В российский прокат вышел фильм «Черновик» Сергея Мокрицкого по роману Сергея Лукьяненко. 31 мая мировая премьера фильма состоится в США и в Китае. Корреспондент «Известий» встретилась с продюсером проекта и супругой режиссера Натальей Мокрицкой и расспросила ее, как снять блокбастер за минимальные деньги, чем заинтересовать зрителей и можно ли «Черновик» переписать набело.
— Вы занимались авторским кино, затем продюсировали «Битву за Севастополь». Что вас побудило взяться за масштабную фантастику?
— Я захотела расширить аудиторию фильмов, над которыми работаю. Потому что сил отдается много, а народу смотрит всё меньше и меньше. И дело даже не в сборах — меня интересует публика. Начав с детской картины «Страна хороших деточек», продолжив «Битвой за Севастополь» и сегодня «Черновиком», мы подтверждаем свою позицию — заниматься зрительскими фильмами с помощью режиссеров авторского кино.
Это люди, у которых есть своя позиция, не индустриальный, а авторский подход. Оказывается, он приносит плоды. Подтверждение — наш молодой режиссер Ваня Твердовский. Он получил Гран-при в Карловых Варах за «Класс коррекции», а за «Зоологию» — приз «Кинотавра».
Сейчас режиссеры авторского кино пошли на телевидение и стали делать достойные сериалы. Например, Алексей Попогребский снял «Оптимистов» и получил за него «Золотого орла». Борис Хлебников работает над сериалом «Обычная женщина» с Аней Михалковой в главной роли. Это говорит о том, что авторская позиция востребована медийной индустрией.
— С чего началась история экранизации «Черновика»? Почему вас заинтересовала книга фантаста Сергея Лукьяненко?
— Я с детства очень любила фантастику, как и все советские дети. Возможно, это расширяло нам сознание. Мы любили Гарри Гаррисона, Лема, Стругацких. Когда появился Лукьяненко, мне показалось, что это замечательный автор и что традиция советской фантастики не прервалась.
Сергей Васильевич — писатель, придумывающий свои миры. Прочитала все его книги. «Черновик» полюбила сразу. История о молодом парне Кирилле Максимове, которого в один момент как бы вычеркнули, стерли из жизни. В его квартире живут другие люди, друзья его не узнают. И он становится «таможенником», путешествующим между мирами.
Мне показалось, что с помощью небольших вложений в компьютерную графику можно сделать интересную для русской аудитории картину. Но в одном я ошиблась: деньги оказались совсем не маленькими.
— Павильонными съемками не обошлось?
— К сожалению, нет. Графика в кино оказалась самым дорогим, что может быть. И ее в фантастической картине очень много. Тяжело делать фильм с бюджетом в одну сцену «Аватара». Тем не менее государственные кинематографические структуры мне доверяют. Я очень благодарна Фонду кино, который фильм изначально поддержал финансово и морально.
— Автор «Черновика» сразу согласился продать права на экранизацию романа?
— «Черновик» много раз пытались купить другие компании, но материал очень непростой. Наша компания была четвертой, купившей опцион на эту книгу. Так что у Сергея Лукьяненко был выбор. Он выбрал нас, потому что ему понравилась картина «Битва за Севастополь», которую снял Сергей Мокрицкий. Кстати, в «Черновике» режиссер предложил писателю небольшую роль. Так что Лукьяненко появится в одном эпизоде.
— «Черновик» рекламируют как фильм «от автора «Ночного и Дневного дозоров». Даже название картины написано тем же шрифтом. Это привет и Тимуру Бекмамбетову?
— Безусловно. А еще — «Первому каналу» и Константину Львовичу Эрнсту, который воплотил вселенную «Дозоров». Но придумал ее, конечно, Сергей Лукьяненко. Вместе с Тимуром Бекмамбетовым эта команда совершила продюсерское чудо — взяв абсолютно авторское, артхаусное кино, сумела донести его до широчайшей аудитории. То, что «Дозоры» стали блокбастерами, — реальный подвиг. Конечно, мы в маркетинге «Черновика» использовали успешные находки предшественников.
