Директриса собрала хор после уроков.
— Товарищи! Завтра вам предстоит выступать в венгерском посольстве!
Надеюсь, не надо объяснять, какая это честь и чем она может для вас
кончиться.
Уши вымыть! В туалет сходить заблаговременно. У наших австрийских
друзей ничего не брать! Они должны понять, что у вас все есть! Сигаев, и у
тебя тоже! Руки в карманах не держать, матерям карманы — зашить! Будут
угощать — не ешьте! Будут задавать вопросы — пойте! И вообще держитесь как
можно раскованней...
Ровно в десять к школе подкатил иностранный автобус. Директриса в
парадном кожаном пиджаке и юбке, надетой на левую сторону, проверила у
всех ногти, уши, обняла крепко дирижера -Ниночку, и траурная цепочка
исчезла в автобусе.
Иностранная территория угнетала неестественной чистотой, и
подозрительно пахло чем-то вкусным... очевидно международным скандалом.
Дети выстроились на сцене, Ниночка отчаянно всплеснула руками, и
хор, стиснув зубы, запел «День рожденья только раз в году». Ребята пели,
стоя плечом к плечу мужественно вскинув головы, не мигая, глядя в зал. Не
знающему русский язык могло показаться, что это осужденные на казнь поют
последнюю песню.
Вторым номером шел «Светит месяц». Солировать с третьего такта
должна была Чистякова, но когда Ниночка сквозь взмах руки глянула на Иру,
то поняла, что соло не будет! Чистякова стояла, закатив глаза, уронив набок
голову, и не падала лишь потому, что с двух сторон ее подперли плечами
Сигаев и Фокин. Ниночку обожгло: «Вот он, международный скандал!»...
И вдруг песню повела Муханова, староста хора. В другой тональности,
не тем голосом, но кто тут считает!
Еще три песни, и, слава Богу, концерт кончился!
Гостей завели в зал, где был накрыт стол! Пахло так вкусно, что сводило
челюсти! Посол сделал широкий жест рукой, мол, угощайтесь! ...Провокатор!
Ребята еле устояли на месте! Так как смотреть на еду не было сил, все
завели глаза к потолку и, сглатывая слюну, принялись разглядывать роспись
потолка, где упитанные амуры целились из луков в бессовестных полуголых женщин.
Посол в это время, рассказывая что-то смешное, налил Ниночке
шампанского и предложил сигарету. Учительница пения не курила, но
ухватилась за сигарету и начала торопливо ее посасывать, тревожно обегая
глазами маленьких сограждан, при этом улыбаясь послу и непринужденно
стряхивая пепел в карман его светлого пиджака.
В это время, Сигаев, ох этот Сигаев, что значит неблагополучная семья!
Он схватил бокал с лимонадом... и опрокинул в рот... Это оказалось
Ниночкино шампанское. Алкоголь быстро впитался в кору детского
головного мозга, и пьяный Сигаев устроил дебош! Он развязно взял из вазы пирожное
и съел его! Потом взял второе и съел! Третье — съел! Сунул в рот четыре конфеты разом!
Под влиянием алкоголя, Сигаев потянул посла за рукав, и спросил:
«Слышь, а где игрушки? Витька говорит,.. у вас игрушки здоровские!»
Посол распахнул дверь в соседнюю комнату. Полкомнаты занимала настоящая
железная дорога! При виде этого чуда Сигаев едва не протрезвел.
А в это время иностранные девочки показывали нарядных, словно
живых кукол. Женская половина хора замерла в восхищении, и только
староста Муханова, не растерявшись, сказала: «По запасам железной руды мы
превосходим всю Европу, вместе взятую!» А Кравцова не выдержала. Пойдя
на поводу у материнского инстинкта, она взяла куколку и сжала так, что та
пискнула что-то похожее на «мама»!.. Судя по вытаращенным глазам
австрийцев, до этого дня кукла молчала!
Сигаев выхватил из груды игрушек почти настоящий пистолет и с аппетитом прицелился в Муханову. Черноглазый мальчик знаками объяснил, что
пистолет можно забрать насовсем. Муханова сказала:
— Вот уж незачем. У нас в стране у всех есть пистолеты!
— А железная дорога у вас есть? — спросил черноглазый через
переводчицу.
— Железная дорога? — Муханова на секунду задумалась и, словно отвечая
по английскому текст «Моя семья», протарахтела: — У меня есть железная
дорога. У меня есть брат и сестра. Мы живем в пятикомнатной квартире с
лужайкой. Имеем гараж и машину. По воскресеньям имеем традиционный
пудинг с взбитыми сливками. И на машине отправляемся за город, где имеем
уик-энд!
— А у тебя есть железная дорога? — спросил назойливый черноглазый у
Носова. Носов чуть не проболтался, что у него есть настоящая железная
дорога под окном. И все время кажется, что паровоз влетит в дверь! Но, взяв
себя в руки, он четко повторил все, что говорила Муханова. Только вместо
«взбитые» сливки он сказал «избитые», а упомянув про традиционный
пудинг, поморщился, вспомнив, как отец в воскресенье, приняв
«традиционный пудинг», гонялся за матерью с утюгом...
Оказалось, что еще у четверых опрошенных есть железная дорога, пяти-
комнатная квартира, воскресный пудинг, машина, брат, сестра и уик-энд.
Этот черноглазый, «зануда такая», еще спросил: «У вас на всех один
отец?»
— Отцы у нас разные, жизнь одинаковая! — гордо сказала Муханова.
— Ну, нам, наверно, пора! — сказала Ниночка
— А я останусь! — сказал Сигаев, радостно целясь в товарищей из
пистолета.
— Поиграю и приду!
— Смотри, доиграешься! — сказала Муханова. — Мы бы все с
удовольствием остались, но надо подстригать лужайки у дома, пока не
поздно! Сереженька, дай пистолетик!
Муханова схватила кисть сигаевской руки, Сигаев рванул пистолет на
себя, и грянул выстрел.
Резиновая пулька с присоской, срезала белоснежный плафон, и тот лихо
напялился на голову посла, который падишахом опустился на пол.
Ниночка, разорвала блузку и стала пытаться перевязать посла, а тот
отбивался со словами: " Не стоит беспокоиться!... Вот зараза!"
Когда ребята залезли в автобус, перевязанный посол помахивал рукой и,
морщась, приглашал приезжать еще.
Ехали молча, только чем-то вызывающе хрустел Сигаев... И вдруг,
словно по взмаху руки невидимого дирижера, весь хор разом рванул песню
«Ой, мороз, мороз!». Дети пели таким чистым, слаженным звуком, которого
Ниночка от них добиться никогда не могла!
