Эффект артиллериста
Абстракция мысленное отвлечение от ряда
свойств предметов и отношений между ними.
(Словарь иностранных слов)
Вот именно. Просто отвлечение. И что в этом может быть плохого? Действительно, абстракция основной инструмент науки. Вместо того, чтобы изучать сложный многоплановый объект со всеми его неисчислимыми связями и свойствами, отбрасывают все лишнее и оставляют то, что необходимо, и строят на этой базе модель. А там уж как повезет. Может оказаться, что с водой выплеснули и ребенка, и самое важное свойство при абстрагировании утеряли. Карл Маркс взял да и абстрагировался в своем учении от всех свойств людей, кроме их материальных потребностей. Что из этого получилось, вы знаете.
То есть, получается, собственно говоря, такая картина: чем более плоская и ущербная модель чего-либо существует в сознании человека, тем от большего количества свойств этого «чего-либо» он абстрагировался. Ну, или наоборот: чем меньше у человека возможностей (и желания) воспринимать объекты во всей их полноте, тем ущербней его картина мира.
Осторожно: люди!
Абстрагирование эффективно, но весьма опасно, особенно если вышеупомянутые объекты это живые люди. Скажем, расисты абстрагируются от всех свойств человека кроме его национальности. У них модель мира простая: если в кране нет воды, значит, выпили жиды. Расисты в Германии пошли в свое время еще дальше: люди делились на арийцев и неарийцев, а неарийцы рассматривались ими только как материал для производства мыла и матрацев. Для упертого коммуниста все буржуи ворюги. А для упертого «демократа» все коммунисты убийцы. Причем это не обобщение (скажем, столкнулся с чиновником-взяткодателем и обобщил на всех чиновников разом), а именно абстракция. Люди делятся на очень простые и большие категории, и всей категории скопом присваиваются некие свойства, независимо от того, имеют ли эти свойства на самом деле все представители категории, или большинство представителей, или некоторые представители, или даже ни один представитель. А уже потом, отличив человека по принадлежности к категории, тут же на него эти свойства и навешивают.
Между тем люди все разные и неповторимые. Помню, как на митингах конца восьмидесятых кричали: коммунисты преступники! К ответу их! И я кричал. Собственно говоря, так оно и есть. Коммунистический режим преступен. Но вот я приду в гости к своему тестю-коммунисту, и что: он и есть преступник, его как раз и к ответу?
Есть сильный аргумент против сторонников смертной казни: ну, на тебе пистолет, вот тебе преступник. Убьешь? Ага. А кто тут кричал «поубивать их всех к чертовой матери»? Ну-ну
Кстати, доводилось ли вам топить котят? Мне доводилось, у меня кошка была очень плодовитой. Так вот, их нужно топить сразу же, пока они не приобрели индивидуальные приметы. Некий абстрактный объект, который еще ни имени, ни примет не имеет, бросить в помойное ведро еще можно, хотя и тут приходится через что-то в себе переступить. А вот утопить Барсика, у которого на задней лапке смешное белое пятно, уже практически невозможно, потому что ты однозначно чувствуешь себя убийцей.
Полководец оперирует какими-то абстрактными понятиями: полк, высота, резерв и т.д. Все это некие фишки, которые он как-то двигает на карте, чертя красные и синие линии. За этими фишками стоят сотни и тысячи живых конкретных людей, но они в таком качестве полководцем не воспринимаются. Артиллерист, который молотит «прицел сто двадцать трубка пятнадцать», тоже воюет с весьма абстрактным противником, если, конечно, не приходится бить прямой наводкой. Он этого самого противника, может быть, ни разу за войну и не увидит. А вот пехотинец на войне поставлен в условия, когда он каждый раз убивает конкретного живого человека. Для того, чтобы его убить, нужно абстрагироваться: это, дескать, не человек, это просто представитель тех самых врагов, которые (топчут нашу землю, занимают наше жизненное пространство, позволяют себе слишком много нужное подчеркнуть). Потом, после войны, солдату приходится «разабстрагироваться» обратно, и это все очень тяжело дается и не у всех получается- оттого и многие проблемы «афганцев» и «чеченцев».