— В вашем фильме постоянно в кадре Кремль. Надо ли было получать разрешение на съемки?
— Нет. Кремль — национальное достояние. Снимать его не запрещается. Кроме сцен в современной Москве Кремль в «Черновике» появляется в разных мирах, по которым путешествует главный герой. Усилиями художников кремлевские стены останутся на месте, но выглядеть они будут иначе, нежели мы привыкли. Да и столица у нас разная. Москва — очень сложный город для съемок. И прекрасно, что полтора года назад заработала Московская кинокомиссия. Она помогает с перекрытием улиц, социальной рекламой и многими другими организационными вопросами.
— Сергей Мокрицкий отдал главную роль молодому актеру Никите Волкову. Почему не взяли известного артиста?
— На главную роль было 48 претендентов. Пробовались все современные звезды от Милоша Биковича до Данилы Козловского. Но режиссер не хотел брать раскрученного артиста. Его интересовали неизвестные ребята. Никита Волков — очень одаренный актер. Работает в Театре Ленсовета в Петербурге. В нем есть эротичность, профессионализм, фанатичная любовь к своему делу.
Главную героиню сыграла тоже нераскрученная актриса — Ольга Боровская из Театра имени Вахтангова. Это ее первый фильм. Она необычная. Все, кто смотрел картину, говорят, что «на таких женщинах женятся, а не гуляют с ними». Значит, правильно выбрали, потому что у нас она исполняет роль женщины, к которой герой Никиты возвращается из всех «путешествий».
— Не было ли у него или у вас соблазна вмешаться в историю Лукьяненко? Например, добавить что-то от себя?
— А то! Мы с Сергеем придумали матрешек-роботов. Хотя изначально в книгах Лукьяненко был другой персонаж-убийца — спрут. Мне показалось, он менее узнаваем. Матрешка круче. Муж и жена — одна сатана. Ну и решили, что русские улыбчивые матрешки на самом деле — злобные и являются орудием убийства. Когда они раскрываются, внутри у них оказываются юбочки из пил, а еще пулеметы и пушки. И к тому же наши матрешки летают.
— Вы не боитесь, что «Черновик» будут сравнивать с «Притяжением»? Некоторые посчитали, что, взявшись за экранизацию фантастики, Федор Бондарчук сильно рисковал. Трудно в этом жанре переплюнуть Голливуд.
— Я восхищаюсь Федором Сергеевичем, у него чутье на кино, которое понравится зрителям. Если нас будут сравнивать с Бондарчуком, я буду только рада. Ну а если нам удастся столько же заработать — счастлива. «Притяжение» собрало почти 1 млрд рублей.
— Может ли наша фантастика конкурировать с голливудскими блокбастерами?
— К сожалению, нет. У них — огромная индустрия, бюджеты. Да и менталитет у нас другой. Русский человек любит пофилософствовать и порассуждать. Поэтому в нашем фильме фантастика — не основное. Мы говорим о том, что нужно научиться ценить и любить своих родителей, свою женщину, детей, дом, даже собаку. А еще философствуем на тему, что будет, если ты это потеряешь. Поэтому фантастический мир для нас — это только повод поговорить о себе и своей идентичности. Но русский взгляд интересен иностранцам.
— Опыт работы с авторским кино помог вам рачительно освоить бюджет крупного метра?
— Конечно. Я очень жадный продюсер (смеется)! Минимизирую все траты. У нас очень небольшой бюджет. 200 млн рублей — это мало для такой картины. Например, у «Тренера» — 360, а там не фантастика. Я пришла из авторского кино, а там бюджеты вообще мизерные — миллионов 20–30. Конечно, нам нужно, чтобы всё выглядело конкурентоспособным на международных кинофестивалях. Но мы умеем это делать.
Зоя Игумнова
