Он входит в десятку крупнейших российских авангардистов. Павел Лахтунов — некогда главный художник Академии наук СССР, владелец редчайшей коллекции и архива русского андеграунда второй половины ХХ века, обладатель премии ЮНЕСКО...
Ему грозит закончить свои дни в психиатрической больнице тюремного типа. 67-летнего Павла Лахтунова обвиняют в том, что он напал с ножом на племянницу своей покойной жены, это преступление он якобы совершил, находясь в невменяемом состоянии. И поэтому должен отправиться не на нары, а на принудительное лечение. На неопределенный срок.
...Но кому в таком случае достанутся картины и архив мастера? И прежде всего его четырехкомнатная квартира на Котельнической набережной?
Даже с учетом кризиса эта элитная жилплощадь сегодня оценивается примерно в миллион долларов.
180 000 подписей собрала в Интернете петиция о спасении Павла Лахтунова. Так кто кого?
Судебный участок №422 Таганского района Москвы был полон телекамер и журналистов. Судебные приставы, наряженные по поводу эпидемии гриппа в медицинские маски так, что лиц не разглядеть, суматошно досматривали вещи репортеров, а те все прибывали и прибывали…
— Давно такого не было. Кого хоть судят-то? — поинтересовалась у нас в промежутке между перетряхиванием сумочек девушка в форме.
— Выдающегося художника, — ответили ей из толпы.
В тот день, 5 февраля, в суде должен был решиться вопрос о помещении Павла Лахтунова в психиатрический стационар закрытого типа. Стройной шеренгой прошли в зал суда волонтеры, молодые ребята, которые, узнав о сложившейся ситуации, кинулись защищать Павла Павловича.
Прикрываясь подругой и адвокатом, набросив на лицо шарф, пряталась от журналистов племянница Наталья, та самая, которую Лахтунов якобы хотел убить.
Не было только самого художника. Ждали почти час. Потом присутствующих известили, что Лахтунову стало плохо и его срочно отвезли в обычную городскую больницу.
Сопровождала туда Павла Павловича его новая супруга Полина.
Они официально поженились 16 января 2016 года. В самый разгар суда и скандала.
Гармония и алгебра
«Его называли гением еще при жизни» — как часто эта фраза звучит в прошедшем времени, мы мало ценим таланты, увы, и обычно вспоминаем о них, когда те уже ушли в иной мир.
Однако художнику Павлу Лахтунову в этом смысле повезло. Он был признан и обласкан еще при советской власти. В 1991 году Лахтунов был даже назначен председателем секции станковой графики Международной федерации художников ЮНЕСКО на Малой Грузинской.
Он никогда не был опальным абстракционистом или диссидентом, как это принято в богемной среде. Возможно, потому что родился всего в 1949 году, гораздо позже тех, кто бунтовал и выставлялся в Манеже.
Крупнейший исследователь творчества Казимира Малевича, кабинетный ученый, теоретик, Лахтунов изучал сложные математические проблемы в их преломлении в изобразительном искусстве. Пытался сблизить науку и искусство. Поверял гармонию алгеброй. Проводил семинары, на которых одновременно выступали физики, художники, философы, поэты. Короче, большей частью занимался вещами, весьма далекими от простого обывателя.
Да и его работы поймет далеко не каждый. Геометрические фигуры, ломаные и прямые линии, ромбы, треугольники, квадраты на белых листах бумаги, поразительный орнамент, а еще фантастические «плачущие» пейзажи, где краски города буквально сливаются с небом.
При этом жизнь самого мастера не была такой уж безмятежной. «Последние годы он тяжело болеет, — рассказывают друзья. — Павел Павлович далеко не так стар, но выглядит как дряхлый старик, с трудом говорит, ходит только с поддержкой. Зрение у него — -23 диоптрии. То есть он почти ослеп. У него нет половины желудка, опухоль, которая нуждается в срочной операции. Проблемы со здоровьем начались почти сразу же после смерти единственного сына художника и его наследника. Вадима убили в 2004 году».
Это странное убийство до сих пор не раскрыто. В квартиру Лахтуновых на Котельнической набережной забрался наркоман в поисках дозы, навстречу ему вышел 30-летний Вадим Лахтунов. Преступник нанес молодому человеку несколько смертельных ранений... «После гибели сына, талантливого, молодого, подающего надежды, жизнь в этом доме закончилась. Прийти в себя от горя Павел Павлович и его супруга Ольга Ивановна не смогли».
Так и доживали свой век в запущенной квартире, слишком большой для них двоих. Бесконечные комнаты, высокие потолки, пыльные карнизы...
