Помните притчу о закопанных талантах? Аллегория той библейской истории напрямую указывает не только на находчивость и творческое начало, но и на деньги. Талант пару тысяч лет назад — мера веса, применяемая для серебра. Конкретно, для 26 килограммов благородного металла.
Unsplash
Было время, когда мне казалось, что я закапывал свои дарования и даже деньги в грязь. Однако жизнь показывает, что важнейшая валюта на пути личностного роста — опыт.
Тогда, к тридцати годам, мне всё чаще стала приходить в голову иллюзорная мысль: я ничего в жизни не достиг, в том числе и внешнего признания. Окончил МГИМО и Дипломатическую академию по специальности юрист-международник. Стал лучшим финансовым журналистом по версии Ассоциации российских банков в 2015 году. Но мой идеализм требовал подпитки. Мне казалось, что я лощёный и холёный и не знаю жизни. Хотелось сказать себе: вот, я поработал в тяжёлой, неофисной профессии, я молодец.
Пашня жизни
Мой родственник — топ-менеджер крупного агрохолдинга. Семь лет назад обратился к нему с вопросом: а кем можно поработать в сельском хозяйстве, не имея опыта и образования. Выяснилось, что агрономом. И я решился.
Когда я ехал на машине от железнодорожной станции по северо-восточной части Пензенской области, а именно тут находятся самые северные в нашей стране залежи чернозёма, то глазу моему было очень непривычно: после трёх десятков лет жизни в столице я впервые видел распаханную лесостепь.
Небо чистое, а солнце, по-особенному пронзительно яркое, освещало местность, плоскую как стол. Поля, как море, уходили за горизонт, ни кустика, и только изредка глаз мог зацепиться за лесополосу между полями. Картина была непривычна. Тут мне предстояло провести 2 года.
АгроГном
Гномы в фэнтезийном эпосе — подземные жители. А агроном с апреля по октябрь денно и нощно живёт на земле. Агрономия — моя самая грязная, буквально, работа. И самая тяжёлая.
Обычному низовому линейному агроному не нужно иметь профильного образования. Он занимается двумя вещами: снижает потери при уборке урожая и следит за безопасностью, чтобы не воровали топливо, препараты, не приходили нетрезвыми на работу члены бригады.
К примеру, идёт по ячменному полю комбайн, молотит. Подъезжаю на «Ниве» к стерне. Стерня — остатки стеблей отмолоченных колосьев, которые торчат из пашни. Становлюсь на колени. Выбираю участок 10×10 сантиметров. Раздуваю его от шелухи и жнивы — опавшей соломы. Если там осталось 3-4 зёрнышка, то потери допустимы. Если больше, то нужно лететь на «Ниве» за комбайном и просить механизатора опустить ножи, чтобы потерь было меньше.
Уборка вообще — это противостояние агронома с механизаторами его бригады. Агроному нужно, чтобы была выполнена норма потерь. Для этого нужны низкие ножи при молотьбе. А механизаторам платят за убранные гектары. Но земля же неидеально ровная: она изобилует бугорками и камнями. Чем ниже ножи, тем больше вероятности, что они будут тупиться. Вот они затупились. Надо вызывать сервисную службу, чтобы их поменять. И пока их не поменяют, пока после этого механизатор не отработает положенные ему по смене гектары, домой он не пойдёт. А дома у него жена, свиньи, дети, водка. Домой хочется всем и побыстрее.
И агроном просит понизить ножи. Механизатор их приопустит чуть. А через минуту снова поднимет. Такая вот битва агронома с машинистом. Битва между потерями и желанием скорейшего уюта.
Хитрая мудрость
Ворон — хозяин Черноземья в тех краях. Умная хищная птица. Фермеры незаконно сжигают стерню, чтобы не тратить деньги на топливо и отдельную операцию по запашке стерни в землю (дискование и лущение).
Стерня горит. Стена огня. От этой стены валом бегут мыши-полёвки. Хитрые вороны на другом краю поля их ждут. Сегодня они хорошо пообедают.
Или вспахиваем поля по осени. Нижние слои почвы выворачиваются наружу. А в ней копошатся букашки, таракашки, червячки. За трактором с плугом степенно шагают вороны. Тут им раздолье.
Обезумевшая мать
Боронуем почву. Боронование — неглубокое рыхление верхнего слоя почвы. Поле — дом для грызунов. Проходит трактор с боронователем по пашне. И разоряет гнёзда мышей.
Подхожу к бороне. По пашне мечется мышка-норушка. Мать мышат. Её гнездо уничтожено, а «рассудок» её помутился. Погибли её отпрыски. Она настолько обезумела, что её можно взять в руки. Она дрожит. Отпускаю её. Мечется ещё сильнее. Мышата убиты, но у людей будет хлеб.
Больно быть жёстким
Летом агроном спит 3-4 часа в день. Поля надо обрабатывать по ночам от вредителей — сорняков, грибков, насекомых. А химпрепараты перестают работать на солнце. В полпятого утра бригада собирается на одном из полей, которые нужно опрыскивать.
У механизатора Ивана красные глаза и хлебное дыхание. Говорю с ним и всё понимаю. Я не могу допустить его до задачи. Звоню старшему агроному. Присылают другого водителя. Мне мужики говорят, что у Ивана это уже в третий раз. Днём пишу докладную об Иване. Понимаю, что его уволят. Но у меня нет выхода иного. У каждого своя ответственность. Это жизнь.
Контрол и учЭт
Уборка. Колонна грузовиков дожидается у края поля, чтобы вывозить зерно, собранное комбайнами. А я сижу в конторе перед экраном и с пультом в руках. Сейчас я не агроном, а «лётчик». Я облетаю поля на гексокоптере.
«"Камаз" зерна стоит несколько миллионов рублей. Водители должны видеть «глаза» над ними. Дрон постоянно должен висеть над колонной, чтобы было психологическое ощущение контроля.
Русский мужик ушлый. И не все хотят честного заработка. Вижу их злые лица через монитор.
Матюгаются, наверное.
Вечером встречаю их у конторы, пришли подписывать нужные им акты. Знают ведь, что это я висел над ними днём. Их злые лица улыбаются мне. Жизнь игра, а люди в ней — актёры.
Продолжение следует...
Ярослав Николаев
