Закрытый на карантин Музей современного искусства города Парижа объявил о завершении реставрации принадлежащего ему одного из главных сокровищ живописи ХХ века — настенной композиции Рауля Дюфи «Фея электричества». Созданная в 1937 году и выставленная в зале музея с 1964 года, она снова ожидает первых посетителей — уже через неделю. Может быть, реставрация наконец-то заставит заметить панно размером в шесть сотен квадратных метров.
Странно, но о существовании «Феи электричества» знают немногие. Удивительно, ведь она находится прямо при входе в музей, перед поднимающимися на второй этаж лестницами. Понятно, ее считают частью интерьера и пролистывают на бегу, не узнавая в ней картины: уж слишком она велика.
Рауль Дюфи (1877–1953) работал над ней с 1936 по 1937 год. Это было специальное поручение государственной электрической компании, которая строила себе выставочный зал, так называемый Дворец света для Всемирной выставки в Париже. Похоже, компанией руководили настоящие художники — заказ на архитектурный проект павильона получил гений ар-деко, архитектор Робер Малле-Стивенс. Его здание, возведенное на противоположной Эйфелевой башне оконечности Марсова поля, могло бы, если б сохранилось, показаться сейчас элегантной работой модерниста 1960-х годов. Огромный вогнутый лоб дворца служил экраном для цветных проекций, а рядом с фасадом поднимался маяк, чьи прожекторы соперничали со светом Эйфелевой башни.
Для главного зала павильона Раулю Дюфи, импрессионисту, фовисту, кубисту, тончайшему художнику, доверили невероятных размеров стену — 10 на 60 метров — с пожеланием «показать первоочередную общественную роль, которую играет электрический свет».
Все помнили, как вместе с модельером Полем Пуаре он взялся выпускать художественные шелковые платки, а значит, и промышленной темы не боялся. Но все же художнику отвели только два года, а в его распоряжении не было даже соответствующих размеров мастерской. В итоге заказчики-электрики выделили ему машинный зал старой, отключенной от сети электростанции в Сент-Уане.
Едва ли не большую часть времени художник посвятил эскизу, а еще ранее — литературному проекту росписи: как она должна выглядеть, о чем говорить, кого и что изображать.
Тех, кто Фею обнаружили, объяснили, изучили и, наконец, приручили, запрягли в автомобили и заставили мигать городскими рекламами. Вместе с братом Жаном и с компанией научных консультантов он долго работал над составлением списка из 110 великих мыслителей всех времен и народов, в число которых вошел, кстати, один русский, Менделеев. Потом для представления титанов на холсте были привлечены актеры дружественного театра «Комеди Франсез».
Осуществление же было поставлено образцово. Прибегнув к помощи все той же электрической феи, Дюфи с братом пересняли эскиз по квадратам и начали проецировать фотопластинки на квадратные фрагменты будущей живописной стены. Техникой письма стала масляная живопись, но особенная: реставратор, директор технической лаборатории Лувра Жак Мароже разработал пигменты и растворители, которые позволяли работать маслом прозрачно и быстро, как акварелью. Так за десять месяцев были выполнены 250 панно, и, может быть, поэтому собранная вместе «Фея электричества» производила редчайшее для монументальной живописи впечатление легкости и свободы.
Это впечатление никуда не делось и сейчас. В 1964 году государственная компания обнаружила работу Дюфи у себя на складе и сделала подарок собранию парижского музея, кстати, тоже построенного в 1937 году к Всемирной выставке в качестве Дворца музеев современного искусства. «Фею» разбудили и перенесли из дворца во дворец.
Это создало эффект задника диорамы, который, возможно, предполагал художник, и теперь наслаждаться живописью можно, практически входя внутрь нее,— куда там всяким разным современным интерактивным видеоинсталляциям.
Вынужденное закрытие весной и осенью музей использовал для реставрации работы, подуставшей за полвека, проведенных на новом месте. Красочный слой стараниями Дюфи и Мароже оказался удивительно прочным, но накопились пыль и грязь, пострадали стыки между панно, из которых «Фея электричества» собрана.
«Фея электричества» поражает масштабом, оптимизмом и возвышенностью как в прямом, так и в переносном смысле — директор музея Фабрис Эрготт и вовсе сравнивает ее с Сикстинской капеллой. В чем-то можно согласиться, просто моменты священной истории у Дюфи заменены на историю науки, вместо «Призвания Моисея» — Откровение Фарадея, но достоинства Дюфи заметнее, если сравнить «Фею электричества» не с Боттичелли и Росселли, а с работами его современников, показанных в тот год в Париже.
Выставка 1937 года была парадом государственных амбиций, жестокости и упрямства — вспомним построенные друг против друга германский павильон Шпеера с фашистским орлом и советский павильон Иофана с «Рабочим и колхозницей». Мир готовился к глобальной войне, и явным обещанием ее была «Герника», написанная Пикассо по заказу республиканского правительства и выставленная в павильоне Испании. Ее величество Электричество совсем иное дело. Дефи аполитичен, оптимистичен и да, очень, очень велик.
Алексей Тарханов