Архивные бумаги лежали буквально везде, кипами, многоэтажными стопами, на кроватях, столах, шкафах. На стенах по-прежнему висели картины — свидетельства другой счастливой жизни. Бродячие кошки лазали в открытое окно, кормились у хозяев на кухне.
Ради чего влачить это существование? Ради кого? Прямых наследников у Лахтуновых не осталось. Только появилась какая-то «многодвоюродная» племянница Ольги Ивановны по имени Наталья.
Красный квадрат Малевича
Ольга Ивановна сдавала быстрее супруга. Последние годы она страдала паркинсоном и практически не поднималась с постели. «Именно тогда эта племянница и стала им помогать, — рассказывает Светлана, знакомая семьи. — Она заботилась о своей тете, приносила ей продукты, лекарства. В этом Наталью нельзя упрекнуть. Да и Павел Павлович сначала нормально к ней относился».
Элитная квартира на Котельнической набережной принадлежала мужу и жене поровну. В случае смерти одного из супругов второму другая половина досталась бы по закону. И даже если бы имелось завещание на третье лицо, то переживший супруг как наследник первой очереди все равно бы получил еще и половину от половины, то есть обязательную 1/4 часть.
Больная и беспомощная Ольга Ивановна завещала свою половину как раз «третьему лицу», то есть племяннице Наталье. И уговорила мужа, чтобы он добровольно отказался и от своей 1/4 обязательной части в ее пользу. Чтобы квартира осталась в равных долях на Наталью и Лахтунова. Павел Павлович долго не соглашался, но потом все-таки подписал документы, таким образом отказавшись от причитавшейся ему обязательной доли.
Но вскоре между Лахтуновым и Натальей будто черная кошка пробежала. Не исключено, что это произошло и из-за того, что на него давили, чтобы и свою половину квартиры он тоже впоследствии оставил племяннице жены, но Павел Павлович возражал и не хотел этого. «В любом случае он не желал больше видеть Наталью. Вообще. Требовал, чтобы она не приходила к ним домой. Для Лахтунова Наталья была седьмой водой на киселе».
Сложный характер художника — кто же его поймет? А тут еще болезни, немощь.
Впрочем, знакомые считают, что Наталья хотела как лучше — и ее первоначальное отношение к тете было практически бескорыстным. А завещанная половина четырехкомнатной квартиры (1/4 от тети и 1/4 от Павла Павловича) — всего лишь приятный бонус, не более. Хотя в данной ситуации половина квартиры - большая проблема в будущем. Павлу Лахтунову Наталья - никто.
Ни при каких обстоятельствах не может являться его наследницей по закону. И вряд ли художник отписал бы в дальнейшем свою часть этой женщине добровольно. Как же можно завладеть квартирой? А вот в этом случае, Лахтунов был нужен живой, но... нейтрализованный. И произошедшие вскорости события как нельзя лучше вписываются в такой сценарий. Можно, конечно, считать случившееся всего лишь совпадением, но не исключено, что это был продуманный и преднамеренный расчет.
В тот роковой день в январе 2014-го племянница Ольги Ивановны в очередной раз вопреки желанию Лахтунова попыталась прийти к ним в гости. Наталья даже вызвала полицию, чтобы ее пустили в квартиру, но стражи порядка объяснили, что она не имеет права попасть в чужое жилище без разрешения хозяина. Тогда она позвала с собой подругу Ольги Ивановны. Услышав знакомый голос подруги, Павел Павлович открыл дверь.
Он был только из кухни. В одной руке держал бутерброд, в другой — кухонный нож. Увидев Наталью, сильно рассердился. Ссора переросла в потасовку. Наталья толкнула Лахтунова, и тот упал. Нож в руках художника «выстрелил». Этот момент — удар ножом — не видел вообще никто. Было ли ранение нанесено Павлом Павловичем или Наталья все выдумала?
«Нет никаких доказательств, что Лахтунов действительно совершил это. Зато, как следует из материалов дела, Наталья хотела приписать себе еще и черепно-мозговую травму, но ей не удалось», — объясняет Виктория Ищенко, защитник Лахтунова.
Вероятно, для того чтобы «припугнуть» Павла Павловича и заставить его считаться с собой, Наталья написала заявление в полицию. Сейчас она утверждает, что сделала это только ради тети... Ради ее спокойствия и блага.
Как бы там ни было, но уголовное дело по статьям 119 УК РФ «Угроза убийством» и 115 УК РФ «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» было возбуждено легко. Наказание — до двух лет лишения свободы или исправительные работы на срок до 480 часов. Следствие тянулось. В мае 2015-го тетя, Ольга Ивановна, умерла.
