Любой подросток – это клубок противоречий. Он мечется между богатством желаний и возможностями, попыткой самоутвердиться и неумением это сделать. С одной стороны, в каждом подростке необыкновенно сильна готовность вступить в конфликт за правое, на его взгляд, дело. А с другой – не хватает опыта, чтобы самому разобраться в том, где правда. Он стремится к идеальному, но ненавидит, когда его воспитывают. Он всё хочет постичь сам.
«Мы против зла…»
Эти двое – Наташа с Максимом – мои соседи, брат с сестрой. Мы дружим, несмотря на разницу лет. Дружим с тех пор, как однажды Наташа прибежала ко мне растрёпанная, в пальто поверх халата и сапогах на босу ногу.
– Я с пятнадцатого этажа. Пожалуйста, дайте ключ от двери на крышу! Диспетчер сказала, он у вас. Там мой брат.
Оказалось, младший брат Наташи полез на крышу за чьей-то заблудшей кошкой, которая прыгнула на козырёк балкона, а выбраться назад уже не смогла. Позвонили в cлужбу спасения.
– Делать тебе нечего! – ворчал спасатель, вызволявший обоих.
– Дурной у меня Максим, – жаловалась мне Наташа. – Птенцов подбирает, летать их учит. Галка одноглазая у нас уже месяц живёт.
Как-то увидела Максима с огромной кастрюлей в руках. Наташа объяснила:
– Это вроде как шлем. Он в толкинисты подался. Как ему четырнадцать исполнилось, совсем странный стал. Лучше бы помог мне, хоть курьером на лето бы устроился, и то полегче было бы нам с бабушкой. Но не дождёшься. Витает в облаках.
Как толкинисты, собираясь в скверах и парках, распределяют роли, а потом дерутся на палках, я знала. Бородатые парни, в плащах из простыней, периодически дрались на деревянных мечах неподалёку от нашего дома. И в Нескучном саду, и в Филёвском парке их видела. В общем-то, безобидный народ. Ну, живут в своём мире. Но Наташин Макс всё-таки ещё слишком мал, чтобы во взрослые игры входить.
Как-то встретила его во дворе. И Макс рассказал: ребята в парке – это ролевики (участники ролевых игр), он сам – толкинист, а драки на деревянных мечах – дело обычное, вроде тренировки. Я попросила сводить меня на их сходку.
– Тебе там делать нечего, – сказал Макс. – Мы не играем. У нас жизнь. И дел много: мир от дерьма спасаем. Да ты не парься так. Мы против зла, с хорошими не дерёмся. Ну, пока.
Но в этот момент Макс заправил прядь за ухо, и я чуть не закричала: его ухо было не обычное, человеческое, а длинное, неестественно заострённое. Поймав мой взгляд, он чуть смутился:
– Это накладное пока что. Настоящие эльфийские уши делать дорого.
– Так ты… эльф?
– Я? Да. Светлый эльф. Мы за добро.
«Ты же мог умереть!»
Толкинисты – молодёжная субкультура, возросшая на творчестве английского профессора Джона Толкина (1892–1973 гг.), автора знаменитой трилогии «Властелин колец». Подростки играют в описанные у «Профессора» (как часто называют Толкина его поклонники) события, называя себя именами его персонажей. В 2002 г. во время переписи населения многие толкинисты писали в графе «национальность» – «эльф», причём самое большое в России число «эльфов» в возрасте старше 18 лет оказалось в Перми.
Толкинисты были и в моём классе, и в университете, где я училась. Но мне это увлечение всегда казалось чем-то несерьёзным.
…Между тем моя соседка Наташа стала заходить в гости или звонить почти каждый день. Рассказывала, что Макс дома всё оклеил постерами из фильма «Властелин колец», и даже в туалете у него плакат – какой-то мужик в шлеме и на коне… Что по телефону он часами болтает с девочкой по кличке Демон. Что ей, Наташе, пришлось выучить, кто такие орки, назгулы, гоблины... Как из дома пропали все консервы: оказалось, Макс их расплющил и сделал из них самодельную кольчугу, а из занавесок – плащ.
С каждым разом Наташины рассказы становились все неправдоподобнее. Но я знала: она не фантазирует и не привирает. С Максом действительно что-то происходит. Он стал ездить на ролевые игры куда-то в подмосковные леса, где большей частью всё заканчивалось массовой гулянкой после «стенок» (драк «стенка на стенку»). Макс, правда, почти и не пил. Приезжал хоть и побитый, но – без похмелья. На просьбы сестры устроиться подработать, отвечал, что занят более важными делами. Макс спасал мир.
Он верил, что его миссия – оберегать людей от несправедливости. Влезал в драки, разнимал уже не ворон и котов, а пьяных. Как-то у метро «Фили» завязалась драка. Три парня избивали азербайджанца, торговавшего пивом в киоске. Он не захотел дать в долг пиво и сигареты. Макс попытался оттащить парней, но один из них вытащил нож и ударил Макса в живот.
Только на третий день после операции доктора пообещали: будет жить. В больничной палате Макс показался мне таким маленьким, беспомощным, как будто десятилетним, но смотрел он по-прежнему ясно. Хотела сказать ему, что он герой и как мы гордимся им. Вместо этого вырвалось:
– Ты же мог умереть!
Макс в ответ улыбнулся:
– Глупости. Эльфы бессмертны.
Как увлечение становится у подростка «одной, но пламенной страстью», отторгающей его от реальности? Исследователи человеческих страхов одним из сильнейших (на втором месте после страха смерти) называют страх остаться вне стаи.
