В начале шестидесятых годов прошлого века (как это звучит!), сразу после окончания института,я работал и небольшом районном центре Червень, Минской области.
Должность моя называлась внушительно — заведующий туберкулезным отделением и районный фтизиатр.
Ежедневно я делал обход в стационаре, принимал амбулаторных больных и занимался текущими делами.
Однажды медсестра Мария Павловна, спокойная аккуратная женщина, с ней я вел прием,вышла записать больных, сидящих перед дверью.
Быстро вернулась, и заговорщицким шопотом сказала:
-Доктор, сейчас к Вам придет хирург!
-Какой хирург? Я никого не вызывал!
-Это так называют у нас одну женщину. Сейчас она зайдет к Вам,примите ее, а потом я Вам расскажу!
Несколько заинтересованный, говорю:
-Пусть зайдет.
Вошла маленькая женщина заурядного вида,лет
Спросил о самочувствии, попросил раздеться до пояса послушать легкие. Исхудавшее тело, кожа
Я ей предложил побыть в больнице — подлечиться пару месяцев — она отказалась. Взяла лекарства на месяц и мы расстались.
Прием продолжался.
Когда отпустили последнего больного, Мария Павловна мне рассказала.
Эта женщина — назовем ее Настя — жила в отдаленной деревне на краю района, за
Деревня без электричества, водопровода, о газе тогда у нас не слышали. Бедный колхоз,жители пробавлялялись только тем,что вырастят на приусадебных участках.
Зато мужики пили самогон беспощадно.Пьянствовали не только мужчины, но и многие женщины и даже дети.
Настя жила в маленькой хатке, крытой соломой, с мужем-пьяницей и шестилетней дочерью. Почувствовала себя плохо, появился кашель, стала сильная слабость и, наконец, пошла кровь из горла — легочное кровотечение.
Когда она добралась до больницы — установили открытую форму туберкулеза.
Муж, как только узнал, что она заразная больная и от нее можно «набраться туберкулеза» — тут же ушел к другой женщине в соседнюю деревню.
Но почти каждую неделю приходил к оставленной жене — потрахаться.
В этом случае он заразиться не боялся.
Если она не пускала его — лез через окно,не смущаясь ребенка, насиловал, но своего добивался. Соседи и вся деревня все видели, но не вмешивались.
И один раз она решилась.
В ожидаемый день прихода «милого» Настя отправила дочку к бабушке, жившей в другой деревне.
Выставила на стол бутылку самогона.
Когда мужик нажрался и завалил ее на постель,в самый ответственный момент Настя дотянулась до заранее приготовленного, остро отточенного ножа и — «срубили нашу елочку под самый корешок!» — отхватила эрегированный член по самые яйца.
Крик был на всю деревню.
Сбежались люди.
Кровь хлестала фонтаном. Настя стояла в углу, отвернувшись к стене, как будто происходящее ее не касалось.
Прибежал с другого конца деревни местный фельдшер.
Кое-как, без анестезии, под дикий рев мужика,зажимами зацепил крвоточашие крупные артерии и вены.Замотал, чем было — бинтов не хватило!Влили в горло мужика еще полбутылки самогона -противошоковое средство!-и нужно отправлять больницу.
Машины не ходят — сезон дождей — грязь непролазная.
Подогнали трактор с прицепом.До больницы едва довезли,-большая кровопотеря,шок.
Эти медицинские подробности я узнал после, поговорив с хирургом, дежурившем в ночь происшествия и хорошо помнившем этот случай.От него же я узнал, что злосчастный член был ампутирован не у корня, а только на половине его длины.Это позволило фельдшеру в деревне зажать сосуды,иначе мужик истек бы кровью и не доехал до больницы.
После обработки раны врач отправил пострадавшего в областную больницу, что помогло ему выжить — были повторные кровотечения.
Но вернемся в деревню. Пришел участковый.Настю арестовали и увезли в район.Провели следствие.
Только теперь добросердечные соседи рассказали об издевательствах,которым подвергалась Настя.Женщины-соседки завалили следователей подробностями.Кричали на всех углах, что и своим мужикам,если надо будет, сделают то же самое.
Мужики в деревне на время стали меньше пить…
Через несколько месяцев был суд.Насте повезло, что бывший муж хоть и с половиной члена, но все-таки выжил.
Ей дали два года общего режима, из которых полгода она провела в тюремной туберкулезной больнице, где ей безуспешно лечили туберкулез.
Затем Настю сактировали по болезни,и освободили из заключения.Она вернулась в свою деревню.
Но с тех пор к ней намертво пристала кличка «Хирург»,и во всей округе ее иначе не называли.
Бывший муж Насти из этой деревни
Я не люблю мата в печатном слове, но из песни слова не выкинешь: Настиного мужа метко прозвали «Полух..», и стоило ему где-нибудь появиться, женщины прятали улыбку или откровенно смеялись, мальчишки бегали за ним и дразнили: «Эй, Полух.., покажи свой полух..!», а мужики издевательски спрашивали:«Ну, что,Полух.., твой полух.. еще не подрос?»
Два — три года тому назад по телевизору в новостях прошло сообщение, что
Средства массовой информации растрезвонили эту весть на весь мир,и все феминистки восхищались отвагой артистки и мастерством врачей, сумевших пришить утраченный предмет на место.
Но никто не знал, какие бразильские или африканские страсти еще сорок с лишним лет тому назад кипели в глухой белорусской деревне.
