Так вышло, что я потею. Обильно. Это касается не только спины, затылка и ладоней. Я даже не про мошонку или подмышки. Я потею весь, сверху донизу. Из-за этого от меня пахнет псиной.
Я думал: так и скажу, стоя у гроба — «я щенок, я люблю пожилых псов».
Даже объяснение красивое подверсталось. Дело в том, что однажды Юрий Николаевич Арабов подарил мне духи.
Это было прозорливо, но глупо.
Я, конечно, их распечатал, но только чтобы дезинфицировать рану. Я демонстрировал пятиклассникам, что такое мужская самость, и спрыгнул с клёна прямо на асфальт. Пострадала кожа на ладонях и коленях. Я пшикнул духами Pacific Ocean туда и туда, чтобы никто не продезинфицировал мои раны по-пожарному.
А потом для профилактики пшикнул на пятиклассников, чтобы они всё-таки узнали, что такое мужская самость.
Да, духи — это военная хитрость. Они скрывают настоящий запах. Этим самым мы запутываем недальновидных людей, полагающихся в общении только на запах.
Но иногда — иногда! — они правы, когда отсаживаются в электричке от человека, пахнущего как лабрадор, установивший новый мировой рекорд в метании ядра.
… Но у этих духов было и другое измерение. Они имеют такую форму, что похожи на булыжник. Обуреваемый периодически пролетарским романтизмом, я беру этот булыжник и иду искать окна, которые мне захочется разбить. Я держу этот бутылёк во внутреннем кармане куртки, как Раскольников держал топор.
Когда меня окутывает дым отечества, я достаю пузырёк и прыскаю себе за ворот.
Иногда мне говорят, что я вкусно пахну.
Светлая память!
