Мне было лет четырнадцать лет, я влюбился в девочку. «Какая она хорошая, какая она вдохновляющая, - восторгался ею я, - Какая она воздушная и нежная! И молчать-то с ней как приятно…»
К её дню рождения я готовился месяц.
Сначала я написал стихи и был доволен собой. Но потом вдруг понял, что этого недостаточно.
Надо песню писать. Сделал. Записал с другом. Он, правда, и стихи мои переработал, и музыку написал (тогда этого всего не мог сделать сам, да и сейчас не могу). Записали песню.
Потом я подумал, что и этого мало. Написал рассказ (его можно пропустить, он очень нескладный и наивный):
***
Пустынная мостовая. С небес, укрытых тёмным пледом чёрной массы туч, шёл безжалостной дробью дождь. И каждая капля, тяжелая, как то небесное загромождение, и холодная, как недвижный каменный массив мостовой, падала с необыкновенной яростью, оставляя от себя лишь мало заметную водяную кляксу, которая мгновенно сливалась с сотней таких же капель. От багрового света фонарей вся общность водяного потока принимала вид огромной бушующей реки, такой беспокойной и тревожной. Стальные ограждения по обе стороны мостовой придавали ощущение всепоглощающей обреченности…
В самом центре безжалостного и бесконечного града, на той мостовой, облокотившись на холодный, ржавый от старины поручень ограждения, стояла одинокая девушка в длинном ажурном плаще. Можно было увидеть, как её длинные тёмные волосы с красными прядками невольно ложились на хрупкие плечи под тяжестью капель, падающих с неба. Своим безразличным взглядом она смотрела в распростёртую даль, где пока розовеющие от заката облака медленно поглощались суровой тьмой наступающей бури. В её глубоких загадочных карих глазах было желание вырваться, убежать к тому маленькому розовому уголку счастья и свободы, где нет бетонных стен, одиноких улиц, мрачной унылости окружения и всепоглощающей тоски.
Вдруг на мостовую вышел высокий юноша. В руке он держал черный зонт, весь покосившийся от дождя. Он с трудом держал его, пытаясь преодолеть мощные порывы ветра и нарастающую ярость вечернего ливня. Молодой человек, верно, шёл по направлению к той самой грустной, промокшей до нитки девушке. И, увидев его, она улыбнулась. Кивнула головой. Юноша, не торопясь, осторожно подошёл к девушке. Аккуратно поднёс ей зонт, который постоянно пытался вырваться из рук. Они обменялись парой слов, и тут девушка указала на уже еле заметную багровеющую частичку неба. Юноша с опасением взглянул вдаль и отрицательно повёл руками. Девушка вновь погрустнела и отвернулась от него. Ещё долго они стояли в неизменной позе и слушали бесконечные барабанные дроби капель дождя. Юноша с чувством пораженного зверя убрал свой весь размокший зонт из-под головы девушки, развернулся и медленно побрёл по пустынной улице в одиночестве.
Девушка вновь осталась одна. Молодой человек, пройдя уже почти до конца мостовой, вдруг резко обернулся и побежал навстречу девушке. Увидев его, девушка сделала ответный шаг. Они будто слились в одно целое, обнявшись. И теперь даже проливной град не был им преградой…
Я подарил ей флешку, где был этот рассказ и песня (к сожалению, найти её уже не могу). Помню, как с дрожью в руках вручал ей цветочки и флешку:
- Посмотри, там для тебя сюрприз.
Она открыла флешку на компьютере. Начала слушать, потом прочла рассказ и сказала:
- Спасибо за флешку. Мне приятно очень.
Я так ждал, что она с восторгом скажет, какой я молодец, что и песня, и рассказ – выше всех похвал, что никогда ей никто ничего подобного не дарил. Но нет: «Спасибо за флешку».
Я благодарен ей за эти слова девушке, потому что, кажется, именно они меня привели к той дороге, по которой иду по сей день.
Когда я уже был в одиннадцатом классе, перед ЕГЭ оставалось всего три месяца, я пришёл к своей учительнице по литературе и сказал: «Знаете, я, наверное, не буду сдавать физику. Я, наверное, на филфак или журфак пойду». И моя учительница, Елена Сергеевна Кургузова, не отвернулась. Она занималась со мной бескорыстно, не требуя от меня ничего, хотя случай мой был почти безнадёжен. Ибо на что можно рассчитывать, если к самому главному экзамену готовишься всего три месяца? Однажды она узнала, что я пытаюсь писать рассказы и стихи, и помогала мне их редактировать, объясняла ошибки.
А потом сказала:
- Данила, тебе надо попробовать пойти в Литературный институт.
- А что, есть и такой? Наверное, шарага какая-то…
- Нет, хороший институт. У меня оттуда есть одна знакомая выпускница. Она – писатель, журналист.
И Елена Сергеевна свела меня с Ириной Николаевной Ордынской, которая нашла среди первых моих работ один набросок.
- Ваша проза какая-то вся женская, - говорила Ирина Николаевна, перебирая мои бумажки, - А вот эта вещь – сильная и настоящая. Не забрасывайте её, пишите дальше.
Это была история о мальчике, который волею судьбы попал один в незнакомый город. Он живёт в настоящем мире, при этом весь погружён в фантазию: ему всюду чудятся великаны, феи, лешие и прочая нечисть. У него появляется друг, говорящая сырная Луна – это единственный персонаж, с которым он говорит, а не обменивается двумя-тремя фразами…
- С этим текстом Вам, - объяснила Ирина Николаевна, - нужно идти на детскую литературу.
- На детскую? – разочарованно переспросил я.
- Да. Но это не значит, что Ваш текст детский. На этом семинаре пишут всё: детское, взрослое…
Так я оказался на семинаре детской литературе в Литературном институте.
Сегодня хочется сказать просто человеческое спасибо.
Спасибо за то, что они мне помогли стать тем, кем я являюсь.
Без участия этих людей не было бы меня настоящего.
Они, наверное, думали, что вся помощь, которую они мне оказали, это всего лишь так, ерунда какая-то. Всего лишь мальчику подсказали, куда податься да текстики его несуразные глянули.
Спасибо каждой женщине за каждую добрую мелочь,
Спасибо за тепло,
Спасибо за вас!
Если бы не было женщин, не было бы и нас, мужчин.
С праздником!
