В прокат выходит анимационный фильм «Душа», снова посвященный одной из любимых тем студии Pixar — смерти (а также тому, что случается до и после нее). Интонация картины получилась вполне умиротворяющей, но к финалу Юлия Шагельман поняла, что джаз, котики и красиво нарисованный Нью-Йорк стали здесь ложкой сахара, которая помогает проглотить довольно горькую пилюлю.
Согласно известной шутке о фильмах студии Pixar, все они строятся по одной формуле: «А что, если у игрушек / монстров / рыбок / автомобилей / супергероев / роботов и так далее есть чувства?». При этом, даже став в 2006 году частью Walt Disney Pictures, пиксаровские авторы не растеряли ни фирменной экзистенциальной меланхолии, ни склонности к материям, которые все еще принято считать слишком сложными для детской аудитории. Своего предельного выражения их любимый прием достиг в картине Питера Доктера «Головоломка» (2015), задававшейся вопросом: «А что, если у чувств есть чувства?». Там режиссер и соавтор сценария под видом нравоучительной комедии о взрослении погружался в глубины человеческой психики и доступным визуальным языком разъяснял зрителям всех возрастов, почему иногда нам бывает весело, иногда грустно, а иногда — и то, и другое, и третье, и пятое сразу.
В «Душе» Доктер (сценарий вместе с ним писали Майк Джонс и Кемп Пауэрс, выступивший также сорежиссером) идет еще дальше, берясь за совсем уже неподъемные темы: что происходит с человеческой душой после смерти, а главное — до жизни. И если первую тему пытались осмыслить многие (тот же Pixar, например, совсем недавно — в «Тайне Коко» 2017 года и прошлогоднем «Вперед»), то вторая рассматривается в кино, особенно отмеченным возрастной маркировкой 6+, не так уж часто.
В результате вышла история об учителе музыки, которому для того, чтобы уразуметь смысл жизни, пришлось умереть, причем не один раз.
Смерть настигает Джо Гарднера в самый неподходящий момент: как раз когда он, забросивший по настоянию матери мечты о карьере пианиста и преподающий музыку школьникам, лишенным слуха и интереса к предмету, получает наконец шанс все исправить. Его приглашают выступить с джаз-бандом знаменитой саксофонистки Доротеи. На радостях Джо не замечает ничего вокруг, проваливается в канализационный люк, и тело его отправляется в кому, а душа — в Великое После.
Если в «Тайне Коко» загробный мир, созданный в соответствии с мексиканскими фольклорными традициями, был полон непривычных северному глазу красок, колоритных деталей и мыльнооперных страстей, то в «Душе» он так и остается загадкой, которую невозможно ни постичь, ни изобразить,— это слепящая вспышка на границе черного экрана, полное и окончательное ничто. В «транзитной зоне» между земной жизнью и вечной пустотой заправляют бесстрастные двумерные счетоводы, которых для простоты называют Терри, озабоченные только тем, чтобы счетчик душ, переходящих из одного состояния в другое, работал бесперебойно.
Душа Джо, однако, все еще полна земных привязанностей и стремлений, поэтому умудряется ускользнуть, однако попадает не обратно на землю, а в Великое До. Это нарисованный нежными и как будто светящимися зеленовато-сиреневыми цветами мир, в котором только что вылупившиеся души готовятся к тому, чтобы начать человеческую жизнь. Он выглядит уютным и дружелюбным, но здесь прячется, пожалуй, самая дискомфортная для современного зрителя идея из транслируемых авторами фильма. Если им верить, характеры людей (а значит, в большой степени и их судьба), закладываются еще на этой потусторонней стадии, и их по принципу случайной выборки распределяют такие же лишенные эмоций и нравственных качеств трансцендентные существа, как Терри, которых зовут Джерри.
Эта мысль о предрешенности человеческой природы, восходящая ко многим религиям и философским учениям, по ходу действия вступает в противоречие со свойственным картине чисто американским позитивизмом.
Последний штрих, или «искру», перед отправкой на землю закладывают наставники, которыми служат души великих людей, в награду за земные достижения избавленные от Великого После. В результате бюрократической путаницы, от которой, оказывается, не застрахованы и высшие бестелесные сущности, Джо становится таким наставником для души под номером 22 — уже по этой цифре понятно, что она давно засиделась в Великом До и становиться человеком вовсе не хочет. Даже Архимед, Коперник и Ганди не сумели найти ее «искру», а Мать Терезу Двадцать Вторая, преисполненная, несмотря на солидный возраст, подросткового нигилизма, довела до слез.
Вдвоем они пускаются в череду приключений во всех трех мирах, и в процессе выясняется, что не только неопытной Двадцать Второй, но и Джо есть чему научиться и о чем задуматься. В отличие от того света, этот изображен гиперреалистично, почти осязаемо, так что трудно поверить, что смотришь анимацию, а не ленту, снятую на пленку; он полон музыки (джаз — одна из магистральных тем картины, во многом определяющая и ее стилистику) и забавных деталей. Пожалуй, именно они не дадут заскучать тем зрителям, чей возраст ближе к шести, пока взрослые, в очередной раз угодившие в ловушку «детского мультика», мучительно осознают смысл собственного существования.
Юлия Шагельман
