Сейчас, во время Великого поста, самое время подумать о чем-то более важном, чем сиюминутные интересы. Например, о том, что такое правильные поступки? Кто заставляет нас делать — сами мы или высшие силы? И кто дает нам понять, что мы все делаем как надо?
Вот, например, такая история. Ночь. Зима, середина декабря 2005-го года. Небольшой морозец — минус семь градусов. Мы возвращаемся из детских домов Ивановской области по пустой трассе М7, на перегоне Иваново–Суздаль. До Суздаля — два с половиной километра. Дорога на этом участке совершенно прямая, ровная, никаких ям. Полотно дороги высокое, кювет — глубокий.
Неожиданно машину резко тянет вправо, в сторону кювета. Сидящая рядом со мной доброволец Любовь Ермакова вскрикивает, но я не реагирую — начинаю работать рулем, чтобы вывести двухтонный микроавтобус из заноса. Тормозить даже не пытаюсь — каким-то совершенно необъяснимым образом понимаю, что причиной такого резкого изменения траектории, скорее всего, является прокол переднего правого колеса и попытка тормозить приведет к сальто. Дело усугубляется тем, что дорога скользкая, и занос становится маятникообразным.
Тем не менее постепенно мне удается уменьшить его амплитуду.
Остается совсем немного до того момента, когда нас перестанет швырять от одной обочины до другой, и выровнявшуюся машину можно будет постепенно остановить.
Но тут на встречной полосе появляется автомобиль. В этот момент мы на левой обочине, плавно выходим из очередного заноса, по ощущениям, когда мы перейдем на свою, правую сторону, то дальше пойдем ровно, но...
Но калькулятор в голове просчитывает траектории движения нашего и встречного авто и выдает результат: ЛОБОВОЕ СТОЛКНОВЕНИЕ.
Скорость наша в этот момент уже невысокая — километров 60 в час, но для лобового столкновения смертельная — если не для нас, то для водителя и пассажиров встречной машины (их машина ниже нашей, так что они залетят лицами в мотор).
Я продолжаю действовать так же бессознательно, как и с самого начала — все описанное занимает какие-то секунды, и ничего продумать за это время нельзя, все движения совершаются автоматически.
Дальше все происходит как в кино. Поняв чисто интуитивно, что мы не разойдемся со встречной машиной, мой организм совершенно автоматически двигает руль резко влево, то есть в сторону левого кювета, по обочине которого мы двигаемся. Почти одновременно давлю на тормоз, автобус совершает полицейский разворот на обочине на 180 градусов, в конце движения натыкается на снежный бруствер всем своим правым бортом, что оказывает на него подкручивающий эффект.
В итоге наша ласточка выполняет пилотажную фигуру «бочка» — «поворот летательного аппарата вокруг продольной оси на 360° и более без изменения направления движения» — и приземляется на все четыре колеса в кювет, который здесь глубиной более двух метров.
После таких эксцессов приземление на колеса — это как если бы монета вместо орла или решки встала на ребро!
Закрывшая в момент кульбита глаза Люба даже не поверила в то, что мы перевернулись. Оторванное правое зеркало, помятый правый бок и так же вдавленный правый рейлинг на крыше говорили сами за себя, но девушку не убедили. Однако синяк на всю грудную клетку — от ремня безопасности — послужил последним аргументом. Хорошо, что была пристегнута, но в моей машине никто иначе и не ездит.
Сидим в машине, двигатель работает, фары горят. Машина ехать по кювету отказывается. Выхожу – увязли в снегу выше ступиц. Шина правого переднего колеса полностью слетела с диска внутрь.
Звоним съемочной группе 3-го телеканала, которая ездила с нами снимать раздачу подарков детям-сиротам, объясняем, что произошло. Через пять минут они подъезжают. Начинаем думать, как вытащить машину, а оператор начинает все это снимать на камеру.
В итоге после замены колеса машина на ходу, и я на ней езжу по детским домам и сегодня. На 27 марта 2017 года на одометре 463 000 километров.
Есть фотографии и видео всей этой истории.
Не знаю, часто ли люди чувствуют себя счастливыми после ДТП, но я чувствовал себя счастливым и счастлив по сей день. Для меня это было как похлопывание по плечу десницы Божией: «Все в порядке, чувак, ты все правильно делаешь».
Люба вышла замуж, родила двух прекрасных детей, мальчика и девочку, у нее все хорошо. Те люди, с которыми мы так счастливо избежали столкновения, даже не остановились. Не знаю, поняли ли они, чего им удалось избежать? Я не в претензии нисколечко — слава Богу, что никто не пострадал.