К тому моменту начался суд над художником. Павлу Павловичу была проведена первая амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза, которая не показала изменений в его психике.
Вскоре по ходатайству прокурора Лахтунову назначили еще одно, уже стационарное, медицинское исследование. Его проводили в Кащенко. Много позже случившихся событий. Однако психиатры каким-то образом установили, что в январе 2014-го на момент драки с племянницей художник был невменяем, что невменяем он и по сей день.
А так как кровных родственников у Лахтунова нет, то ему могут назначить законного представителя его интересов. Например, то же государство в лице опеки. «Представитель органов опеки уже заявила мне, что нужно признавать его недееспособным», — говорит Виктория Ищенко.
Ах, эта «опека», в каких только уголовных делах ни была замечена эта дивная организация, сколько невинных душ было отправлено по согласию с ее специалистами на принудительное лечение в психушки... А в это время, пока человек «как бы» выздоравливает и приходит в себя, по разрешению государственных «опекунов» с его недвижимостью может происходить все что угодно. И практически безнаказанно.
Я вспоминаю дело Татьяны Лепиной, о котором писала несколько лет назад. 63-летняя дочь композитора Анатолия Лепина, автора музыки к кинохиту «Карнавальная ночь», — с попустительства органов опеки отправилась «лечиться» в психиатрическую больницу, с тех пор следы ее так затерялись, что она просто пропала...
Цена вопроса: доставшаяся Татьяне Лепиной от знаменитого отца-композитора шикарная квартира в Газетном переулке ценой в три миллиона долларов. В случае с художником Лахтуновым — 4-комнатная квартира тоже в самом центре Москвы, которую заработал он сам.
Воистину бесценные метры. Политые кровью квадраты. Крупнейший исследователь творчества Казимира Малевича, Павел Лахтунов мог бы многое рассказать об этом. Ведь кроме знаменитого «Черного квадрата» у Малевича был еще и «Красный квадрат».
Да, все в суде могло закончиться именно так, печально для самого Лахтунова, но в дело вмешались случай, неравнодушные люди и... социальные сети.
Портрет жены художника
В ноябре 2015 года племянница Наталья окончательно вступила в права наследства. Противостоять этому напору Лахтунов не мог. Ему приходилось биться одному. Куда уж «биться» — легкая добыча.
Кстати, уголовное дело против Павла Лахтунова могло быть по закону прекращено по амнистии. Он написал прошение об этом. Но в этом ему... отказали.
Какую же опасность для общества и лично для племянницы представлял этот несчастный старик, одной ногой чуть ли не стоящий в могиле? Который не способен даже передвигаться без посторонней помощи? А вместо того чтобы госпитализироваться на запланированную онкологическую операцию, он был вынужден лечь на очередную, вторую по счету, психиатрическую экспертизу.
Как раз в те дни в жизнь художника вошла Полина Пономарева. Старая знакомая их семьи. Многодетная мама — у нее четверо детей, преподавательница иностранного языка. Она дружила с Павлом Павловичем и Ольгой Ивановной 25 лет. Испытывала к художнику скорее дочерние чувства, он тоже иногда шутя называл ее «дочкой». А стала — женой.
Ведь защитить больного физически человека от нашей правоохранительной системы и карательной психиатрии, не будучи его близким родственником, в нашей стране невозможно.
«Я люблю этого человека уже давно, восхищаюсь им как гениальным художником и хочу спасти его жизнь, — говорит Полина. — Сейчас в статусе супруги у меня гораздо больше юридических прав для этого».
«Павел Павлович совершенно здоров психически. Он с трудом ходит и плохо говорит, но вовсе не потому, что он сумасшедший, — так проявляется его неврологическое заболевание. Он организует и проводит выставки, помнит и узнает всех своих друзей. Сейчас, кстати, снимается фильм о его творчестве, и он даже давал по этому поводу небольшое интервью».
О творящемся беспределе Полина и коллеги художника написали в Интернете, в Сети набрало силу движение в защиту Павла Лахтунова. 100 000 подписей в петиции за то, чтобы художник остался на свободе, чтобы органы разобрались с этими странными и сомнительными обвинениями.
«...планируется применение сильнодействующих психотропных препаратов (галоперидол и аминазин), и в кратчайшие сроки нормальный человек превратится в овощ — и изменения психики навсегда останутся необратимыми» — было написано в этой петиции. К тому же, добавлено еще, принудительное применение тяжелых лекарств ускорит окончательное разрушение и без того слабого здоровья известного художника и в скором времени приведет к его неминуемой физической гибели — это очевидно.