А поводов к этому у подростков существует тысяча и один. Ты можешь не быть веснушчатым картавым заикой, но если ты слишком высокий, низкий, рыжий, волосатый, умный, глупый, толстый, худой, ты можешь оказаться вне стаи. Стать козлом отпущения, которому за шиворот засовывают живого таракана и кого не приглашают ни на один день рождения. Это только в сказке странный и ушастый Чебурашка легко находит себе друзей, в жизни чаще всего друзьями такого изгоя становятся воображаемые друзья из книг или фильмов.
Психика подростка крайне уязвима. Особенно если он уже почувствовал, что – «не такой». Спрятаться в сказку легче, чем решить проблему своего взросления. Что тут сделаешь? Не запирать же на замок всего Толкина, да и «Гарри Поттера» заодно! Тем более что, не в пример серии книг и фильмов о маленьком волшебнике Гарри, трилогия Толкина всё-таки образчик хорошей фантастической литературы, которая позволяет ребёнку развить воображение в нашем чересчур прагматичном мире.
Психологи считают, что уход в мир фантастики, сказок нормален и даже необходим на определённом этапе взросления. Это своего рода примеривание на себя социальных ролей. Ведь не все рождаются лидерами, а в сказке можно надеть на себя корону или взять в руки посох волшебника.
Меня тоже в своё время увлекали произведения Толкина. Но к толкинистам не примкнула. Наверное, благодаря маме, которая выбирала мне книги, не менее интересные, но в которых было больше настоящей, подлинной жизни. И, конечно, благодаря тому, что была очень занята: музыкальная школа, верховая езда, бассейн.
Странные ребята с простынями вместо плащей и деревянными мечами часто добрее обычных своих ровесников. Их больнее жалит несправедливость. Они научились сострадать, но, не умея бороться со злом в обычной жизни, уходят туда, где можно из неуверенного в себе очкарика превратиться в грозного борца со злом, над которым никто не посмеет смеяться и с которым все будут дружить и приглашать на дни рождения. Уход в другие миры – это только краешек айсберга, имя которому – одиночество. И может случиться так, что, блуждая по сказке, он забудет дорогу домой.
Опасный перекрёсток
Вот что об этом возрасте говорит известный психолог и педагог Тамара Григорьевна Клещунова:
– Показателем того, что ребёнок вступает в отрочество, становится изменение его характера. Вкусы, убеждения становятся прямо противоположными родительским. Организм подростка пребывает в состоянии эмоциональной разбалансированности, процессы возбуждения преобладают над процессами торможения в результате эндокринной и гормональной перестройки.
Нужно понимать, хоть это и больно, что кризис в развитии всегда сопровождается сменой авторитетов. Что теперь главными становятся уже не родители и даже не учителя. Именно поэтому часто подростки примыкают к той или иной субкультуре, иногда крайне асоциального характера. Таким образом они самоидентифицируются или выражают свой протест – необязательно против родителей и учителей, иногда это протест против общества в целом.
Что же делать?! Ответ один: любить! Любить – то есть стараться понять подростка, даже если порой он делает нечто совершенно непонятное.
А эльфы, Макс прав, и в самом деле бессмертны. Бессмертно желание каждого нового поколения изменить мир, в который они пришли, к лучшему. Вспомним: все игры, которые в прежние годы сопровождали взросление растущего человека – в те же «Казаки-разбойники», в «Чапая», в «Тимура и его команду», – всё это было освещено идеалами борьбы за справедливость, за торжество добра. И нынешний эльф Макс, избитый хулиганами, вполне может считать себя наследником этих идеалов.
Чем опасен исторический перекрёсток, на котором жизнь подростков у нас оказалась вне поля зрения общества? Ведь толкинизм не единственное забредшее к нам молодёжное увлечение. Принадлежность к тому или иному сообществу визуально довольно легко определить, поскольку каждое имеет узнаваемую символику, стиль поведения, манеру одеваться.
Панков, например, отличает пристрастие к панк-року, татуировки, устрашающие причёски, для них характерна пропаганда наркотиков, алкоголя, насилия, причинения вреда своему телу.
Готы предпочитают чёрный цвет в одежде, имеют собственную узнаваемую символику и манеру одеваться, для них часто характерно негативное отношение к окружающему миру.
Рокеры – это любовь к рок-музыке, подражание кумирам, многие из них прославляют наркотики и алкоголь как неотъемлемую часть жизни.
Неоязычники пропагандируют возврат к славянским корням, язычеству, поклонению силам природы.
Эмо – это культ экзальтации, надрыв, склонность к чрезмерно выраженным эмоциям и даже к самоубийству, узнать их можно по «туннелям» (дырам) в ушах.
Регги, растафари – изначально так назывались приверженцы религии, возникшей на Ямайке. Для них характерно пристрастие к марихуане, отказ от плодов цивилизации, они являются противниками насилия, внешне их можно узнать по особым причёскам – дредам.
Веганы – приверженцы диеты, предполагающей полный отказ от еды животного происхождения как от способа питания, в основе которого лежит насилие над животными.
Мнение о том, что уходят в неформалы только дети из асоциальных семей, неверно. Часто дети интеллигентов не могут найти общий язык со сверстниками, и желая быть принятыми и понятыми хотя бы среди «странных», уходят в неформальные течения.
Практически каждая вторая семья когда-нибудь сталкивалась с ситуацией, когда однажды твой ребёнок или ребёнок знакомых приходит домой наголо выбритый или раскрашенный иероглифами. Как в таком случае поступить? Опасно ли это? Всегда ли уход в субкультуры чреват драматическими последствиями? Да, конечно, на эти вопросы каждый родитель должен ответить сам. Но, может быть, ему нужно помочь – популярными брошюрами, серией статей, телевизионными передачами?
Иначе нам не избежать повторения драм и трагедий в самой уязвимой части нашего общества – в среде подростков.
Свердлова Мария-Алиса
