Вот и кончилось первое десятилетие XXI века. Пролетело оно, по моим ощущениям, быстренько, но это, наверное, для кого как. «Чем дольше живём мы, тем годы короче, тем слаще друзей голоса» (Булат Окуджава).
Последний год «нулевых», наверное, останется в российской истории. Тут тебе и жара невиданная, и лесные пожары, и катастрофа на крупнейшей в мире Саяно-Шушенской ГЭС, и отставка столичного мэра Лужкова («последнего из могикан» 90-х в российской политике, остальные уже на том свете или не у серьёзных дел), и, конечно, так называемый националистический погром на Манежной площади. Уж не говоря о таких «рутинных» для нашей страны событиях, как теракты. Практически забыты весенние взрывы в московском метро – а погибло тогда, 29 марта, между прочим, 40 человек.
Возможно, будущие историки назовут 2010 год судьбоносным для становления в России так называемого гражданского общества. Не все знают, что это такое – гражданское общество, поэтому вот одно из определений: «общество свободных, суверенных личностей, наделённых широкими гражданскими и политическими правами, активно участвующих в управлении государством». Это самое общество просунуло, наконец, клювик в трещину на асфальте и стало что-то там чирикать.
«Никто не даст нам избавленья, ни Бог, ни царь и ни герой, добьёмся мы освобожденья своею собственной рукой». Когда народ в этом окончательно убедился (а была ведь сначала вера в богов, царей и героев), он стал бухтеть – сначала тихо, а потом всё громче.
Началось с автомобилистов, которых за двадцать постсоветских лет сильно прибавилось, и теперь это многомиллионное сообщество, где тон задают крепкие состоявшиеся мужчины. Они на свой хлеб с маслом уже заработали, им есть что терять и за что бороться. Их стала раздражать древняя, как сама Русь, феодальная система, по которой «прав тот, у кого больше прав» - кто с мигалкой прёт, наплевав на правила дорожного движения и хорошего тона.
Пока на этом фронте без особых перемен – мигалок вроде бы меньше не стало. Но капля камень точит. Ещё надо учесть, что это всё-таки не вопрос жизни и смерти, есть в нашей стране проблемы серьёзнее.
Люди стали активнее бороться за среду обитания: тут и протесты против «точечной застройки», и защита архитектурных шедевров от сноса или варварской «реконструкции», и дачный посёлок Речник, и Химкинский лес, и «Охта-центр», и много чего ещё.
Блоггеры в Интернете выкладывают разнообразный компромат с язвительными комментариями. Чуть ли не самое популярное занятие в Сети - обсуждать, сколько кто из высших, средних и низших чиновников хапает, ворует, откатывает и распиливает. Сетевое сообщество (то есть все, кто регулярно пользуется Интернетом) настроено к власти как минимум иронически. «Путин – краб!» Вроде бы пустяк, но именно с этого началось крушение советской власти – никто из мало-мальски достойных людей эту власть больше не уважал.
Любопытно, что записная наша оппозиция – главным образом «герои вчерашних дней», бывшие ельцинские чиновники высокого ранга, - которая вроде бы должна возглавить эту народную стихию, оказалась на отшибе событий. М-да, «страшно далеки они от народа».
И вот, наконец, лопнул ещё один давно зревший нарыв. Да-да, я о тех самых событиях 11 декабря, которые страшно напугали всю либерально настроенную общественность, и она тут же завела старую любимую шарманку о «русском фашизме».
«Такая мазь затянет рану коркой, а скрытый гной вам выест всё внутри», как сказано у Шекспира. Пугливая либеральная интеллигенция опять ищет не там, где спрятано, а там, где светлее. Настоящие причины беспорядков на Манежной площади неплохо сформулировала, например, Юлия Калинина, обозреватель газеты «МК»:
Это не националистический протест. Это протест социальный.
Он вызван тремя причинами.
Первая — война в Чечне.
Шесть лет мы друг друга убивали, а теперь целоваться должны? Не будем. Кавказцы, во всяком случае, точно не будут. У русских-то в памяти война быстрее заглохнет. Уже почти заглохла. А кавказцы отлично помнят, как их земли утюжили русские бомбы. И долго еще будут помнить.
Вторая причина — то, что федеральные власти во всем покрывают Кавказ.
Покрывают, потому что не знают, что с ним делать, и боятся его. Боятся, что если не кормить, не заигрывать, не потакать — кавказские республики восстанут, решат отделяться.
Третья причина — коррупция.
Любой конфликт русского с кавказцем — бытовой, самая ерунда — по этой причине практически всегда заканчивается для русского плачевно. Он приходит в отделение милиции, а там уже сидит его оппонент и улыбается. Уже всем занёс денег. Ну и что, любить его за это?
Любая группа населения — окажись она в том положении, в каком сейчас находятся в Москве приезжие из кавказских регионов, веди себя так же агрессивно и пользуйся теми же нечестными приёмами — вызывала бы крайнюю неприязнь местного населения. Неприязнь, не зависящую от национальной принадлежности этой группы. Поэтому и протесты, которые вспыхивают на почве этой неприязни, — они тоже не национальные.
Они социальные с начала и до конца.
По-моему, ни убавить, ни прибавить.
Те мальчики и девочки, кто вышел на Манежную площадь (как их ни ругай и как их ни пугайся), сделали важнейшее дело. Они ткнули власть носом в одну из главных реальных проблем государства, выдавили хотя бы обещание «разобраться». Это дорогого стоит.
Возложил бы Владимир Путин цветы на могилу Егора Свиридова, произнёс бы утешительные слова, пообещал бы наказать виновных в его смерти, если бы не «погромы» на Манежной площади?
Нет.
Наша власть относится к Северному Кавказу, как несчастная жена к любимому, но непутёвому мужу: прощает ему всё – побои, пьянки, измены, мотовство, – лишь бы не ушёл. В итоге, разумеется, муж окончательно садится жене на шею и свешивает ножки. Теперь, чтобы добиться справедливости в рассмотрении хотя бы одного уголовного дела из серии «кавказец убил/избил/ограбил русского», нужно устраивать грандиозные беспорядки в центре Москвы. По-другому – никак.
Докатились.
Как ребёнок жестоких и неласковых родителей, чтоб на него обратили внимание, грозится порезать вены и выпрыгнуть из окна, - а порой и режет, и выпрыгивает, - так и гражданам России нужно устроить нечто из ряда вон выходящее, а порой и кровавое, чтобы власть обратила внимание на их проблемы.
Боюсь, если так будет и дальше, наступающий год станет годом тех самых великих потрясений, которых не хотел для России многими чтимый Столыпин.
Не хотелось бы.