На сегодняшний день мы помогаем воспитанникам более чем двух сотен сиротских учреждений (я после двухсот считать перестал, но у бухгалтера можно уточнить, она знает точно). Мы стали возить грузы в детские дома среднетоннажными и тяжелыми грузовиками, но «ласточка» все равно в строю. Она, хоть и пассажирская, а три кубометра весом полтонны она берет.
Данное ДТП было самым серьезным за все те сотни тысяч километров, которые мы проехали по детским домам. Надеюсь, так оно и останется.
А вот еще одна история. 18 апреля 2014 года на телефон нашего фонда позвонила одна из наших постоянных жертвовательниц с необычной просьбой-предложением. История такая: она дала в долг немалую сумму (несколько сотен тысяч рублей) старой знакомой на определенный срок. Срок вышел, но деньги знакомая не вернула. Жертвовательница просила помочь найти адвоката среди наших многочисленных добровольцев и предлагала, если получится, вернуть деньги, отдать их на помощь сиротам.
Нам, конечно, такого рода «фандрайзинг» совсем ни к чему, и я бы вообще не стал этим заниматься, если бы не несколько моментов:
а) она действительно много лет помогает, и мы это ценим — не столько объем помощи (он небольшой), сколько постоянство;
б) по описанию ситуации — женщину просто цинично обманула старая знакомая, бывшая коллега по работе.
У нее была расписка, нотариально не заверенная.
Среди наших добровольцев есть сотрудники крупной юридической фирмы. К ним я и обратился. Один из сотрудников на добровольческих началах составил весьма грамотное исковое заявление в суд, а также расписал необходимые действия. Всю информацию я передал по назначению.
Как обычно, погрузившись с головой в повседневные заботы, я про эту историю забыл. Напомнила мне бухгалтер, когда обнаружила на счету фонда пожертвование на крупную сумму.
Когда созвонились, выяснилось, что спустя несколько дней после назначенного срока заемщица поспешила вернуть долг, не дожидаясь судебной тяжбы.
Все стороны были счастливы, потому что судиться не хотел никто. Ну а выиграла не только попранная справедливость, но и несколько сотен детей-сирот. Что особенно радует — не было сделано никаких телодвижений, никто никого не дергал, не конфликтовал, не оббивал пороги судов, не ругался. Мы только лишь подготовили исковое заявление, но и оно не понадобилось.
На полученные деньги мы купили обувь, зимние куртки и спортивные костюмы для нескольких сотен сирот — воспитанников сиротских учреждений целой области!
Я никогда не был особенно суеверным и религиозным, но без малого двадцать лет (с 1998 года) поездок по детским домам и помощи сиротам привели меня к убеждению: у нас — как на войне — атеистов нет.
Собственно, и наш проект помощи сиротам возник вопреки моей воле. Изначально я планировал только один раз помочь одному конкретном детскому дому — купил воспитанникам ботинки. Но мой товарищ, который помогал мне эту гору коробов отвезти, под впечатлением от увиденного в детском доме не выдержал и выплеснул эмоции в рассказ на одном из автофорумов в Интернете! А я ведь просил его никому ничего не рассказывать — я ведь даже жене своей ничего не говорил!
После утечки информации, которую устроил мой товарищ, пошла волна откликов, но обрушилась она не на меня (я тогда, в феврале 1999 года, Интернетом не пользовался), а на него. Так как ответить всем желающим помочь он ничего не мог, пришлось ему мне во всем признаться. Мы с ним поругались, и я заставил его зайти в аккаунт на этом форуме, запостить сообщение, в котором я от своего имени послал всех желающих… реализовывать свои благотворительные порывы самостоятельно, без моей помощи. Помню, что дословно я написал так: «Я не мать Тереза и не Армия спасения! Берите телефон, звоните в детский дом, узнавайте, что необходимо и везите! Я вам для этого не нужен!»
Конечно же, после такого «цинизма» желающие помочь оскорбились в своих лучших чувствах, и большая часть «благотворителей» отвалилась.
Но парочка-троечка особо упертых продолжали меня теребить. В какой-то момент мне стало неловко, что люди хотят помочь, а я манкирую. Согласился на еще одну поездку в детдом, потом еще на одну. Так и езжу в детдома уже 19 лет. И все эти годы частенько бывают ситуации, когда я не хочу ничего делать, мне лень или нет ресурса, но все равно идет движуха, находятся ресурсы, подтягиваются люди, которые помогают, делают за меня какую-то работу, двигают процесс.
Возникает ощущение, что все, что происходит, происходит не по моей воле.
По чьей же?
Герман Пятов
