Неприлично низкое государственное финансирование образования и запредельные нагрузки педагогов в сочетании с падением их заработков; колоссальный бюрократический прессинг и задавленность академических свобод; перегруженность школьных программ и потеря детьми мотивации к обучению. Таков, по оценке ведущих экспертов, далеко не полный перечень острейших проблем сегодняшнего отечественного образования. Распутывать этот клубок предстоит двум новым главам министерств — просвещения и науки — с высшим образованием. Вот только министрам, как предупреждают эксперты, в этой жизни подвластно далеко не все.
Как дошли мы до жизни такой?
Ведущей проблемой отечественного образования на сегодняшний день директор Института развития образования Высшей школы экономики Ирина Абанкина считает потерю учащимися мотивации к обучению. Действительно, «забить» на учебу сейчас не прочь не только школьники, но и студенты со своим «кризисом профессионального самоопределения» на 2–3 курсе. А вот механизмов удержания в детях мотивации к учебе, по ее словам, у нас нет:
— Внешнего давления на учащихся в России хоть отбавляй, а внутренней мотивации к обучению у ребят нет. Отсюда и чисто российский феномен, не имеющий аналогов в мире: ребенок учится не для себя, а для мамы с папой. А раз так, то и списывать не зазорно, и выкладывать задания в соцсетях, и сдавать вместо кого-то экзамены. Можно все!
Другая острейшая проблема — безумная зарегулированность нашего образования «сверху»:
— Хорошие результаты PISA показывают страны с реальной автономией школ, — напоминает эксперт. — А у нас все подчинено директивам сверху. Школам совершенно не доверяют, задавив их тотальным контролем. К ним относятся как к каким-то наркоманам: короткий поводок, мелкие порции и постоянный надзор! И при этом все активнее гасят академические свободы и автономию.
Результаты этой политики, по словам Абанкиной, налицо:
— Российское образование перестало быть творческой, креативной отраслью. Педагогам остается лишь талдычить годами все те же тексты уроков. А это прямой путь и к их собственному эмоциональному выгоранию, и к демотивации к образованию их учеников. Все это усугубляется острым недофинансированием образования: отрасль не получает средств, необходимых для ее нормального функционирования, и из-за этого работает на износ. Более того. Имитация финансирования ведет к имитации развития. И это уже привело к разочарованию общества в образовании и смене образовательных приоритетов. Мы профукали некогда мощнейший ресурс культа хорошего образования в нашем обществе. Отсюда и всплеск нынешней моды на семейное обучение.
Общее образование: «Школа все больше берет на себя функцию воспитания, перекладывая образование на родителей»
Проблемой школы №1 директор Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС Татьяна Клячко считает неимоверно разбухшие учебные программы. Объемы, которых они достигли, делают их совершенно неподъемными даже для преподавания, не говоря об усвоении детьми. И дело зашло так далеко, что большинство учеников уже не осваивают школьного курса без дополнительных занятий:
— Объем школьной программы разросся настолько, что у учителя практически не осталось времени для объяснений нового материала. Чтобы уложиться в урок, он вынужден гнать, пытаясь впихнуть в детей невпихуемое. А то, что он не успел объяснить, восполняют родители, вынужденные ежедневно по много часов заниматься с ребенком самостоятельно либо нанимать репетиторов. В итоге школа все больше берет на себя функцию воспитания, перекладывая функцию образования на родителей. А дети из-за неподъемного объема материала теряют интерес к учебе: по нашим данным, мотивировка к учебе сейчас имеется лишь у 25% школьников. И хуже всего при такой системе приходится ребятам, чьи родители не могут заменить учителя ни сами, ни с помощью репетиторов. Они катастрофически отстают и после 9 класса школы от них избавляются. Есть и другая серьезная проблема — снижение профессионализма учителей.
Особая тема — сельские школы, добавила председатель Всероссийского педагогического собрания, ректор МГУТУ им. Разумовского Валентина Иванова:
— Как председатель ВПС я хотела бы акцентировать внимание на учителях сельских школ и необходимости государственной поддержки агрошкол России. Одним из ведущих направлений предпрофессиональной подготовки сельских школьников должно стать аграрное направление — знакомство с работой механизаторов, работа с роботами на ферме и т. д. Первую ступень профобразования нужно давать в сельской школе, чего мы пока, к сожалению, не делаем.