Виртуальность и абстракция
В Интернете феномен абстрагирования заложен самой природой и технологией. Этот мир населен виртуальными личностями, которые к тому же сами напирают на свою виртуальность, выпячивают ее. Своих виртуальных собеседников они начинают воспринимать и впрямь виртуально: все, что о них известно достоверно это ник. Ни пола, ни возраста, ни мировоззрения, ни биографии, ни выражения лица. Ручки, ножки, огуречик, получился человечек.
Скажете, это и неважно, что Интернет все это уравнял? Ну-ну. Если, положим, глупость скажет тинейджер, то я просто хмыкну и не стану обращать внимание: а что еще от него ожидать? Если ту же глупость скажет молодой человек, я огорчусь, но прощу: я знаю, что и сам в его годы говорил глупостей не меньше. И я знаю, что впереди у него много еще времени на то, чтобы поумнеть. А вот если ту же самую глупость скажет человек зрелых лет, то это уже «клиника». Во всех трех случаях я напишу ему в ответ существенно разные слова или даже вообще никаких.
Пока идет пустопорожний треп, виртуальность, пожалуй, и впрямь не имеет никакого значения. Как только начинаеся серьезное обсуждение, да еще и с выяснением отношений, все это может сыграть очень сильно. Особенно, если учесть, что интернетчики в большинстве своем энтузиасты компьютерных игр, в том числе и весьма агрессивных. В результате, в виртуальном пространстве разыгрывается вполне реальная война, все участники которой, не воспринимая друг друга как живых и реальных людей, лупят друг друга, не выбирая слов и не заботясь об аргументации. Потому что твой собеседник (ну, или, если угодно, противник) это просто некая фишка в окне браузера или мэйлера (в амбразуре монитора:о), а не живой человек. И смерть у него не одна, и есть целая куча жизней. И не реальное сердце у него болит, а просто «жизненной силы» поубавилось на пятнадцать процентов. А потому прицел сто двадцать, трубка двенадцать- эх, блин, недолет, а ну-ка еще разик!
И вот какая штука: ведь то, что так легко пишется и отсылается, намного труднее сказать в лицо. Как-то, много лет назад, я написал статью об одном человеке, которого никогда не видел в глаза. Статья была «горячая»: человек тот весьма нехорошо распорядился своими должностными функциями, и я его заклеймил по полной программе и не без художественных изысков. Статью опубликовали. Так получилось, что через небольшое время мне пришлось идти на встречу с ним совсем по другому поводу. Верите ли у меня ноги подгибались. Не потому, что я его оболгал источники информации у меня были надежные, и я был уверен в своей правоте. И не потому, что я его боялся хотя отомстить он вполне мог, рычагов у него хватало. Нет, ноги у меня подгибались потому, что я вдруг понял, что до того он был для меня абстрактной фигурой, фишкой такой, а сейчас мне придется взглянуть ему в глаза. Какому бы то ни было плохому ли, хорошему ли. Ну, как если бы артиллериста вдруг бросили в штыковую атаку. Я это свое ощущение крепко запомнил. И когда начал потом, через много лет, писать обозрения Интернета, то все время старался увидеть за незнакомым (а часто и безымянным) вебостроителем живого человека. Может быть, неумелого, может быть, неумного, но живого. Не всегда это удавалось. Но, когда удавалось вычеркивал из обозрений целые смачные абзацы, потому что об абстрактных субъектах так писать можно было, а о живых людях нельзя.
Опять-таки, эту главку не следует воспринимать так, что вот, дескать, любой и каждый интернетчик
и так далее. Речь-то идет совсем о другом: Интернет, в силу некоторых своих свойств, создает среду общения, провоцирующую человека именно на такое восприятие и поведение. Хотя и в реалайфе это совсем не редкость, в виртуальной жизни это, видимо, встречается чаще, поскольку среда очень уж благоприятна. Как это все влияет на нас, не знаю, не изучал но думаю, что все же не в лучшую сторону. Среда она и есть среда, и возможности сопротивления среде у каждого свои. Человек самостоятельный и самодостаточный в состоянии все это понять и всему этому сопротивляться. А большинство интернетчиков о таких материях не думают вообще. Они живут в своем виртуальном мире, обсуждая свои виртуальные проблемы
а когда реальность вдруг стучится в их ниф-нифовские соломенные домики, начинается возмущение: да как же так, да как посмели
Между тем нет никакой виртуальной реальности, есть самая обыкновенная реальная реальность. Впрочем, об этом я лучше расскажу в отдельной статье. Может быть, даже в следующий раз.
2000 год.
Продолжение следует
