Играть вместе не получается. Почему?

Пришел класс с прогулки, кто со слезами, кто с криком, все раздражены:

«Он наш городок поломал… Меня в игру не взяли… Маша делала, как ей угодно… Мальчишки дерутся» — налицо вся «прелесть» прогулок в школьном дворе.

Парадокс: дети наконец-то оказываются в свободной от родителей и учителей среде, а занять себя не могут. Домик за школой стали строить, а когда построили, передрались: чей это домик? «Я дверь принес… а я придумал, что будем строить». Драка, чуть не война, и мы долго разбирались с этой проблемой.

Дети на улице — ролики, велосипед. Просто побегать, половить друг друга. Мяч погонять. На лазалках повисеть. А вот как только требуется взаимодействие, так сразу ссоры и обиды. В классики уже не скачут, «в резиночку» не прыгают, в вышибалы не играют, в казаки-разбойники не идут — везде, где играют больше двух человек, им трудно. Участвовать — быть частью — трудно. Ждать, догонять, зависеть от других.

Проще сесть на лавочку и поиграть на мобильнике. Виртуальная среда имеет ряд преимуществ. Можно нажать кнопку «сохранить» или «продолжить». Или «начать сначала», если не получается. Никаких партнеров не надо, ни с кем не надо договариваться. Все не так, как в жизни. А в жизни одни огорчения. Неслаженность, непонимание, провокации, уходы посреди игры.

Паинька за партой — на улице лезет на крышу двухметрового гаража, что он задумал? Не виртуальным ли героем себя вообразил? Вот палкой малышам грозит — а вдруг миры перепутает? Очень часто реакции детей на прогулке бывают непредсказуемыми, ведь общего игрового поля с одинаковыми для всех правилами у детей нет. Нет и навыков внутренней регуляции.

Понять же, «какой я настоящий», можно только в общении. Родители уповают на школу, на кружки, но все же класс, учебное занятие — это модельная ситуация, а не жизненная. Например, в школе учат правилам работы в группе. В условиях учебного взаимодействия все идет нормально, но за порог класса этот навык не выходит. Учебная задача — это одно, жизненная — другое. А на прогулке видно, как мал арсенал межличностного общения: похвалиться, подразниться, попытаться отнять. Как-то ребята строили башни из бумаги: без ножниц и клея, как можно выше. Реакция на чужой успех: «Пойду и сдую у них» — и крик, ругань, ссора.

Да, теперь во дворах не то что игровых площадок, лавочек не увидишь. Побегать, поиграть в прятки негде — все подъезды на замках, всюду асфальт и паркинг. Где гулять? Как? Зачем? Никого во дворе нет.

Значит, вся надежда на семью: надо играть с детьми, учить их саморегуляции, умению распределять роли, нести ответственность за игру. И показывать пример. Но родители, как правило, пользы в игре не видят. Думая о школе, а не о ребенке, они предпочитают играм упражнения, а это не одно и то же.

Спрашиваю: «Вы играете с дочкой?» «Нет, конечно, пусть полезными делами занимается», — говорит мама шестилетки. Между тем к психологу она пришла по поводу странного поведения дочери: подслушивает взрослые разговоры, подсматривает, делает замечания, разоблачает — «всю семью терроризирует».

К сожалению, так бывает. Бывает и хуже, если мы пренебрегаем игрой, этой азбукой детской социализации.

Болсуновская Надежда