Среднее профобразование: « Финансирование растет лишь для элитных проектов»
Если говорить о системе СПО, то, пожалуй, ни один другой этаж нашего образования не пострадал от недофинансирования сильнее, чем этот. Правда, в последние годы, вроде как, спохватились и стали что-то делать. Однако «финансирование растет лишь за счет элитных проектов, — констатирует Клячко. — Между тем за последнее время поток поступающих в колледжи вырос так резко, что система СПО, не настроенная на большой поток учащихся, перестает с этим справляться. При этом положение усугубляется тем, что приходят сюда, как правило, ребята с плохими знаниями.
Высшее образование: «Нагрузка, находящаяся за гранью разумного»
Впрочем, с плохими знаниями приходят из школы и в вузы, сокрушается преподаватель МФТИ, сопредседатель профсоюза «Университетская солидарность» Андроник Арутюнов. Другой бич российского высшего образования — крайне низкие зарплаты преподавателей, подчеркивает он:
— Ни о каком реальном выполнении майских указов речь не идет! Даже в МГУ реальные зарплаты — 20–30 тысяч, а в регионах бывает и 15, и 10. И оклад младшего научного сотрудника по-прежнему 7,5 тыс. руб., ничего не изменилось. При этом большой вопрос, что будет с зарплатами на время обсервационных мероприятий: не посадят ли преподавателей на голый оклад. Зато идет резкий рост педагогических нагрузок в вузах. Местами — зашкаливающих. Повсеместное явление — когда преподаватели имеют максимум учебной нагрузки, допустимой по закону, 900 часов в год, и она вся (!) аудиторная. То есть времени на прием заданий, экзаменов и т. д. просто нет. А в дополнение к этому, преподаватели подчас получают еще и «бонус» в виде почасовки. Суммарно накручивается нагрузка, находящаяся за гранью разумного. И плюс к тому преподавателей еще заставляют «высиживать» по 8 часов в день на рабочем месте.
Впрочем, как оказалось, не просто «высиживать»:
— Преподавателей, — по словам эксперта, — заставляют (особенно провинциальные университеты) заполнять безумное количество нелепых бумаг, начиная с учебных программ и кончая просто какой-то дичью. Это просто сознательное издевательство! Из-за дикой забюрократизированности вузов листы согласований насчитывают десятки позиций, превращая беготню по вузам в бег с препятствиями. Академическая же свобода вырублена полностью. Ректоры коллективом повсеместно не избираются, а назначаются какими-то мутными структурами. Состав ученых советов — нелеп: например, в МФТИ ученая степень есть меньше чем у половины. Уставы больше коллективом вузов не принимаются, и могут быть изменены в одностороннем порядке учредителем. Ну и, конечно, безумные проблемы с плагиатом. Огромное число даже ректоров с фальсифицированными диссертациями! А откровенные проходимцы и ученые с большой дороги, по меткому определению академика Круглякова, получают чуть ли не карт-бланш.
Серьезной проблемой высшего образования в России также является его чудовищное недофинансирование:
— Доля ВВП на высшее образование (и без того, добавим, крохотная. — «МК».) снижается, — констатирует Татьяна Клячко. — Выделена лишь вузовская элита, пользующаяся вниманием властей и получающая дополнительные ресурсы. Остальные вузы деградируют, хотя формально международные рейтинги наших университетов как бы поднимаются.
Частичное решение этой проблемы предлагает Валентина Иванова:
— Необходимо ориентировать наши вузы на создание стартапов, причем работать, как стартапы, должны также дипломы и квалификационные испытания. А выполняться эти работы должны по заказу предприятий: именно в этой плоскости лежит ключ к организации целевой подготовки, а также к последующему трудоустройству выпускников вузов.
Вместо послесловия: «Боюсь, что главную проблему российского образования министрам не решить!»
Впрочем, не все так просто, дал понять «МК» глава комиссии по образованию Мосгордумы Евгений Бунимович:
— Боюсь, что главную проблему российского образования министрам не решить! Основной рубец у нас идет не между школой и вузом, а между завершением обучения и дальнейшей жизнью. Будь в России система, при которой, чем лучше ты учился, чем выше твои академические, организационные и прочие способности, тем выше твой пост и зарплата, решить все прочие проблемы образования было бы проще. Но у нас все по-другому. Дети крупных олигархов или госчиновников внезапно оказываются самыми одаренными и в 25 лет возглавляют крупные бизнес-структуры или организации и получают высокие награды. А люди это видят и понимают: главное для успеха в жизни не образование, а то, кто твои родители и друзья. Это и есть главная проблема нашего образования. А все остальное решаемо!
Марина Лемуткина
