Впервые за свою долгую и мрачную (местами - кровавую) историю легендарный изолятор "Лефортово" сам может оказаться "под судом". И судебную тяжбу с ним решили затеять не именитые арестанты (среди которых губернаторы, генералы, олигархи), а простые правозащитники. Поддержали их в борьбе за права человека и справедливость самые известные юристы страны. А поводом стали поразительнее новации, внедрённые администрацией "Лефортово" в последние месяцы.
Главная среди них - запрет на общение с заключёнными в камерах. Ничего подобного не было с тех самых пор как появился закон об общественном контроле (результат ратификации Россией международной конвенции против пыток).
Ах, Лефортово, Лефортово... Образ тюрьмы КГБ, где пытали и расстреливали людей, кажется, врезался в генетическую память целой нации. Нам, правозащитникам, потребовалось немало времени, чтобы из темного кровавого места превратить его в простой изолятор для непростых заключенных. А в "Лефортово" привозили и привозят фигурантов самых громких уголовных дел современности.
Кто здесь сегодня? Все с пометкой "бывшие": губернатор Коми Вячеслав Гайзер, глава ГУЭБиПК Денис Сугробов и вся его команда, директор ФСИН Александр Реймер, зам министра культуры Григорий Пирумов, полковник-миллиардер Дмитрий Захарченко... В общем в какую камеру не загляни - там сплошные "звезды", которые упали с "небес" в недра Лефортово.
Так вот, благодаря закону об общественном контроле за последние годы россияне перестали испытывать страх, ненависть и ужас перед "Лефортово". Все эти чувства сменились на обычный человеческий интерес: а как живут за решёткой "упавшие с высоты", что едят, какие книги читают?
Члены Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) регулярно их навещали и рассказывали об этом россиянам, а заодно помогали несчастным арестантам (уж счастливым в СИЗО никого не назовёшь) решать их жизненно важные проблемы - с лекарствами, посылками, встречами с адвокатами и т.д. И параллельно выяснялось, что не бьют и не пытают никого в "Лефортово", что к заключённым исключительно на "вы", что сами они редко когда жалуются, а порой даже хвалят своих "сторожей". В общем образ "Лефортово" от крови был отмыт, осветлен и даже в какой то мере превознесён над остальными изоляторами.
А нынешней осенью в СИЗО стали происходить странности.
Помните, как герой известного фильма спрашивал: "Скажите, а вы из принципа игнорируете здравый смысл или у вас к нему личная неприязнь?". Именно этот вопрос все чаще вынуждены задавать члены ОНК сотрудникам "Лефортово".
Началось все с того, что правозащитникам вдруг запретили разговаривать с заключёнными в камерах. Даже элементарные вопросы типа "не холодно вам тут?" или "сьедобным ли был сегодня завтрак?" произносить теперь нельзя. Это считается "коллективной беседой", а она попала под запрет. Если правозащитники хотят зайти в камеру, перед этим из нее выводят всех заключенных. И только потом пускают туда членов ОНК.
«Но что нам делать в пустых стенах?» - спрашиваем мы.
«Проверять условия содержания», - отвечает администрация.
«Но чьи? Тараканов?»
-У нас нет тараканов.
- Это не смешно. Как мы поймем, кто вот спит на этом худом матрасе? А “хозяина” этой койки явно продувает, но мы даже не можем спросить его об этом…
Новшество второе: беседовать с заключенными можно теперь только по одному и только в "помещении для индивидуальных бесед".
"Хозяева" «Лефортово» ссылаются на старый приказ ФСИН, где есть такие слова: «Администрация учреждений создаёт возможность для бесед членов комиссии с подозреваемыми, обвиняемыми и осуждёнными, в том числе, предоставляет помещения для индивидуальных бесед». Действительно, помимо общения в камерах мы имеем право просить вывести заключённого в отдельное помещение - если он хочет сообщить нам что-то личное, чтобы не слышали его сокамерники. И мы так делаем при необходимости в других СИЗО. Что изменилось сейчас?
«Мы внимательно почитали закон и теперь трактуем его вот так», - говорят в СИЗО.
«То есть прошлые 8 лет вы ошибались?»
«Выходит, так. Считайте, что это новая интерпретация закона».
"Напрасно вы не видите в этом прямого нарушения закона, - настаивают одновременно несколько самых известных и уважаемых юристов страны (их имена до рассмотрения иска против "Лефортово" в суде мы намеренно не раскрываем). - Это приводит к нарушению прав людей за решёткой". Юристы правы. Только те заключенные “Лефортово”, которые слышали об ОНК или видели правозащитников раньше, соглашаются, чтобы их вывели куда-то на “индивидуальную беседу”. Остальные так всего боятся, что без адвоката идти куда бы то ни было просто отказываются. В чем тогда смысл общественного контроля?
В доказательство абсурдности новой трактовки приведу еще один диалог. Одного из заключенных вывели из его камеры, где он сидел в одиночестве, в соседнюю – точно такую же.
«Это и есть помещение для “индивидуальной беседы”? – спросили мы у сотрудников.
«Да».
«А чем эта камера отличается от той, где он был?»
В ответ тишина...
Впервые сотрудники “Лефортово” стали повышать голос во время общения заключенных с правозащитниками. Появился запрет на то, чтобы члены ОНК присаживались на скамейки (хотя стоя не удобно записывать).
А еще заключённым в "Лефортово" теперь не дают... соль. Самую обыкновенную. Её нельзя передать в передаче или переслать в посылке, её нельзя попросить у разносчика пищи. "Соль вредна", - уверяли одни сотрудники. "Заключенные могут её насобирать и сделать из нее оружие", - приводили свою версию другие.
В конце прозвучало вообще потрясающее по своей силе объяснение запрету на соль: "Они ей будут натирать подмышки, чтобы температура повышалась и чтобы на суд не ездить".
Ещё одна странность - телеграммы в "Лефортово" идут даже не днями, а неделями. То есть если вы сегодня, 14 ноября, когда пишутся эти строки, отобьёте телеграмму в почтовом отделении прямо рядом с СИЗО кому-то из заключённых, то получит он её к концу месяца.
Зачем все это? В “Лефортово” и так ведь условия были априори не самые лучшие: это единственный изолятор, где нет горячей воды, где заключенные справляют нужду, как выразился один из них, на глазах друг у друга, сидя на ведре с отрезанным дном (унитаз в форме ведра). И кажется, что сегодня решить эту проблему можно "на раз-два", но никто этого делать не спешит.
"Такие условия подавляют личность, а она в “Лефортово” вроде как и должна быть в подавленном состоянии", - иронизируют арестанты. Да, в этом СИЗО собрались отнюдь не ангелы, и многие из них, возможно, действительно государственные преступники. Но решать это должен суд, а не администрация СИЗО.
Несколько совещаний во ФСИН (где признавали правоту правозащитников) ни к чему не привели: "Лефортово" не слышит даже своё непосредственное начальство. Кому оно тогда подчиняется? И должно ли так быть? За последнее время мы не раз убеждались, что следствие может ошибаться: узников "Лефортово" оправдывали и освобождали. Может, это кого-то разозлило?
Любой механик знает: если закручивая гайки, пережать, то "лопнет" - и весь механизм сломается. “Так и в жизни – с людьми, и даже законами. Важно не пережать”. Эти слова недавно услышала от одного мудрого кремлевского чиновника. Те, кто пережимают-перегибают-ломают, сами не понимают, как вредят системе. Той самой системе, преданными слугами которой себя считают.
Ева Меркачева