180 000 подписей против насильственной госпитализации.
Юрист Виктория Ищенко на общественных началах взялась представлять интересы Лахтунова. Тоже пришедшие на выручку волонтеры, совсем молодые ребята, разгребали кучи мусора в его старой квартире. Это было совсем другое поколение, которым пофиг на все квартирные вопросы, которые готовы бросить клич и кинуться спасать совсем не знакомого им человека. Просто так.
В это сложно поверить, но в нашем мире существуют и те, кому воистину безразличны драгоценные квадратные метры в центре Москвы. Как ни странно, но именно эти «дети высоких технологий» сразу поняли старого авангардиста, оказались на одной с ним волне...
«Вы даже не представляете, какой это необычный человек, Пал Палыч... Ну да, дома у него творческий бардак... Как у всех художников. Это нормально. Зато с ним так здорово разговаривать, он потрясающе много знает, — рассказывает Стас, один из координаторов волонтеров, долговязый парень в большой шляпе. — И, конечно, мечта Пал Палыча — чтобы в его доме когда-нибудь открылся музей андеграунда. Кстати, все эти годы эта квартира была распахнута для всех желающих, любой мог прийти и расспросить хозяина о русском авангарде...»
Срок давности по преступлениям, которые вменяли художнику, истекал в январе 2016 года. После этого все претензии к нему с повестки дня должны были быть сняты. Казалось бы, еще немного, еще чуть-чуть...
Но на днях потерпевшая племянница Наталья вдруг потребовала, чтобы уголовное дело в отношении Павла Лахтунова переквалифицировали с «Угрозы убийством» на другую статью «Покушение на умышленное убийство». Лишение свободы по ней, как и за состоявшееся убийство, может достигать даже 15 лет. С более легкой статьи на гораздо более тяжелую. По закону это невозможно, но кто у нас соблюдает закон?
С учетом того, что Лахтунова изо всех сил пытаются сейчас признать невменяемым и положить на принудительное лечение, — это фактически означает для него смертную казнь. Лечить без права на освобождение. При этом сама Наталья опять же заявляет, что действует исключительно в интересах «дяди», обладателя дорогостоящих московских метров.
«Начнем с того, что они никакие не родственники и дело это не семейное», — согласилась расставить все точки над «i» подруга потерпевшей. Сама Наталья категорически отказалась говорить с журналистами. «И ни о какой квартире и ее дележе речь вообще не идет, — продолжает подруга. — У Наташи есть прекрасная своя жилплощадь, где она и проживает. И пусть этот художник подлечится, да и поселится в своей квартире снова. Никто не собирается у него ее отнимать, они могут, к примеру, продать каждый свою половину и спокойно разойтись».
Этого ли хотела Ольга Ивановна, когда завещала свою долю в их общей с мужем квартире и уговаривала супруга отказаться от своей четвертушки? Чтобы все поделить и продать еще при жизни Павла Павловича? А его самого куда? На улицу? Навсегда в психушку? Мы не можем точно знать, зачем упорствует в своих нападках племянница. Наталья имеет право лишь на 1/4, оставшейся от тети, части квартиры и еще 1/4 частью, которую по просьбе переписал на нее Лахтунов, — а этого явно мало! Такие квартиры в центре Москвы ценны лишь целиком, а не в виде коммуналок с разругавшимися до смерти соседями.
И как это ни странно, но только новая жена Лахтунова может помешать раздербанить его наследство. С появлением Полины любые сделки с квартирой, даже если Лахтунова признают недееспособным, будут значительно затруднены. Можно сказать, что молодая жена Лахтунова встала на пути квартирных захватчиков — и поэтому ее, как у нас водится, быстро обвинили, что она сама, дескать, хочет заполучить эти метры... Поэтому и вышла замуж за старика. Очень простой вывод. Без всякой сложной алгебры и гармонии. По-простому. По-обывательски.
Ну а пока что Полина отвозит больного художника в больницу и вызывает ему «скорую помощь» домой. С каждым днем физическое самочувствие Лахтунова становится все хуже и хуже. А тут еще уголовное разбирательство! Такой вот медовый месяц.
Суд настаивает, что присутствие Павла Павловича на процессе обязательно. Чтобы можно было оценить его реальное психическое состояние. И вершить его судьбу — казнить или помиловать? Упечь навсегда в психиатрическую больницу или пощадить?
Окончательное заседание по вопросу госпитализации художника назначено на 12 февраля. Подписи в его защиту все еще собираются
