному женскому коллективу «Вивальди-оркестр» — 30. О том, как в череде праздничных дат не забыть о делах насущных, Светлана Безродная рассказала в интервью «Известиям».
— Стать известной скрипачкой — всё равно что выиграть Олимпиаду. Спросите на улице, кого вы знаете из скрипачек. Назовут Ванессу Мэй.
— Это точно. Но Ванесса Мэй — скорее попса. Действительно, конкуренция в нашем деле не в пользу женщин. Скрипачкам сложно пробиться, а создать женский струнный оркестр — вообще задача неподъемная.
— Что тут сложного? Пригласить девушек — и вот оркестр.
— Вот уж нет. Раньше ведь женщин даже в симфонический оркестр не брали, не то что свой коллектив создать. Когда я вспоминаю, что произошло со мной 30 лет тому назад, думаю, что это нереально. Возникновение «Вивальди-оркестра» — какой-то святочный рассказ.
— Девушки ненадежны. Говорю вам по собственному опыту. На первом курсе консерватории меня отобрали участвовать в международном конкурсе скрипачей Джордже Энеску. А я беременная. Родить должна была 30 марта. До родов успевала на конкурс. Однако мой сын Сережа решил родиться 2 марта. И все. Ехать не могу. Скандал в консерватории жуткий. Педагог ко мне изумительно относился, но тут разозлился: «Никогда и никуда я тебя больше не готовлю!» Подвела я людей.
И, несмотря на это, спустя много лет пришла мне в голову шальная мысль — сделать женский оркестр. Отправилась в Министерство культуры СССР с идеей. А там — возьми и поддержи ее.
— Вы не верили в успех предприятия?
— На самом деле я — аферистка. Ни одной девчонки на тот момент у меня не было, но я нагло сказала, что уже есть оркестр. Министр (Василий Захаров. — «Известия») просто был в шоке. Говорит: «Знаешь, где ты была бы сейчас?» Я испугалась: «Где?» — «На вершине! Женский оркестр! До этого, кроме тебя, никто не додумался».
Всё происходило так быстро, я даже не успела понять, как получила приказ о том, что создается «женский камерный оркестр». Отвратительное название, правда? Женская баня, женская парикмахерская и еще оркестр.
— Вы поняли, почему вам позволили? На тот момент свои оркестры были у Спивакова и у Башмета.
— Видимо, не воспринимали меня всерьез. Я собрала студенток, аспиранток консерватории. Девочки были из всех республик. Лучше не придумаешь — потрясающий состав. Отличный показательный коллектив для гастролей от Министерства культуры.
— Вы же понимали, что в коллективе начнутся «проблемы»: беременности, больничные по уходу за детьми...
— Это всё мой характер: сначала придумаю, а потом получаю сюрпризы. «Ой, Светлана Борисовна...» Внутренне я очень злюсь, но как быть? Если бы могла, сказала: «Зачем вы сюда пришли? Рожать?» Если женщина ушла в декрет, ни в один оркестр ее обратно не возьмут. Хотя есть закон, но его в больших оркестрах каким-то образом обходят.
— Вы не аферистка, а авантюристка.
— Еще бы. Представьте, коллектив я собрала, а где репетировать? В походах по Москве набрела на депо Белорусского вокзала. Деревянный сарай, в котором находился красный уголок с маленькой сценой, бюстом Ленина и расшатанными стульями. Нашла начальство вокзала и обозначила для оркестра «базу».
И вот иду я со скрипочкой в депо на репетицию, а мне навстречу народный артист СССР Владимир Васильев (танцовщик, солист Большого театра. — «Известия»). Когда он узнал, что у меня есть оркестр, решил увидеть это собственными глазами. «Я тебя знаю, ты вообще без головы товарищ. Репетировать можешь и на рельсах. Но девочки?» — и пошел проконтролировать.
Весна, тепло, дверь в красный уголок открыта. Ходят бомжи и кошки. Володя просидел пять часов и настолько проникся, что стал как режиссер дорабатывать мой замысел. Он расставил нас на сцене, меня — дирижера и солистку — поставил в центр, а еще набросал эскиз черно-белых крепдешиновых платьев. То есть стал и первым нашим стилистом. Так что считаю Владимира Васильева крестным отцом «Вивальди-оркестра».
Министерство тут же отправило на гастроли в Германию. Как лицо страны. Далее мы облетели весь СССР, побывали в Европе. С появлением оркестра я год не была дома. Прыгала с самолета на поезд и опять в самолет. А потом и до Америки добрались с девчонками.
— У вас огромный репертуар, причем не только классический.
— Мы работаем в нескольких направлениях. Добавили музыку танцевальных оркестров середины XX века, джаз, отечественные песни, в том числе и военных лет, и даже рок-н-ролл. Во всем преобладает патриотическая интонация. Хочется сделать, чтобы твоя страна зазвучала в этих нотах и люди для себя открыли невероятную палитру нашей музыкальной культуры.
