Меньше всего хотелось бы говорить об увиденном 31 марта в Останкинском телецентре как о сенсации. Наука, медицина не терпят суесловия и громогласности. И все же ощущение необычности происходящего было общим у всех, кто присутствовал на записи очередного выпуска телевизионной программы «Взгляд». Врач-психотерапевт Винницкой областной больницы Анатолий Михайлович Кашпировский, с которым «Взгляд» познакомил телезрителей 25 марта, решился на уникальную операцию.
У медсестры этой больницы Любови Васильевны Грабовской была обнаружена опухоль грудной железы. Врачи определили: необходимо хирургическое вмешательство. Ситуация осложнялась тем, что у Грабовской аллергия на лекарства, анестезия обычным способом невозможна. Как быть? Любовь Васильевна обратилась к Кашпировскому с просьбой провести обезболивание путем психологического воздействия. Он согласился попробовать. Но в Винницком онкологическом диспансере на такой шаг не решились, боясь неудачи.
Трудно осуждать врачей. Сам Кашпировский признался после операции: непредвиденная случайность могла бы вывести пациентку из состояния саморегуляции, болевой шок грозил самыми тяжелыми последствиями. И все же риск был оправдан безысходностью положения. Любовь Васильевна согласилась на операцию, потому что верила Анатолию Михайловичу. Однажды, когда потребовалась анестезия при удалении зуба, он уже помогал ей. Но одно дело — больной зуб, другое — операция на груди.
И тогда Кашпировский вспомнил о своих киевских коллегах и, в частности, о бывшем сокурснике, заведующем медицинской частью Киевского НИИ рентгенологии и онкологии Николае Михайловиче Бондаре. Он предложил Киеву, казалось бы, невероятный вариант операции: провести обезболивание на расстоянии, скажем, по телеканалу. Все, что для этого потребуется, — двухсторонняя связь с помощью монитора, на котором пациентка будет видеть и слышать Кашпировского. Надо отдать должное руководству и сотрудникам киевского института, которые пошли на такую операцию.
И вот 31 марта, 13 часов. Любовь Васильевна Грабовская — на экранах мониторов в московской телестудии. Миловидная улыбающаяся женщина 38 лет, мать двоих детей...
— Волнуюсь, конечно, — отвечает она на вопрос телекомментатора в Киеве, — но уверена, что все будет хорошо.
Через 15 минут мы ее видим на операционном столе. В Москве перед большим монитором — Кашпировский. Его глаза, как две стрелы, впились в изображение на экране: голова Грабовской в наушниках поверх белой косынки, ее пытливый взгляд, операционное поле. В Киеве за операционным столом — профессор Валентин Игнатьевич Королев, его многочисленные помощники, среди них — анестезиолог Виталий Адамович Лисецкий, настроенный явно скептически. Что ж, дело необычное. Всем немного не по себе — и главным героям, и зрителям.
В Москве — Кашпировский жестко командует: — Люба! Раз — отнялась левая рука, два — правая, три — ноги, четыре — ты обезболена. (И хирургам) Начинайте!..
В Киеве: взмах скальпеля, надрез, полоска крови, лицо больной — спокойное, внимательное. 15 минут длится операция. Все это время Кашпировский «ведет» взглядом, голосом Любовь Васильевну и комментирует происходящее. Опухоль удалена, материал отправлен в лабораторию для гистологического исследования. Если опухоль окажется злокачественной, операция будет продолжена. Кашпировский гарантирует обезболивание на любой необходимый срок. Он уже спокоен, размеренно допивает заслуженную им чашечку кофе. Он, пока единственный из присутствующих, понимает, что операция прошла успешно. В это время приходят с сообщением из лаборатории: «Все в порядке, у больной удалена фиброаденома». То есть опухоль — доброкачественная. Грабовскую на каталке увозят в общую палату. На часах — 14.00. У нас в студии раздаются незапланированные аплодисменты.
... Нет, что ни говорите, а такое нужно переварить и осмыслить.
На следующий день, 1 апреля, из Киева пришло сообщение: Грабовская уже выписалась из больницы и уехала в Винницу, домой к детям. Это не было первоапрельской шуткой — такими вещами не шутят. А. М. Кашпировский узнал о приятной новости перед выступлением в конференц-зале в качестве гостя «Недели». Может быть, впервые за двое суток он разволновался и, по собственному признанию, провел выступление хуже обычного. Но в зале этого никто не заметил. Четырехчасовой сеанс коллективной психотерапии выглядел, как захватывающий театральный спектакль.
PS Да, сила гипноза Кашпировского была поразительна. Никогда не забуду, как на выступлении, организованном мною в конференц-зале «Известий», он заставил линотипистку нашей типографии, сидевшую на сцене с закрытыми глазами и вытянутыми вперед руками, читать отрывок из романа Набокова. И она это проделала!
Впоследствии благодаря серии сеансов на Центральном телевидении популярность Кашпировского зашкалила настолько, что он даже стал депутатом Госдумы. И все же серьезная медицина отказала ему в праве на полноценное и всестороннее врачевание. Да и сам он со временем увлекся коммерческой стороной начатого им дела. В результате он не состоялся ни как политик. ни как выдающийся врач. Коммерсант вытеснил в нем и того, и другого. И мне пришлось писать уже о закате его медицинской славы (см. заметку на стр. 264).
Продолжение следует