— География ваших поездок широка, в том числе и места боевых действий. Взять хотя бы Донбасс. Зачем вы ездите на войну?
— Я всюду была, многое видала. Не знаю, почему, но я должна находиться там, где людям плохо. Донбасс для меня сегодня моя незаживающая рана. Иначе я не могу дышать, жить, спокойно думать. Я духовно связана с Донбассом, ведь это часть нашего общего русского мира. Именно там мои девочки и я испытываем чувство необыкновенного единения. Там люди понимают, что они не одни, мы с ними. В скором времени Донецкий симфонический оркестр будет гастролировать в Москве. И это прекрасно. Музыканты Донецкого театра оперы и балета в сложный момент не разбежались, а сплотились и продолжают работать. И после этого кому-то может показаться, что понятие патриотизм девальвировалось? Ничего подобного.
— Писатель Захар Прилепин любит проверять деятелей культуры «на патриотизм». Спрашивает: кто из вас был в Донбассе? Немногие отвечают утвердительно.
— Я просто стремилась туда попасть еще в 2014 году, когда всё это началось. В тот момент я абсолютно отказалась от зарубежных гастролей и решила, что все свое творчество посвящаю Родине. Хотя, конечно же, русская культура должна идти в мир. Она его обогащает. И я приветствую своих коллег, которые достойно представляют Россию за рубежом. Просто в данный момент мой выбор был иным.
Когда в оркестр пришли приглашения от министерств культуры ДНР и ЛНР, мы с радостью откликнулись. Поехали туда не просто с концертами, а еще и с гуманитаркой. Есть в Донбассе город Ирмино. После боевых действий там в живых остались только дети и собаки. Все взрослые погибли. Воспитание ребят взяла на себя одна украинка. Она собрала всех детей в одном доме и стала им мамой. Это не пропаганда, а действительно история одной женщины. До того, как мы приехали к ней, она умудрялась кормить не только детей, но еще голодных взрослых, приходящих из близлежащих деревень.
Узнав, что малышам в Донбассе нужны коляски, подумала, что речь идет об обычных, детских. А оказалось — инвалидные. Многие дети без рук и ног! Этого не показывают, но оно есть. Я своими глазами видела. И как ты будешь здесь, в Москве, спокойной после увиденного? Когда в Донбассе беда?
Сказать вам, чем я горжусь больше всего? Когда в 2016 году «Вивальди-оркестр» в первый раз полетел в Донбасс, ни одна из девчонок не пикнула, не откосила. А ведь у них дети и старики на руках. Но все поехали, понимая, что это необходимо.
— Вы случайно не в списке «Миротворца»?
— Я в трех черных списках. Сейчас еще какой-то новый список, где я первым номером. Но меня это абсолютно не волнует. Это ненормально, когда две славянских страны, два братских народа стали врагами.
Я считаю, что Министерство культуры, по сути, силовое ведомство. Ведь культура — очень сильное оружие. Культурой можно сделать то, чего нельзя достигнуть сражениями. Суворов первым поставил духовой оркестр перед пехотой. Он знал, что с музыкой в бой идти легче. Музыка поднимает на ратный подвиг.
Сейчас трудное время, и искусством хочется не только развлечь людей или заставить их задуматься, но и просто успокоить, вселить в их души надежду и веру. Слушая нас, люди чувствуют, что впереди есть светлый горизонт.
— Вы всю жизнь живете в двух шагах от Кремля. Ваш отец был личным врачом Сталина. Но даже близость к вождю не позволила ему избежать лагерей. Как это произошло?
— Разве вы не знаете, как сажали самых близких? Папу забрали осенью 1952 года. А 5 марта 1953-го умер Сталин. Я потом вспоминала, как папа говорил маме, у него было предчувствие, что это может случиться. Если бы он был бы рядом с ним, то Сталин бы не умер в одиночестве.
— В один день со Сталиным умер Сергей Прокофьев. Он жил рядом с Колонным залом Дома Союзов, где прощались с вождем. Из-за потока желающих проститься со Сталиным композитора не могли нормально похоронить.
— Получилось действительно роковое совпадение. И из-за того что смерть Сталина заслонила всё, Прокофьева, естественно, хоронили по-тихому. Даже не знаю как. Я училась в школе, и о смерти Прокофьева в те мартовские дни не говорили. Люди шли прощаться со Сталиным. Слава Богу, меня мама не пустила на похороны. За что я ей очень благодарна. Тогда в давке погибло много народу. А похороны я потом смотрела в кинотеатре.
— Мы с вами говорили о юбилее «Вивальди-оркестра», но ни словом не обмолвились о вашем юбилее. Вы не любите дни рождения?
— Зачем говорить о себе, когда дело гораздо важнее? Мы с мужем (Ростислав Черный — журналист международник. — «Известия) — два помешанных. Нам свои дни рождения не важны. А лучший подарок, когда после концерта я слышу, что люди кричат в один голос: «Спа-си-бо!» Просто как во время Олимпиады
Зоя Игумнова
